Спокойной ночи! На том свете свидимся.
Четвертый мужик. Как хоть тебя зовут? А то ведь так и помрешь... Мы же должны
знать, кого будем закапывать.
Первый мужик. Постарайся не сразу протухнуть. Мы будем вкалывать до обеда, а потом вернемся сюда перекусить.
Ваал. Не уходите! Побудьте со мной немного.
Мужики (хохочут). Ты что нам, отец родной?
— И без нас подохнешь.
— Он нам исполнит лебединую песню.
— Мужики, бочонок с водкой хочет исповедаться.
Ваал. Хотя бы полчаса.
Мужики (хохочут). Нет уж, подыхай один!
— Аида, братцы, ветер уже стих.
В а а л. Я вас долго не задержу.
Хохот.
Сами-то вы не захотели бы умирать в полном одиночестве.
Хохот.
Первый мужик. Слюнтяй! Получай на память. (Плюет Ваалу в лицо, вместе с другими направляется к двери.)
Ваал. Хотя бы десять минут!
Второй мужик (задерживается в дверях, поднимает голову вверх). Звезды... (Другим вослед.) Я вас догоню.
Ваал. Сотри мне слюну со лба.
Второй мужик (склоняется над Ваалом, рукавом проводит по его лбу). Чего ты улыбаешься?
Ваал. Вкусно.
Второй мужик (возмущенно). И чего я с тобой валандаюсь! Ты конченый человек... (Берет топор, направляется к двери.)
Ваал. Благодарю.
Второй мужик. Может, тебе еще чего-нибудь... Впрочем, нет, меня ждет работа. Бывай, покойничек!
Ваал. Подойди поближе.
Тот подходит, склоняется над Ваалом.
Это было прекрасно...
Второй мужик. Что было прекрасно? Что, каплун несчастный?
Ваал. Все.
Второй мужик. Ну ты даешь! (Качает головой, уходит.)
Дверь остается открытой. На дворе — синяя ночь.
В а а л ("с беспокойством). Эй, ты где?
Второй мужик fe окне). Чего тебе?
В а а л. Ты куда?
Второй мужик. На работу.
В а а л. А где это?
Второй мужик. Тебе-то какое дело?
Ваал. Сколько сейчас?
Второй мужик. Четверть первого. (Уходит.)
Ваал. И этот ушел. (Молчит.) Раз, два, три, четыре, пять, шесть... Не помогает! Мама, мама, прогони Экарта. Небо, оно такое низкое... Можно руками потрогать. Спать. Там так сыро... Раз, два, три, четыре... Мне не хватает воздуха. Сейчас, наверное, уже светло. Только бы добраться, только бы добраться... (Поднимается с тюфяка.) Ваал, дорогой мой, ты же до нее доползешь, до этой двери. Там будет легче. (Резко.) Никакая я им не крыса! (Ползет дальше.) У меня еще есть колени. Там будет легче. (Доползает до двери, поднимает голову вверх.) Звезды... Хм. (Переваливается через порог.)
Утро. My ж и к и сидят под деревом, курят, выпивают.
Первый мужик. Теперь моя очередь. Гони сюда водку, а сам пока послушай птиц. (Хватает бутылку, пьет из горлышка.)
Второй мужик. День сегодня будет жаркий.
Третий мужик. Нам до обеда надо повалить еще уйму деревьев.
Четвертый мужик. Он-то, поди, уже окоченел?
Первый мужик. Известное дело.
Третий мужик. Сейчас мы могли бы сварить яйца, если бы этот тип их не сожрал. Подумать только! Воровать яйца, стоя одной ногой в могиле... Поначалу мне было его жаль, но уж после этого случая... Хорошо еще, что он не добрался до нашей водки. (Качает головой.) Скармливать яйца покойнику — это уже ни в какие ворота не лезет... Четвертый мужик. Как все-таки его звали? Чем он вообще занимался?
Первый мужик. Тебе-то какая разница?! Мы его закопаем, да и дело с концом. Дайте и мне водки! (Пьет.)
Второй мужик. Когда он уже начал хрипеть, я его спросил, о чем он думает. Интересно знать, о чем думают люди в такие минуты. А он мне: "Я еще слышу, как шумит дождь. Я еще слышу..." От этих его слов у меня мороз по коже побежал, просто мороз по коже... (Озирается по сторонам.) Больше он ничего не сказал…
1918 г.
Дева скорбящая (лат.)
