Устанавливается тишина, словно сходящая с небес, а всплеск воды о борт корабля и вскрики народа по берегам лишь подчеркивают ее.
П е т р
А есть ли среди вас такой, кому бы
За двадцать лет пред сим пришло на ум,
Что будет он со мною здесь, на море,
На кораблях, состроенных же нами,
Вступать в сражения и побеждать?
А п р а к с и н
Присниться не могло. Да и откуда?
Ш у т
Ты адмирал - и то, пожалуй, чудо!
П е т р
Или увидеть град сей россиян
С мастеровыми отовсюду, взросший
В условьях тягот многих лет войны?
От неудач поднялись до побед,
И в мире почитают нас за это.
А в чем причина, думали ли вы?
(Обводит всех глазами.)
Ведь древним обиталищем наук
Была когда-то Греция, но кои,
Судьбиною времен из оной бывши
Как изгнаны, в Италии сокрылись;
Потом рассеялись по всей Европе,
Но нераденьем наших предков к нам
Проникнуть воспрепятствованы, - мы
Так и остались в прежней тьме, в какой
И пребывали многие народы,
Пока их очи не отверзлись светом
Художеств и наук, чем в древности
Хвалилась только Греция одна.
Теперь пришла и наша череда,
Лишь только захотите искренне
Вы вспомоществовать намереньям
Моим, соединя труд с послушаньем.
1-й п о с о л
Послушайте! Его величество
Толкует об эпохе Возрожденья
В России, запоздавшей только.
2-й п о с о л
Вот что он начал здесь. Но лучше поздно,
Чем никогда.
1-й п о с о л
Царь явно совмещает
Правителей Италии в себе
И мастеров ее, неукротимых,
Могучих, всеобъемлющих умов,
Предерзких перед таинством природы,
Как Леонардо, резающих трупы,
В стремлении великом к совершенству.
3-й п о с о л
Но тот, кто позже начинает, может
Пойти скорей, как дети за отцами,
Когда они последуют за ними.
Реплики послов отчасти доходят до слуха царя, он невольно ищет глазами сына и не находит.
П е т р
(в досаде)
Прошу к столу в каютах. Где ж мой сын?
Е к а т е р и н а
Царевич за границей на леченье.
Забыл? Как хорошо ты говорил.
П е т р
Сегодня мне впервые ясно стало,
Что я затеял. Бороды ли брить?
В немецкие одежды ли рядиться?
Или к истокам общим обратиться -
Художеств и наук, как вся Европа
Училась радостно у Греции,
Что нам отнюдь не грех же с нашей верой
Из тех же мест, благословенных свыше.
Идем, идем. Ведь гости уж заждались.
Уходят в разные каюты, и тотчас - с провозглашением первого тоста - раздается пушечный выстрел с фрегата. Между тем наступает вечер, и на фрегате зажигаются фонарики, коими он обвешан искусно, и чудная иллюминация возгорается над Невой.
Луг у деревни Рождествено под Петербургом. 1716 год. Царевич Алексей и Евфросинья.
Е в ф р о с и н ь я. Как в деревню приехал, ты повеселел. А ты болел в самом деле или только прикидывался?
А л е к с е й. Я сам не знаю. Иногда мне болеть - в радость, а здоровым быть - в тягость.
Е в ф р о с и н ь я. Неуж-то правда, ты у царя-батюшки в монастырь попросился?
А л е к с е й. Когда беда, можно и в монастыре отсидеться.
Е в ф р о с и н ь я. Беда? Ах, да, смерть твоей любимой супруги кронпринцессы Шарлотты! Как ты, бедненький, убивался.
А л е к с е й. А что ж ты думала? Родила мне сына, отступилась на лестнице и скончалась, будто нарочно, в обидах на меня. Ведь она знала, что я бегаю к служанке своего учителя. Фрося! Не ревнуй меня к мертвой. Она оставила меня одного, я теперь без опоры. В случае чего цесарь разве вступится за меня?
Е в ф р о с и н ь я. Какой цесарь?
А л е к с е й. Австрийский император. Он же мне свояк, женат на сестре Шарлотты. А я ее не уберег. На поминовении после похорон царь вскричал: "В несогласье со мной живешь и с женою также жил, к бесчестию отечества нашего". И вынимает из кармана письмо и вручает мне - с повелением одуматься.
Е в ф р о с и н ь я. Это сам государь-батюшка велит тебе поступить в монастырь? Коли так, быть тебе монахом.
А л е к с е й. Нет, нет! Отец одно твердит: исправься и займись делом.
Е в ф р о с и н ь я. А ты не хочешь? А чего же ты хочешь? Сам в монахи?
А л е к с е й. Нет, в монахи я не хочу! Я слишком тебя люблю. А в монастырь попросился для отвода глаз. Отец еще пуще разгневался. А тут родился сын и у мачехи моей, мой младший брат, и я с моим сыном и вовсе им неугоден.
Е в ф р о с и н ь я. А кого ты все высматриваешь вдоль дороги?
А л е к с е й. Фрося, ты возвращайся в деревню. Я скоро приду.
Евфросинья уходит; Алексей заходит за деревья; у рощи останавливается коляска, из нее выходит Кикин.
К и к и н
Где он? Ну, ладно, подожду немножко.
Собраться с мыслями не помешает,
Затеяв столь опасную игру.
Всем им, троим, по-прежнему я нужен.
Привыкли: я об их житье-бытье
Нес попеченье и весьма успешно.
И о себе не забывал, понятно.
Царь, осердясь, простил и слава Богу.
Царица заступилась за меня.
Не помня зла, я им служу приватно.
Царевич Алексей - помеха им.
Заняв свой ум высокими делами,
Я взялся им помочь исподтишка.
Коль Алексей - как божий человек
Прослыл в народе - в монастырь ступай;
И в славе мог бы он затмить отца,
Но слаб он духом и напрасна вера
В него у православных, он всего лишь
Кривая тень отца при ярком свете.
Царице я бы, верно, услужил,
Когда б наследник в иноки подался,
И я приблизился бы к трону вновь,
Хотя то Меншиков едва ль допустит.
Но если Алексей игрой фортуны
Взойдет на трон, у Меншикова я
Всю власть с прибытками возьму, уж верно.
Все думают, что Кикин завалился.
Ой, нет, купец я вольный, вынесу
Российские заботы о наследстве
На суд Европы; там увидим: Кикин -
Зачем он бороду вновь отпустил.
Из-за деревьев показывается царевич Алексей.
А л е к с е й
Я здесь заснул; вдруг слышу голос твой.
К и к и н
Мой голос, говоришь? И ты слыхал,
О чем я толковал промеж себя?
А л е к с е й
Нет, только голос твой, и я проснулся.
К и к и н
Приехал попрощаться. Уезжаю
С царевной Марьей Алексеевной
В Карлсбад.
А л е к с е й
А как же я? Один останусь.
Что в иноки хочу, царь не поверил;
И, уезжая по делам в Европу,
Меня он пожалел, мол, тяжело
Мне будет в иноках и дал полгода
На размышленья.
К и к и н
Что же ты надумал?
А л е к с е й
А я не думал, - жил себе и жил.
А л е к с е й
Нет, конечно. Евфросинья -
Услада мне.
К и к и н
Вторая Катерина.
А ты запрись-ка с нею в монастырь.
А л е к с е й
Мой монастырь - Россия, я - наследник.
К и к и н
Поцарствовать все хочешь, государь.
А л е к с е й
Я свыкся с этой мыслью; все обиды
Сносил я, помня о величье сана,
Мне Богом данного, а не отцом.
К и к и н
Не хочешь ли сказать: "Сын Бога я!"?
А л е к с е й
Власть царская - от Бога, и отец
Не в праве у меня ее отнять.
К и к и н
А жизнь твою - он очень даже может.
И в иноках спасенья не найдешь,
Когда он знает помыслы твои:
Стать разрушителем его свершений.
А л е к с е й
Что ж делать мне?
К и к и н
Напрасно не остался
Ты за границей, отбыв на леченье,
Как я тебе советовал. Теперь
Не пустят уж тебя. А монастырь,
Какой ни выбери, тюрьмою станет.
А л е к с е й
Отцу не нравится, что я прошусь
В монахи; вправду, сколько это можно:
Сестру, жену, теперь еще и сына -
Всех в монастырь; да время ведь иное.
К и к и н
Зато царице мысль твоя любезна.
А л е к с е й
Моя? Или твоя? Уж не в угоду ль
Царице ты же сам мне подсказал?
Теперь же говоришь: тюрьмою будет.
К и к и н
Ты спрашивал совета, я надумал;
Ты принял, что ж теперь винить меня?
Что сам ли без царя ты в голове?
А л е к с е й
Нельзя ли тайно выехать мне с вами?
К и к и н
Там надобно пристанище еще
Сыскать надежное. Я кстати еду.
А л е к с е й
А станешь ты искать?
К и к и н
Прикажешь, да.
Король французский помер; есть же цесарь.
А л е к с е й
А гнева царского не побоишься?
К и к и н
Я испытал его сполна и знаю,
Где слаб он, Кикина перехитрить
На этот раз ему-то не удастся,
Когда не выдашь, государь царевич.
На пустынном лугу показываются три женщины.
