Баюра. Я пришел к вам... Скучаю без вас.
Маргарита Борисовна (печально). Если бы я была моложе, ваши слова вскружили бы мне голову.
Баюра. Я говорю правду. Вот, прошу... Это для вас. Тюльпаны, от всего сердца...
Маргарита Борисовна. От всего сердца... Милый Карп Анисимович, вы произносите слова, которые только внешне кажутся правдивыми... Не надо... Я не девочка... Я только что была на городской железнодорожной станции, заказала себе билет... Куда бы, вы думали? К себе в Полтаву. Там у меня прекрасная комната, я ведь машинистка, прилично зарабатываю. Всегда зеленый лук к столу. Я люблю Полтаву... там хорошо поют, а я люблю песни. Поняли вы, Карп Анисимович, что-либо из того, что я вам сказала?
Баюра. Вы собираетесь уезжать?
Маргарита Борисовна. Смотрите, оказывается, я умею еще ясно формулировать мысли! Именно это я и хотела сказать.
Баюра. На какой день вы заказали билет?
Маргарита Борисовна. На послезавтра.
Баюра. Идемте на городскую станцию.
Маргарита Борисовна. Зачем?
Баюра. Отменим заказ.
Маргарита Борисовна. Для чего?
Баюра. Вы же собирались навсегда поселиться в этом городе?
Маргарита Борисовна. Собиралась... Мало ли что я собиралась делать... Если говорить откровенно, я даже собиралась женить вас на себе.
Баюра. Что же вам помешало?
Маргарита Борисовна. Вы отчаянно сопротивлялись. Даже взяли грех на душу, наговорив на себя, что страдаете манией преследования.
Баюра. Я пошутил.
Маргарита Борисовна. И что у вас запои.
Баюра. Я всегда могу выпить пару рюмок.
Маргарита Борисовна. Не беспокойтесь, я проверяла. Только не удалось выяснить, правда ли, что вы храпите...
Баюра. Но что вам стоит выяснить это лично?
Маргарита Борисовна. Это как считать — шуткой или началом объяснения в любви?
Баюра. Считайте как хотите. Я требую, чтобы вы отменили отъезд. Я просто запрещаю вам уезжать!
Маргарита Борисовна. Это не в вашей власти, Карп Анисимович.
Баюра. В моей! Вы хотите, чтобы я объяснился вам в любви?
Маргарита Борисовна. Мне, конечно, было бы приятно, но не стоит...
Баюра. Почему не стоит? Я могу, хотя и забыл, как это делается. Последний раз я объяснялся лет двадцать пять назад... Только я не могу стать на колени! У меня люмбаго.
Маргарита Борисовна. Как красиво звучит! Что это?
Баюра. По-русски это... прострел. Я не скомпрометирован в ваших глазах?
Маргарита Борисовна. Я всегда любила болезни с красивыми названиями, — например, инфлуэнца.
Баюра. Прошу вас остаться в нашем городе... и переехать ко мне в качестве...
Маргарита Борисовна. Квартирантки?
Баюра. В качестве жены.
Маргарита Борисовна. Жены? Что вы... А впрочем... Только знаете что?
Баюра. Я весь внимание.
Маргарита Борисовна. Лучше поедемте со мной в Полтаву.
Баюра. Что вы! Я не могу!
Маргарита Борисовна. Почему же?
Баюра. У меня дела, обязанности...
Маргарита Борисовна. Но вы же в отставке?
Баюра. Я активный деятель нашего комитета ветеранов войны... Только моя природная скромность не позволяла мне сообщить вам об этом раньше. Никаких отъездов! Никаких раздумий! Я прошу вас быть моей женой!
Маргарита Борисовна. У меня очень много недостатков в характере...
Баюра. У вас запои, мания преследования?
Маргарита Борисовна. Я говорю серьезно, Карп Анисимович. Я боюсь, что вы будете кусать себе локти.
Баюра. Я буду кусать вас.
Маргарита Борисовна. Я чувствую себя кроликом...
Баюра. Я спрашиваю: вы согласны или нет?
Маргарита Борисовна. Я слабая женщина...
Баюра. Вы не отвечаете.
Маргарита Борисовна. Но тогда придется сдать билет?
Баюра. Придется. (Набирает номер.) Занято.
Маргарита Борисовна. Нам не везет.
Баюра (набирает номер). Занято. Идемте пешком. Возьмем по дороге такси.
Маргарита Борисовна. Все-таки у меня фатальное невезение...
Баюра. У вас никогда не было молодого мужа? И никогда не будет.
Уходят. Входит Подрезов, решительно снимает одну за другой картины Медного. Входит Крымов. Стоит на пороге, наблюдая за Подрезовым. Подрезов, сняв картину, увидел Крымова.
Крымов (здороваясь). Насколько я понимаю, идет пересмотр эстетических позиций?
Подрезов. Освобождаюсь от дряни.
Крымов. Может, я не вовремя?
Подрезов. Вовремя. К вам хотел идти.
Крымов. Что случилось, Николай Иванович?
Подрезов. Горком сегодня подтвердил исключение художника Медного из партии.
Крымов. Мне Толмачев звонил. Кстати, сказал, что Медный часто вспоминал вас...
Подрезов. В каком смысле?
Крымов. Без особого смысла... Как родственника...
Подрезов. Он брат моей жены. (Показывая на картины.) Его художества.
Крымов. Да... вот, художества... Не сразу узнаются некоторые люди... и побольше вашего художника!
Подрезов (тяжело). Я вот все думал... Есть два рода строителей. Одни строят дом за тысячу рублей, а другие ломают за ту же цену. Ломать легче...
Крымов. Николай Иванович, боевой мой командир, а позвольте мне задать вам вопрос?
Подрезов. Прошу.
Крымов. К каким вы себя строителям относите?
Подрезов. Себя?
Крымов. Да, себя.
Подрезов (вспоминая). «Я... я... хоть человек трудовой, а ты кто? Человек в отставке. Георгины...». (Горько.) Я человек в отставке.
Крымов. Не строящий, не ломающий, а жизнь, так сказать, со стороны созерцающий?..
В комнату быстро входит Подрезова.
Подрезова (показавшемуся в дверях Медному). Входи! Входи!
Медный (нехотя переступая порог). Ну что ты придумала...
Подрезова (почти кричит). Что я придумала? Говори!
Медный. Я не подсудимый!
Подрезова. Говори!
Медный. Здесь посторонние.
Подрезова. Здесь посторонних нет! Говори! Ради всего святого, что еще осталось! Почему Коноплев оказался здесь? Я требую, чтобы ты сказал!
Медный. Хорошо, скажу... Ну, я привел...
Подрезова. Почему ты его привел?
Медный (уходя от ответа). Ну, просил, просил он...
Подрезова. Ты не все говоришь!
Медный (решившись). Какое это имеет теперь значение? Он все равно обманул меня... Обещал помочь — и обманул.
Подрезова (настойчиво). Что он тебе обещал?
Медный. Поговорить с Крымовым.
Крымов. Со мной?
Медный (огорошен). Вы, вы — товарищ Крымов?!
Крымов. Я товарищ Крымов.
Медный (панически). Товарищ Крымов! Меня оговорили.
Крымов. Кто вас оговорил?
Медный (взахлеб). Все, все... (Указывая на Подрезова.) И он... Вы не верьте им. Я буду бороться за свои права! Я восстановлю справедливость. Восстановлю свою честь...
Подрезова (перебивая Медного). Какая честь? Понадобился тебе Коноплев — давай уговаривать меня вернуться к нему.
Медный. Это ложь! Я докажу... Товарищ Крымов, я буду писать. Я художник...
Крымов. Художник!.. К сожалению, с этой стороны я вас не знаю.
Медный. Меня бесконечно обидели.
Крымов. Это вы нас обидели.
Медный. Я?
Крымов. Именно вы... Предполагается: художник — человек, любящий жизнь...
Медный. Я люблю жизнь!
Крымов. Возможно. Но не нашу, не советскую жизнь.
Медный. Что же мне делать?
Крымов. Постарайтесь жить честно.
Медный. Честно?
Крымов. Да, только честно.
Медный обводит всех глазами и, втянув голову в плечи, выходит. На пороге он едва не сталкивается с входящим Рябининым. Рябинин в военной форме, с орденами на груди.
Рябинин (тихо). Коля... Коля, посмотри...
Подрезов (обняв Рябинина, Крымову). Это и есть Рябинин. (Рябинину.) А это товарищ Крымов.
Рябинин. Я даже и не знаю, что говорить.
Крымов. А я тоже не знаю...
Подрезова (бросаясь к мужу). Коля! А я знаю. Мы вместе, вместе, и все будет у нас по-прежнему.
