Отдаленные выстрелы, крики, топот ног. Франц погружается в сон. Глаза его закрыты. Открывается дверь, из туалета выходит фельдфебель Герман, подходит к Францу. Тот, не открывая глаз, поворачивается к публике. Фельдфебель отдает честь и вытягивается.
Франц, фельдфебель Герман.
Франц (не открывая глаз, глухим голосом). Партизаны?
Фельдфебель. Человек двадцать.
Франц. Убитые есть?
Фельдфебель. Нет. Двое раненых.
Франц. У нас?
Фельдфебель. У них. Их заперли в сарай.
Франц. Приказ вы знаете. Идите.
Фельдфебель (смотрит на Франца в нерешительности и с раздражением). Слушаюсь, господин лейтенант. (Отдает честь, повернувшись кругом, выходит.)
Пауза. Голова Франца опускается на грудь. Он издает страшный крик и просыпается.
Франц, один.
Франц (внезапно просыпается и растерянно смотрит на публику). Нет! Генрих! Генрих! Я сказал — нет! (С трудом поднимаясь, берет со стола линейку, ударяет по пальцам левой руки, словно повторяя заученный урок.) Разумеется — да. (Ударяет линейкой.) Я один несу ответственность за все. Что она сказала? (Применяя к себе слова Лени.) Я делал то, что желал, и желал того, что делал. (С видом затравленного зверя.) Заседание от двадцатого мая три тысячи пятьдесят девятого года, лейтенант Франц фон Герлах. Не выбрасывайте на свалку мой век, не выслушав меня до конца. Зло, господа судьи, Зло было нашим единственным сырьем. Его перерабатывали на наших очистительных заводах. А законченной продукцией было Добро. В результате Добро обращалось во Зло. Не воображайте, пожалуйста, что Зло превращалось в Добро. (Добродушно улыбается. Опустив голову.) Что? (Кричит.) Сонливость? Опомнись! Это уже маразм. Они решили уничтожить меня. Будьте начеку, судьи: если я потеряю рассудок, век мой погибнет. Во все времена для стада нужна заблудшая овца. Что скажет сороковой век, о Ракообразные, если двадцатый век будет затерян? (Пауза.) Нет помощи? Никогда нет помощи? Да свершится воля твоя. (Доходит до авансцены и возвращается обратно, чтобы сесть.) Не следовало мне прогонять ее.
Стук в дверь.
(Прислушивается к сигналам и выпрямляется.)
Снова условный стук.
(Радостно вскрикивает.) Лени! (Бежит к двери, снимает засов, движения его четки и решительны. Он уже совсем проснулся. Открывает дверь.) Входи скорей! (Отступает, чтобы пропустить.)
Франц, Иоганна.
Иоганна появляется на пороге. Она очень красива, накрашена, в длинном платье. Франц отступает.
Франц (с глухим криком). Что? (Отступает.) Что такое? (Не дает ей ответить.) Ни слова! (Пятится и садится верхом на стул. Точно зачарованный, долго ее разглядывает. Затем, кивнув головой, словно соглашаясь с чем-то, тихим голосом.) Да. (Короткая пауза.) Она войдет...
По мере того как он говорит, Иоганна все это проделывает.
И я останусь один. (Крабам.) Спасибо, друзья! Ваша поддержка крайне необходима. (Словно в экстазе.) Она не проронит ни слова, точно видение; я буду смотреть на нее!
Иоганна (она тоже как бы зачарована, но, спохватившись, улыбается, чтобы побороть страх). Я должна поговорить с вами.
Франц (пятясь, медленно отходит, не сводя с нее глаз). Нет! (Стучит по столу.) Я знал, что она все испортит. (Пауза.) Значит, кто-то здесь есть. У меня! Исчезни!
Иоганна не двигается.
Сейчас вас вышвырнут как попрошайку.
Иоганна. Кто?
Франц (кричит). Лени! (Пауза.) О трезвая головка, вы нашли уязвимое место: я один. (Резко поворачивается к ней. Пауза.) Кто вы такая?
Иоганна. Жена Вернера.
Франц. Жена Вернера? (Встает. Смотрит на нее.) Жена Вернера? (Смотрит на нее еще более удивленно.) Кто вас послал?
Иоганна. Никто.
Франц. Откуда вы узнали сигнал?
Иоганна. От Лени.
Франц (с сухим смешком). От Лени! Так я вам и поверил.
Иоганна. Она стучала. Я... случайно услышала и сосчитала удары.
Франц. Меня предупреждали, что вы повсюду рыщете. (Пауза.) Сударыня, вы могли убить меня.
Иоганна смеется.
Смейтесь! Смейтесь! Я мог умереть от изумления. Что бы вы делали тогда? У меня больное сердце, мне не разрешено принимать посетителей. Мое сердце могло не выдержать подобного сюрприза К счастью, вы оказались красивы. О! Минуточку: теперь все прошло. Я принял вас бог знает за кого... возможно, за видение. Воспользуйтесь моей ошибкой, скройтесь, прежде чем совершить преступление!
Иоганна. Нет!
Франц (кричит). Да я... (С угрожающим видом бросается на нее и останавливается. Тяжело опускается на стул. Щупает пульс.) Не менее сорока ударов в минуту. Ступайте прочь отсюда! О господи, вы что, не видите — я могу околеть в любую минуту!
Иоганна. Это будет самым лучшим выходом.
Франц. Как? (Отнимает руку от сердца, изумленно уставившись на Иоганну.) Она была права: вас подкупили! (Встает и шагает взад и вперед.) Не так-то легко со мной расправиться. Спокойно! Спокойно! (Быстро подходит к ней.) Лучший выход? Для кого? Для всех лжесвидетелей земли?
Иоганна. Для Вернера и для меня. (Смотрит на него в упор.)
Франц (ошеломлен). Я вам мешаю?
Иоганна. Вы наш тиран.
Франц. Я даже не знаю вас.
Иоганна. Вы знаете Вернера.
Франц. Я забыл, как он выглядит.
Иоганна. Нас силой держат здесь. Из-за вас.
Франц. Кто?
Иоганна. Отец и Лени.
Франц (насмешливо). Вас бьют или заковывают в цепи?
Иоганна. Нет.
Франц. Что же тогда?
Иоганна. Шантаж.
Франц. Да. Это они умеют. (Короткий смешок. И снова удивленно.) Из-за меня? Но чего же они хотят?
Иоганна. Держать нас на всякий случай в резерве, на смену.
Франц (развеселившись). Ваш муж будет меня кормить, а вы — подметать мою комнату? Вы умеете штопать?
Иоганна (указывая на изорванный мундир). Очевидно, работы будет не очень много.
Франц. Ошибаетесь! Лохмотья целебные. У моей сестры руки волшебницы... (Внезапно переходит на серьезный тон.) Замена не нужна. Забирайте вашего Вернера к черту, и чтобы я вас больше не видел! (Идет к столу, оборачивается, прежде чем сесть.) Вы еще здесь?
Иоганна. Да.
Франц. Вы что, не поняли: я вам возвращаю свободу.
Иоганна. Вы мне ровным счетом ничего не возвращаете.
Франц. Повторяю — вы свободны.
Иoганна. Это всего лишь выброшенные на ветер слова!
Франц. От меня ждут действий?
Иоганна. Да.
Франц. Каких же?
Иоганна. Лучший исход, если вы покончите с собой.
Франц. Опять! (Смеется.) На это не рассчитывайте. Не старайтесь.
Иоганна (после паузы). Тогда, помогите нам.
Франц (ошеломленно). Что?
Иоганна (с жаром). Франц, вы должны нам помочь.
Пауза.
Франц. Нет. (Пауза.) Я не принадлежу этому веку. Я спасу всех сразу и никого в отдельности. (Взволнованно шагает по комнате.) Запрещаю вам впутывать меня в вашу историю. Я болен. Понимаете? Моим недугом злоупотребляют, вынуждая меня жить в унизительной зависимости. И вам должно быть стыдно, вам, молодой и здоровой, призывать на помощь угнетенного калеку. (Пауза.) Я очень слаб, сударыня, и мне прежде всего необходим покой. Таков приказ врачей. Вас могут задушить у меня на глазах, и я пальцем не шевельну. (Заискивающе.) Я вам противен?
Иоганна. Глубоко противны.
Франц (потирая руки). Вот и отлично.
Иоганна. Но недостаточно противны, чтобы я ушла.
Франц. Отлично. (Берет револьвер и целится в нее.) Считаю до трех.
Она улыбается.
Раз! (Пауза.) Два! (Пауза.) Хлоп! И больше никого! Исчезла! (Крабам.) Какое спокойствие! Она замолкла. В этом все дело, друзья: «Будь красив и молчи!» Видение. Оно тоже отразилось на вашем стекле? Нет! А что могло отразиться? Ничего не изменилось; ничего не произошло. Пустоту комнаты прорезал выстрел, вот и все. Пустота, бриллиант, не оставивший следа на стекле, небытие. Красота. Вы видите только огонь, бедные Ракообразные. Вы присвоили себе наши глаза, чтобы изучать отражение того, что есть. Но зато нам, во времена человека на земле, этими же глазами удавалось видеть то, что скрыто, чего нет.
