Второй дворянин
Парад-то пышный! Этих вот я знаю.
А кто со скипетром?
Первый дворянин
А это Дорcет.
А тот, с жезлом серебряным, — граф Серри.
Второй дворянин
Вельможа видный. Это герцог Сеффолк?
Первый дворянин
Он самый, сенешал.
Второй дворянин
А герцог Норфолк
С ним рядом?
Первый дворянин
Да.
Второй дворянин
(глядя на королеву)
Спаси тебя господь!
Прелестнее лица я не видал. —
Клянусь душою, сэр, ведь это ангел!
Вся Индия в объятьях короля,
Когда он эту леди обнимает.
Пожалуй, я корить его не стану.
Первый дворянин
Те, кто несет над нею балдахин,
Пяти портов бароны — их четыре.
Второй дворянин
Счастливцы, да и все, кто рядом с нею.
А дама знатная, что шлейф несет,
Не старая ли герцогиня Норфолк?
Первый дворянин
Ну да. И остальные все — графини.
Второй дворянин
Видать по их венцам. Они как звезды…
Падучие иной раз.
Первый дворянин
Ну, довольно!
Шествие удаляется под громкие звуки фанфар.
Входит третий дворянин.
Храни вас бог! Вы страшно запыхались.
Багровый весь! Скажите, вы откуда?
Третий дворянин
В аббатстве был. Толпа и теснота
Такая, что и пальца не просунешь.
От их веселья чуть я не задохся.
Второй дворянин
Всю церемонию видали?
Третий дворянин
Видел.
Первый дворянин
Понравилась?
Третий дворянин
Да, стоит посмотреть.
Второй дворянин
Любезный сэр, вы нам уж расскажите.
Третий дворянин
Попробую. Блистательный поток
Вельмож и дам доставил королеву
К назначенному месту в алтаре.
Затем чуть-чуть отхлынул от нее.
Она же там сидела, отдыхая,
Примерно с полчаса иль в этом роде
В роскошном тронном кресле, предоставив
Народу любоваться на нее.
Поверьте, сэр, что никогда с мужчиной
Прелестней не была жена на ложе.
Когда увидел это все народ,
Тогда кругом такой поднялся грохот,
Как в вантах корабля во время бури —
Скрип, гул и на любые голоса.
Плащи и шляпы, даже и камзолы
Летели в воздух. Если бы и лица
Отстегивались, их бы растеряли.
Таких восторгов я еще не видел:
Беременные женщины, которым
Носить осталось три-четыре дня,
Подобные таранам в древних войнах,
Себе в толпе прокладывали путь.
Мужья в толпе не узнавали жен,
Все перепуталось.
Второй дворянин
И что же дальше?
Третий дворянин
Ну, королева встала и смиренно
Приблизилась теперь уж к алтарю.
И, как святая, взор воздела к небу,
И на коленях вознесла молитву,
Вновь встала и народу поклонилась.
Затем архиепископ подал ей
Все то, что подобает королеве:
Елей священный, а затем корону,
Что исповедник Эдуард носил,
И жезл, и голубя, и все эмблемы
Пристали ей! Когда обряд был кончен,
То хор под звуки лучшего оркестра
Пропел Те Deum.33 Тут она ушла
И с той же самой свитой возвратилась
В дворец йоркский, где начнется пир.
Первый дворянин
Уже он не йоркский, как был раньше.
Пал кардинал, и взял король дворец,
Теперь он называется Уайтхолл.
Третий дворянин
Я знаю, но по-старому его
Все называю.
Второй дворянин
Рядом с королевой
Шли два епископа. Их как зовут?
Третий дворянин
Стоксли и Гардинер. Из них второй
Уинчестерский, он был секретарем
У короля до полученья сана.
А Стоксли в Лондоне.
Второй дворянин
Как говорят,
Опять у Гардинера не в почете
Наш дорогой архиепископ Кранмер.
Третий дворянин
Да, это знает вся страна. Однако
Меж ними острой нет еще вражды.
А вспыхнет, так у Кранмера есть друг,
Который от него не отвернется.
Второй дворянин
А кто же он, скажите?
Третий дворянин
Томас Кромвель,
Которого король высоко ценит.34
Он верный и достойный друг. Король
Ему дал пост хранителя алмазов,
Назначив членом тайного совета.
Второй дворянин
Он большего достоин.
Третий дворянин
Несомненно.
Пойдемте, господа, сейчас ко мне.
Я там живу. Вас, дорогих гостей,
Кой-чем я угощу. А по дороге
Все доскажу.
Оба дворянина
Мы очень рады, сэр.
Уходят.
СЦЕНА 2
Кимболтон.
Гриффит и Пейшенс вводят Екатерину.
Гриффит
Как ваша милость чувствует себя?
Екатерина
О Гриффит, я больна уже смертельно.
Как ветви, отягченные плодами,
Уж ноги пригибаются к земле,
Желая сбросить бремя. Дай мне стул.
Вот так. Теперь как будто стало легче.
Ты, кажется, мне только что сказал,
Что кардинал, великой чести сын,
Скончался?
Гриффит
Да, но думал я, что в горе
Вы просто не расслышали об этом.
Екатерина
Скажи, любезный Гриффит, как он умер?
И если тихо, то примером мне
Послужит он.
Гриффит
Да, говорят, что тихо.
Как только грозный граф Нортемберленд
Его под стражу заключил в Йорке
И предложил предстать перед судом
Под гнетом очень тяжких обвинений,
Он сразу захворал настолько сильно,
Что даже сесть не мог на мула.
Екатерина
Бедный!
Гриффит
До Лестера он наконец добрался
И там в аббатстве был с почетом встречен
Почтенным настоятелем и братьей,
И он ему сказал: «Святой отец!
Старик, разбитый ураганом власти,
Пришел, усталый, кости здесь сложить,
Из милости ему могилу дайте!»
Он слег. Его болезнь не утихала,
И вот через три дня, в восьмом часу,
Как он и сам себе предрек заране,
Исполненный раскаянья и слез,
Благочестивых мыслей и печали,
Все почести он миру возвратил,
А душу — небу, и скончался тихо.
Екатерина
Да успокоится он, грешник, с миром!
И все же, Гриффит, я хочу сказать
О нем без злобы. Он надменен был,
Всегда себя равняя с королями,
Стремился он страну держать в узде,
Твердил, что симония допустима,
А мнение свое считал законом.
Способен был порою лгать в глаза
И быть двуличным и в словах и в мыслях.
И лишь к тому, кому готовил гибель,
Выказывал притворное участье.
Он в обещаньях был могуч, как раньше,
А в исполненьях, как теперь, ничтожен.
Плоть услаждал свою, тем духовенству
Худой пример давая.
Гриффит
Госпожа,
Дела дурные мы чеканим в бронзе,
А добрые мы пишем на воде.
Нельзя ли мне сказать в его защиту?
Екатерина
Да, Гриффит. Незлопамятна же я.
Гриффит
Был кардинал из низкого сословья,
Но с колыбели предназначен к славе.
Он был ученый, зрелый и глубокий,
Весьма умен, блистательный оратор,
Надменен и суров он был с врагами,
Как лето, ласков был к своим друзьям,
И хоть в стяжанье был он ненасытен
(Я знаю, это грех), но, госпожа,
Он в щедрости зато не знал предела.
Свидетельствуют на века о том
Ипсуич и Оксфорд. Первый пал с ним вместе,
Как бы с творцом желая умереть.
Другой же, недостроенный, известен
Великолепьем и растущей силой.
В столетьях слава будет жить о нем.
Паденье Вулси счастье принесло,
Теперь он только и познал себя,
В судьбе ничтожной обретя блаженство.
Себя он большей честью увенчал,
Чем люди были дать ему способны,
И в страхе божьем так скончался он.
Екатерина
Мне после смерти лучшего герольда
Иль восхвалителя моих деяний,
Чем этот честный летописец Гриффит,
Не надо, чтобы честь спасти от скверны.
Тот, кто мне был при жизни ненавистен,
Отныне мною чтится как мертвец.
Вот плод речей твоих благочестивых!
