Петигорошкин. Давеча, батенька, такой был казус, что некогда было растабарывать, а теперь другое дело: я могу вам дать некое объяснение насчет моей особы… Что? ваш драгоценный опекунчик, кажись, в кабинете?
Столбиков. Да-с, пошел писать бумаги…
Петигорошкин. Хорошо-с. А супруга его с дочкой где, ваше благородие?
Столбиков. Они тоже ушли к себе.
Петигорошкин. Хорошо-с. Гм! я, Петр Степаныч, человек давно вам знакомый, сиречь Михайло Федорыч Петигорошкин, который, помните, приезжал к вам ревизовать господина Жиломотова.
Столбиков. А! вспомнил! Так это вы тогда увезли в своей шкатулке денежные колбасы?
Петигорошкин. Я, я, батенька; за то вскоре пострадал на службе и потом, раскаявшись в проступках, полюбил вас от чистого сердца.
Столбиков. Ну, благодарю вас! Я уж теперь всё забыл.
Петигорошкин (поминутно оглядываясь). Добрая вы душа, Петр Степаныч! но позвольте, что же у вас произошло доброго с Жиломотовым?
Столбиков. Всё чудесно! Я наконец совсем помирился с опекуном, прекращаю процесс и даже женюсь на его дочери Маланье Макаровне! Каково?
Петигорошкин. Помирились! (Всплеснув руками.) Что вы! что вы! Позвольте… (Бежит и запирает на ключ кабинет Жиломотова.) Как! женитесь на его дочери Маланье? позвольте… (Бежит и запирает на ключ ту комнату, куда ушли Фекла и Малаша.) Что? прекращаете процесс? позвольте…
Столбиков. Что это? Что вы делаете?
Петигорошкин. Запираю, батюшка, ваших душегубцев, чтоб открыть ваши отуманенные очи…
Столбиков. Что такое?
Петигорошкин. Батенька, уйдемте отсюда, я вам вею подноготную открою…
Столбиков. Нет! я уж отсюда шагу не сделаю! Говорите здесь.
Петигорошкин. Так и быть. Слушайте же, батенька мой, пока есть еще время спастись от гибели. Знайте же, что сей человек так вмешался в судьбу вашу, что преследует вас почти с самого сиротства вашего! Знаете ли вы все сатанинские его умыслы? ведь он, по кончине матушки вашей, сам как будто от нее написал письмо к себе, в коем якобы она поручает всё имение и вас его управлению. Сие подложное письмо он представил в суд, где, без всякой поверки с почерком покойницы, и засвидетельствовали оное яко подлинное. Оттого-то он и остался единственным опекуном вашим. Потом оный злодей значительными кушами из вашего имения замял и уничтожил все жалобы вашей тетушки, кою и устранили от всякого вмешательства. Потом он стал действовать неограниченно, подавал отчеты, какие хотел; ему позволили продать, как негодную ветошь, все драгоценные вещи матушки вашей. Но это еще не всё: заводы -- конный, овечий и рогатого скота -- оный же злодей перевел к себе, якобы во избежание больших лишних издержек. Мало этого: сей душегубец, отправив вас в полк, показал, что наделал огромных долгов, посылая вам туда большие суммы денег; за что описали вашу деревню в пятьсот душ и назначили в продажу, а оные деньги на уплату, ась?
Столбиков. Как! возможно ли! да, бывши в полку, я от него копейки не видал.
Петигорошкин (оглядываясь). Знаем, знаем, батенька, но дослушайте, что засим будет в заключение. Он, сделавшись городничим, подал новое прошение, где описал вас мотом и от природы слабоумным, надеется, что начальство утвердит его навсегда опекуном вашим. Но, боясь неудачи и тревожась от справедливых преследований наместника, оный варвар выписал сюда жену и дочь, начал вас отыскивать, чтоб до решения дела отуманить ваши очи, взять с вас законный, оборонительный акт по опекунству, да еще и женить вас на этой дуре Малаше.
Столбиков (вспыльчиво). Постойте! постойте! что вы сказали? как! разве она дура?
Петигорошкин. Петая, набитая дура, батенька! ей приказано вязаться вам на шею против воли…
Столбиков. Шшш! постойте! да знаете ли вы, что уж я снова предался обуревающей страсти и что уж полюбил эту богиню?
Петигорошкин. Помилуйте вы меня, Петр Степаныч! да этакие ли на Руси богини бывают? да вы себе найдете, коли я постараюсь…
Столбиков. Постойте! я нашел в ней всякие прелести и хочу достигнуть счастия обладать ею.
Петигорошкин. Ах, голубчик, это говорит неопытность! В ней, кроме сильной полноты, ничего нет прелестного. Она даже и безобразна, да и старше вас пятью годами, а коли говорить правду, так она вас даже и не любит!
Столбиков (вскрикнув). Возможно ли!!
Петигорошкин. Батенька, она плутовка, она давно уж влюблена в протоколиста нижней расправы.
Столбиков. Что? в протоколиста нижней расправы?.. Постойте… Вы меня зарезали!..
Петигорошкин. Из уважения к вам, батенька, на всё готов! бросьте эту плутовку и спасайтесь, пока вас не поддели навеки. Ваше дело правое, и по всему видно, должно выиграться скоро. Правосудие не дремлет. Тогда мы доедем опекуна и возвратим вам всё до ниточки.
Столбиков (ходя, в досаде вскрикивает). Протоколист нижней расправы!! (Почти со слезами.) Нет! вы меня обманываете, господин Петигорошкин!.. Меня от самой природы все и всё обманывают!.. Я знаю, что опекун почти все дела производил по вашему наставлению.
Петигорошкин. Это всё правда, батенька. Я уж человек такого сложения. Я истый стряпчий, делопроизводством достаю семейству хлеб насущный и действую за того, кто мне благодарен и больше платит. А сей Жиломотов всегда меня обсчитывал! Заедал мои кровные, трудовые копейки! Теперь же и вовсе хочет удалить от себя.
Столбиков. Послушайте, так неужели я таки точно с носом? и точно моя Малаша влюблена… в нижнюю расправу?
Петигорошкин. Преточно, точно! спасайтесь, пока есть удобная минута. Я на случай припас вам славную тройку, она вас ждет на том конце улицы.
Столбиков. Опять путешествие! (Со слезами.) Да куда ж я поеду? когда и где решится моя горькая участь?
Петигорошкин. Скачите в деревню вашего дядюшки Лаврентия Степаныча Столбикова, он в тридцати верстах отсюда, славный человек, философ и кум мой, он богат невестами, там мы выберем вам любую.
Столбиков (обрадовавшись). Неужели? благодарю вас за хлопоты! (Целует его.) Когда же мы увидимся?
Петигорошкин. Да уж я там прежде вас буду, только вот побываю в суде. Дядюшка сам звал меня по какому-то важному делу и просит моей помощи. Поспешайте той же дорогой, как сюда ехали.
Столбиков. Благодарю вас! дайте еще поцеловать вас, господин Петигорошкин! (Целует его.)
Петигорошкин. После, после, не мешкайте.
За кулисами от Малаши слышен стук в двери и слова ее.
Малаша. Петр Степаныч! Это я! Отоприте, душенька!..
Столбиков. Ах! какой голос!..
Петигорошкин. Предательский, батенька, скорее!
Малаша. Отоприте же!..
Столбиков (схватив свой чемодан). Нет! погодите, Малашенька, я тороплюсь.
Малаша. Куда вы это? Куда?
Столбиков (подходя к ее двери, с досадою). Куда, душенька, куда? (Громко.) В нижнюю расправу!! (Убегает.)
Малаша. Ах, маменька! тятенька!
Петигорошкин бежит к обеим дверям, вынимает оба ключа и прячет их.
Петигорошкин. А! обирать сироту? обсчитывать Петигорошкина?.. отпираться от честного слова? Нет, душегубцы! (Убегает.)
За кулисами голоса
Жиломотова |
Малаши } говорят вместе
Феклы |
Эй! отоприте! Петр Степаныч! зять дорогой! эй, Петр Степаныч! Ивановна! Отоприте! (Стучат в обе двери.)
НЕ ИЩИ ЖЕНЫ, САМА НАЙДЕТСЯ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Лаврентий Степанович Столбиков, богатый помещик.
Василиса Марковна, жена его.
Катенька, 17 лет |
Фенюша, 10 лет. |
Матреша, 8 лет } детки Лаврентия Столбикова.
Тимоша |
Трое малолетних |
Авдотья Марковна, вдова, родная сестра Василисы Марковны, тридцати пяти лет.
Михайло Федорович Петигорошкин, помещик и ходатай по делам.
Петр Степанович Столбиков, родственник Лаврентия Столбикова.
Игнатьич, поверенный его.
Слуга.
Действие происходит в имении Лаврентия Столбикова, в саду, подле дома.
Театр представляет большой сад с различными беседками и фруктовыми деревьями. Направо со сцены в углублении большой господский дом с разными неправильными углами и пристройками, со множеством окошек и ставен.
Явление 1
Лаврентий Столбиков и Петигорошкин (выходят, разговаривая, из-за дома и осматривают его). Лаврентий одет по-летнему, на голове вязаный колпак с большой кистью.
Лаврентий Столбиков. Вот, вот, батюшка Михайло Федорыч… вот посмотрите… вот из-за этого угла у меня всё дело началось! Я его прилепил к дому по необходимости: не родись у меня сын Тимоша -- этого бы угла и не существовало на белом свете,-- а то мала оказалась детская, батенька… видите, у меня, что ни родится, я сейчас и привалю уголок к дому! оттого-то он и изображает такую египетскую архитектуру… Так вот, я, этак приваливая уголки по необходимости, при рождении Тимоши и нашел тоже пустопорожнее местечко, лет десять считаю его своим, а теперь вдруг сосед и вступись, да в суд на меня, а там и пошли, что я-де умышленно захватил у соседа полсажени чужой земли! Засудили меня в пух!
