драмы,
Как быстро хищник сам предстал добычей,
И вот они, фортуны амальгамы,
Явили сотни нам судьбы обличий.
Начинает творить сложное заклинание.
Хор демонов
И рвется нитью вечность,
Зеркала уже не видят слез,
Сгорает бесконечность,
Разбивая самоцветы грез.
Аризаль и Сара исчезают во вспышке света. Генрих медленно поднимает над головой сефирот, что светится изнутри фиолетовым светом. На лице его улыбка.
Генрих
Этой ночью сделан первый
Шаг в победе над судьбой.
Я надел венец победный
И начну я новый бой.
Рассказчик
То всего глава иная
В мире страха и борьбы.
Новый день, плоть тьмы съедая,
Зажег новые костры.
Генрих
И безумья век злосчастный
Продолжает быстрый бег.
И в борьбе той ежечасной
Вновь воспрянет человек!
Рассказчик
Каждый путь избрал на свете
Сам иль под перстом судьбы,
В лоне тьмы иль на рассвете
По нему идти должны.
Генрих
И изгнанник, беглый демон
Обретет вдруг новый путь
И докажет своим делом,
Что всегда смотрел он в суть.
Смоют с рук след крови алой
Достиженья новых дел.
Все предстанут жертвой малой,
След былых грехов истлел.
И молитвы – только эхо,
Ложь, что разбивает лбы.
Сами ставим эту веху.
Мы – творцы своей судьбы
Рассказчик
Подошла к концу еще одна глава эры безумия. Маленькая битва, рябь на воде, но она, возможно, повернула жернова времен и изменила ход истории.
Султан демонов, Генрих Джекалман, так же известный как Адель Мастарна получил краеугольный камень мира.
Далеко на юго-западе, Люцифер Аквил, повелитель могущественной Империи Ваала, убит террористами Вольных народов.
По всему миру силы тьмы зашевелились и покинули былые убежища. Зверолюды выходят из лесов, а демоны из тени.
Мир погружается во тьму. Но надежда все еще жива…
Занавес.
Ночное поле, освещенное полной луной. С земли поднимается Сара.
Сара
Кто бы мог вообразить,
Мы лишь листья на ветру,
И так просто нас разбить
И отправить в пустоту.
Наша жизнь – всего лишь миг,
Но как много боли.
Вспыхнул луч наш и поник
Во глухой неволе.
Я спустилась с книжных строк,
Я лишь бред безумца,
Но за кратный жизни срок
Все перевернется.
В жизни есть своя печаль,
Но ведь есть и радость!
То любви земной причал,
Это жизни сладость.
Но я буду ждать, когда пробьет последний час.
Век безумия минёт, и заря сведет вновь нас.
Пусть идут века, и ночь становится темней
Кровью сердце орошу, и я буду ждать сильней!
И по прежнему во мне,
Алчный до крови,
Сидит монстр в темноте,
Он не на засове.
Но его я покорю
И клянусь я в этом,
Зверя ночи усмирю,
Назло всем заветам,
Что оставил Аризаль
В своей книге вечной,
Ибо космоса скрижаль
Может человечной
Воле покорится вдруг,
И раскол на ней
Черной трещиной пройдет.
Буду я сильней.
Но я буду ждать, когда пробьет последний час.
Век безумия минёт, и заря сведет вновь нас.
Пусть идут века, и ночь становится темней
Кровью сердце орошу, и я буду ждать сильней!
И когда мой путь к тебе снова, друг, придет,
Чувства вспыхнут новой силой, и любовь в нас не умрет.
Пусть отвергла я, в страхе сильном, друг, тебя,
Знаю, только взгляд мой встретишь, ты простишь тот час меня.
И я буду ждать, когда пробьет последний час.
Век безумия минёт, и заря сведет вновь нас.
Пусть идут века, и ночь становится темней
Кровью сердце орошу, и я буду ждать сильней!
Занавес.
Конец.
Я выпиваю жизнь и пожираю грезы,
Я тот, кто гасит свет и умертвляет розы.
Могу я свергнуть бога, возвысить сатану,
Легко разрушить город иль целую страну.
Под дудку мою пляшут вожди и короли.
Скажу, и вдруг погаснут небесные огни.
Пера движеньем легким я изменяю суть.
Я тот, кто подарил тебе заветный путь.
Тот ветер, что шептал ужасные слова.
Послушай шум деревьев и льется как вода
Меня ты не покинешь, со мной ты навсегда.
Всегда ты ощущал дух злого божества.
Быть может, вспомнишь детство и ветхий отчий дом,
Где все в забвении скучном, катилось чередом.
Ты вопрошал все тени, у леса ты просил,
Чтоб все вдруг изменилось под гнетом внешних сил.
Теперь ты видишь, ныне уж сгнил былой очаг,
Подумай друг, кто дернул божественный рычаг?
Ты помнишь чащу леса и серый бурелом?
И встречу с чувством жутким, ты не был с ним знаком.
И ноги часу от час немели от ходьбы.
Но нет вокруг приюта – одна трава, грибы.
Вдруг старая землянка открылась из кустов,
Легко прошел ты внутрь: слетел с дверей засов.
Ночами вой ужасный ты слышал за дверьми,
Молил ночного зверя, прошу, лишь уходи.
И крики козодоев, и волчий вой ночной
Забрали навсегда твой юношский покой.
Ты выбрался из леса – что жизнь позади.
Казалось, не страшат нас более дожди.
Страшнее испытание вдруг стало впереди:
Внезапно ощутил пыл к женщине любви.
Но пыл твой безупречный о скалы бился льда,
Вновь ты не знал покоя, убить готов себя.
Но лед охолодил твой клапан, что в груди,
Ты понял: ничего, их много впереди.
