Эстер: Опять… Уже пятая сегодня.
Ами: А ты считаешь?
Эстер: Не — а… пусть летают. Все равно не убежать. Я ног не чувствую. Что ты со мной такое сделал?
Ами: Еще посмотреть — кто с кем сделал…
Эстер: Ну да. Это я тебя изнасиловала. Шош говорит, что я плохая. Что я тебя использую и брошу.
Ами: А может, это я тебя брошу. Такого варианта твоя Шош не рассматривает?
Эстер: Вот именно! Скажи это ей, чтоб на меня бочку не катила. Она просто тебя не знает. А я знаю. Ты врун и притворщик, Ами Бергер. Ты врал мне все это время…
Ами: Что?
Эстер (насмешливо): Ну, что напрягся? Это не то напряжение, которое мне нравится. Скажи что‑нибудь.
Ами: Извини. Вообще‑то я хотел тебе сам рассказать. Просто момент выбирал…
Эстер: Выбирал! Ты меня, наверное, за дуру считаешь, да?
Ами: Эстер…
Эстер (возмущенно): Вот тебе и «Эстер»! Если хочешь знать, я давно подозревала, что ты крутишь мне мозги с этими уроками статистики. Почти с самого начала. Уж больно старательно ты строил из себя идиота. Но, знаешь, для этого тебе вовсе не надо стараться. Просто будь самим собой и все… Ну, что ты молчишь?
Ами (с явным облегчением): А что тут говорить? Сдаюсь. Раскусила. Врун и притворщик. Признаюсь…
Эстер: Ага! Тогда слушай…
Ами привлекает ее к себе.
Ами: Ты что‑то говорила о напряжении, которое тебе нравится… Как насчет такого?
Эстер: Такого… такого… Если ты еще раз мне соврешь… если еще хоть раз… хоть раз…
Ами и Эстер умолкают, занятые любовью. Зато у анархистов очередной перерыв.
Карподкин: Эх, когда докопаем… (обнимает Лео за плечи) Я так и вижу этот момент! Представь, Лео: лопата вдруг проваливается! В пустоту! Но там не пустота!
Лео: Там туннель!
Карподкин: Туннель бойцов Полосы! Представь: мы с тобой расширяем отверстие, отгребаем песок, выбираемся из своей норы в этот длинный, просторный, хорошо освещенный туннель. (поднимается) Вот мы стоим… по стенам змеятся кабели связи, под ногами дощатый пол…
Лео: …или даже рельсы!
Карподкин: Рельсы? Ну конечно, рельсы! Они положили рельсы, чтобы быстрее доставлять оружие и взрывчатку! Тяжелые крупнокалиберные пулеметы! Артиллерию! Минометы! Мы пока не видим их самих…
Лео: Почему?
Карподкин: Ну, они ведь тоже не знают, в каком месте нас ждать. Вот мы идем по туннелю… идем… идем…
Лео: Идем… идем…
Карподкин: Не забегай вперед! Идем… идем… и вдруг — навстречу — группа борцов за свободу Полосы: «Стой, кто идет!»
Лео: Друзья! Это идут друзья!
Карподкин: Кому говорю — не забегай! (отодвигает Лео за спину) Это мы, Полоса, солдаты вашей и нашей свободы! Пришли встать в ваши ряды и сражаться с проклятыми оккупантами!
Лео: В ваши ряды!
Карподкин: Конечно, они не сразу нам поверят…
Лео: Почему?
Карподкин: Потому что проклятая оккупация приучила их не доверять сразу никому, даже таким, как мы. Но мы сразу докажем им свою верность!
Лео: Мы докажем! Но как?
Карподкин: Кровью! Мы станем их проводниками. Мы проведем их в город… нет, сначала мы приведем их в Матарот!
Лео: В Матарот! В Матарот!
Карподкин: Мы скажем: не стреляйте! Работайте ножами и топорами! Мы вырежем это клопиное гнездо подчистую! Всех до одного! А Ами Бергера я зарежу сам, лично. Возьму за волосы, сдерну с коляски, наступлю ногой на морду… Нет, лучше на горло, чтобы видеть его глаза. Видеть его страх. Он будет визжать, как свинья, и молить о пощаде. Но я буду непреклонен. Я наклонюсь и медленно — медленно перепилю ему шею. Медленно — медленно… И ты, Лео… ты тоже кого‑нибудь зарежешь. Ну, скажем, этого педика Горовица.
Лео: Я? Это обязательно?
Карподкин: А как же иначе?! Мы зарежем их, я и ты. А борцы за свободу Полосы будут стоять вокруг и смотреть, как мы кровью доказываем нашу преданность…
Лео: Ух ты…
Карподкин: Но сначала нужно докопаться… Давай, Лео, вперед, погнали…
Анархисты снова начинают работать лопатами. Эстер садится на кровати.
Ами: Останься, куда ты?
Эстер: Странно, что Шош не звонит. Меня весь день нету, а она не звонит…
Ами: А куда она должна звонить? Мобильная сеть уже неделю не работает.
Эстер: По обычному телефону. Туда, где я могу быть. Сначала тебе. Потом в бар. Потом Меиру — во — всем — мире. Потом в полицию. В больницу. В морг.
Ами: А! Я же отключил телефон. Вчера, перед тем, как лег.
Эстер: Ты что?! Включи немедленно! А вдруг людям срочно что‑то нужно? Они ведь не смогут дозвониться!
Ами: Для того и отключил. Из всех людских нужд меня сейчас интересуют только твои.
Эстер: Ами, перестань. Включи телефон. Я сама включу.
Включает телефон, и тот немедленно разражается звонком. Тем временем анархисты, работая лопатами, продвигаются за кулисы и скрываются там.
Ами (уныло): Ну, добилась своего? Поставь на громкую связь. Алло.
Голос профессора: Ами! Я весь день пытаюсь до вас дозвониться! Вы себе даже не представляете…
Ами: Профессор, я уже говорил вам, что представляю.
Голос профессора: Нет! Такого вы и в самом деле не представляете! Нашего полку прибыло! Давид тоже…
Ами (вздыхает): Дайте угадать. За Давидом тоже гоняется русская мафия?
Голос профессора: Нет! При чем тут русская мафия?
Ами: Тогда индийская…
Голос профессора: Ами, прекратите насмешничать. Давид тоже копает!
Ами: Что?!
Голос профессора: Он тоже копает! Туннель! В Полосу! Вернее, к морю. Он объяснил мне, что они с Мали не могут без моря… Я, конечно, сразу же предложил ему нашу помощь.
Ами: Нашу?
Голос профессора: Ну да. Вашу и мою. Ами, дорогой, это ведь нерационально: копать два туннеля, если можно сосредоточить все силы на одном. Вы согласны? Ами?
Ами (после паузы): Мне нужно подумать, профессор. Я перезвоню. (кладет трубку) Чушь какая‑то! Ты не поверишь. Это уже не простое помешательство, а всеобщее. Вчера ко мне обратились Сироткины. Они роют туннель в Полосу, чтобы вернуть собаку, оставленную там три года назад во время депортации. Повторяю: туннель, собака, три года назад. При этом Боаз утверждает, что Хилик занят тем же самым, причем совершенно независимо от него. Что бы ты об этом подумала?
Эстер: Я? Не знаю.
Ами: Я подумал, что Сироткины спятили. Но дома меня ждали Серебряковы с похожей заморочкой. Они, представь себе, тоже копают! Им, видишь ли, иначе не спастись от мафии! Ну не бред ли? Но и это еще не все! Сегодня утром профессор открылся Давиду, и при этом, как ты слышала, выяснилось новое обстоятельство: Хены давно уже роют свой туннель! К морю! Стосковались по Гоа!.. С ума сойти можно! Такое впечатление, что в этом сумасшедшем поселке копают все. Кроме нескольких нормальных людей, но эти нормальные в явном меньшинстве. Бред какой‑то…
Ами трясет головой, словно стараясь проснуться. Эстер присаживается рядом и берет его за руку.
Эстер: Ами, милый…
Ами: Что?.. (смотрит на нее, не веря своим глазам) Что?! Ты хочешь сказать, что и ты тоже?! Эстер!
Эстер: Ты только не обижайся. Это не моя тайна, вот я тебе и не рассказывала. Но теперь, наверное, уже можно. Понимаешь, Шош… она ужасно несчастная… с ней случилось… изнасилование.
Ами: Когда?! Кто?!
Эстер: Нет — нет, не здесь, еще до Матарота. Мы потому сюда и приехали. Ты не смотри, что она такая бойкая — это всё видимость. Ей нужно все время помогать, а иначе она с катушек слетит, понимаешь? Ну вот. В общем, у нее сейчас бзик такой: сделать фильм про Полосу, что‑то там про насилие и насильников. Вбила себе в голову, что обязана туда попасть и заснять. А как туда попасть? Только туннелем.
Ами (саркастически): В самом деле… Только туннелем… А обычные пути ей в голову не приходили? Типа официальной просьбы, через блокпост, с журналистским удостоверением… или как это регулярно делают другие, нормальные люди?
Эстер: Но она‑то ненормальная, как ты не понимаешь? Ей не Полоса нужна вовсе. Ей нужно время, чтобы прийти в себя. Чтобы выжить. Ей сейчас очень, очень плохо. А туннель дело долгое. На это и расчет. Год покопает, другой, а там и отойдет… Забудется. Очень просто.
