В зале суда гул. Уитфилд вскакивает.
Уитфилд. Это возмутительно!
Флинт. Я хочу увидеть чек!
Судья Хиф (стучит молоточком). Тишина! Если заседания еще будут прерывать таким образом, я попрошу всех очистить зал суда!
Стивенс. Мы просим рассматривать этот чек как вещественное доказательство!
Флинт. Протестую!
Судья Хиф. Протест отклоняется. Вещественное доказательство принимается.
Стивенс. Что вы делали после того, как получили чек, мистер Риган?
Риган. Положил его в карман и поблагодарил этого человека. Потом я достал пистолет, ткнул ему в ребра и спросил: «А теперь, подонок, что ты сделал с Фолкнером?» Он рот разинул, как рыба, когда ее из воды вытащат, и слова не мог сказать.
Уитфилд. Ваша честь! Разве этому человеку позволено выражаться обо мне так, публично, да еще и в моем присутствии?
Судья Хиф. Свидетелю позволено давать показания. Если будет доказано, что он лжесвидетельствовал, он за это ответит. Продолжайте, мистер Стивенс.
Стивенс. Что он ответил, мистер Риган?
Риган. Сначала бормотал: «Я не знаю, о чем вы говорите». Но я приставил пистолет поближе и сказал: «Закругляйся! Некогда с тобой возиться. Я имею к этому отношение, и ты тоже. Где ты его захапал?» Он сказал: «Убьешь меня — никогда этого не узнаешь».
Стивенс. Вам удалось добиться от него какой-то информации?
Риган. Ни слова. Я не хотел его убивать — пока. Он сказал: «Если выдашь меня — выдашь и то, что самоубийство было розыгрышем, и Фолкнера найдут». Я спросил: «Он жив?» Он сказал: «Иди спроси у него». Я убеждал его и запугивал. Без толку. Я подумал, что всегда смогу его найти.
Стивенс. Ну а Фолкнера вы пытались найти?
Риган. Я не терял ни секунды. Бросился домой, переоделся, схватил сэндвич и самолет и метнулся в Буэнос-Айрес. Я искал. Я просматривал газеты. Безрезультатно. И миллионы на имя Рэйгнера Хедина из банка никто не затребовал.
Стивенс. А обсудить это с мисс Эндр вы не пытались?
Риган. Нет. Мы пообещали друг другу, что месяц не будем выходить на связь. А ее арестовали — арестовали за убийство Фолкнера. Я расхохотался, когда об этом прочел. Я слова не мог сказать, чтобы не выдать его, если он жив. Я ждал.
Стивенс. Ждали чего?
Риган. Шестнадцатого февраля — в отеле «Континенталь» в Буэнос-Айресе. Я стиснул зубы и ждал — каждую минуту каждого часа в тот день Он не пришел.
Стивенс. И?
Риган. И я понял, что он умер. Я вернулся в Нью-Йорк. Стал искать свой самолет. Мы его нашли. Вчера.
Стивенс. Где вы его нашли?
Риган. В заброшенной долине в Нью-Джерси, в ста милях от Мидоу-Лэйн. Я опознал самолет по номеру двигателя. Его бросили там и подожгли.
Стивенс. Самолет был… пустым?
Риган. Нет. Я нашел в нем тело мужчины.
Стивенс. Вы его узнали?
Риган. Его никто не узнал бы. Ничего не осталось, только обгоревший скелет. Но рост тот. Это был Фолкнер… Я внимательно осмотрел тело — то, что от него осталось. Нашел два пулевых отверстия. Одно в ребре, где сердце. Другое прошло через правую руку. Он без боя не сдался. Его явно сначала обезоружили, выстрелив в руку, а потом, беззащитного, убили — прямо в сердце.
Стивенс (после паузы). У меня все, мистер Риган.
Флинт. Только одно — чем вы… промышляете, мистер Риган?
Риган. Хотите, чтобы я ответил?
Стивенс. Мы возражаем, Ваша честь. Свидетель имеет право не отвечать на этот вопрос.
Судья Хиф. Принято.
Флинт. Мистер Риган, что вы делаете, когда предполагаемые клиенты не хотят платить за ваше покровительство?
Риган. Я официально заявляю, что не понимаю, о чем вы говорите.
Флинт. Замечательно. Не надо понимать. Могу я спросить, читаете ли вы газеты?
Риган. Можете.
Флинт. Ну?
Риган. Спросите.
Флинт. Не будете ли вы так любезны сообщить, читаете ли вы газеты?
Риган. Иногда.
Флинт. В таком случае не доводилось ли вам прочесть, что после того, как мистер Джеймс Саттон Вэйнс младший отказался заплатить за покровительство… одного гангстера, его великолепный дом в Уэстчестере взорвали, сразу после ухода гостей, так что они все чудом избежали смерти? Что это было, мистер Риган, совпадение?
Риган. Поразительное совпадение, мистер Флинт: сразу после ухода гостей.
Флинт. Читали ли вы, что, когда мистер фон Дорн отказался…
Стивенс. Мы возражаем, Ваша честь! Такие вопросы неуместны!
Судья Хиф. Принято.
Флинт. Так вы не питали недобрых чувств к мистеру Фолкнеру из-за… того, что ваше деловое партнерство не сложилось?
Риган. Нет.
Флинт. Итак, мистер Гатс — прошу прощения, мистер Лоуренс Риган, что вы станете делать, если кто-то возьмет и изнасилует эту женщину, которую вы так любите?
Риган. Перепилю ему глотку тупой пилой.
Флинт. Вот как? И вы хотите, чтобы мы поверили, что вы, Гатс Риган, гангстер, для которого закон не писан, отброс преступного мира, отступите и широким жестом вручите женщину, которую любите, другому мужчине?
Стивенс. Ваша честь! Мы…
Стивенс рядом с местом свидетеля. Риган спокойно и с силой отталкивает его. Потом поворачивается к Флинту и говорит очень спокойно и серьезно.
Риган. Я ее любил.
Флинт. Любили? Как же вы позволили Фолкнеру ездить к ней после его женитьбы?
Риган. Мне нечего сказать по этому поводу.
Флинт. Нет? Вы двое не держали его в ежовых рукавицах с помощью шантажа?
Риган. У вас есть доказательства?
Флинт. Ваше с ней близкое знакомство — вот лучшее доказательство!
Стивенс. Возражаю!
Судья Хиф. Принято.
Флинт. Как вы убили Фолкнера в пентхаусе той ночью?
Стивенс. Возражаю!
Судья Хиф. Принято.
Флинт. Где ваш второй сообщник — человек, который изображал пьяного?
Риган. Могу дать его точный адрес: кладбище Эвергрин, семейная могила Уитфилдов; это самое шикарное местечко из всех, в которых довелось побывать бедняге Левше.
Флинт. Давайте разберемся — вы утверждаете, что человек, похороненный на кладбище Эвергрин, это «Левша» О’Тул, а человек, которого вы нашли в сгоревшем самолете, — Бьорн Фолкнер?
Риган. Да.
Флинт. А где доказательства, что все было именно так, а не по-другому? Предположим, вы действительно украли тело О’Тула? Где доказательство, что вы сами не разыграли это невероятное действо? Что вы не бросили самолет с телом в Нью-Джерси, чтобы потом явиться с этим диким рассказом, в отчаянной попытке спасти свою любовницу? Вы слышали, как она сказала, что вы сделаете для нее все, что угодно; что вы солжете ради нее.
Стивенс. Мы возражаем. Ваша честь!
Судья Хиф. Возражение принято.
Флинт. Где реальное доказательство, мистер Риган?
Риган (секунду смотрит прямо на Флинта. Когда он начинает говорить, его речь разительно отличается от того, как он говорил раньше, в ней нет той заносчивости и иронии; он говорит просто, искренне — даже с торжественной серьезностью). Мистер Флинт, вы окружной прокурор, а я… ну, вы знаете. Нам обоим приходится делать много грязной работы. Так жизнь сложилась или большая ее часть. Но неужели вы думаете, что мы оба с вами так низки, что если встретим что-то такое, перед чем люди встают на колени, мы этого не разглядим? Я любил ее; она — Фолкнера. Это наше единственное доказательство.
Флинт. У меня все, мистер Риган.
Риган возвращается к столу для ответчика.
Стивенс. Джон Грэм Уитфилд!
Уитфилд быстро, решительно подходит.
Мистер Уитфилд, вы не будете возражать, если я попрошу ордер на эксгумацию тела, которое похоронено на кладбище Эвергрин?
Уитфилд. Я бы не возражал, но его кремировали.
Стивенс (с легким ударением). Понятно. Мистер Уитфилд, где вы были вечером и ночью шестнадцатого января?
Уитфилд. Думаю, я был в Нью-Йорке по делам.
Стивенс. Кто-то может это подтвердить?
Уитфилд. Мистер Стивенс, вы должны понимать, что не в моих привычках запасаться алиби. У меня никогда не было повода оставлять следы там, где я бываю, и обеспечивать себе свидетелей. Мне не удастся найти их теперь.
