баклуши бью…
Мозговоер. Я же просил вас — покороче. Два-три слова — и без обиняков.
Элька. Два-три слова хотите? И без обиняков? Отдайте мне мое, то, что я потеряла. Я потеряла, а вы нашли. В несчастье одного — счастье другого…
Мозговоер (Бене). Эта женщина говорит притчами.
Элька. Не притчами, а кровью сердца говорю. Потому что этот червонец — мое единственное состояние, единственное, что осталось в наследство от мужа. Он был… Золотых дел мастером был он и покупал… Золотой лом покупал он, переплавлял монеты… Этот червонец я берегла пуще зеницы ока. Но если суждена беда, ее не минешь. В день семнадцатого тамуза я пришла навестить могилы предков. Я бываю тут каждое лето. У меня немало родных и на старом кладбище и на новом кладбище. Раньше всего побывала я на старом кладбище, там лежат отец и мать, а отец и мать — это первым долгом, а уж потом пошла на новое кладбище, к мужу. Муж может и подождать, я его небось дольше ждала…
Мозговоер. Женщина, либо скажите, чего вам нужно, либо убирайтесь отсюда.
Элька. Тише, не кричите, а то бога разбудите…
Башева (видя, что Мозговоер раздражается, успокаивает его). К чему тебе расстраиваться?.. (Эльке.) Скажите мне, милая, чего вы хотите?
Элька. Червонец отдайте! Верните мне червонец моего мужа. Это все мое состояние! Уж как его берегла — как сокровище, как святыню, — думала, старшей дочери будет свадебный подарок, золотой червонец, наполеон… Поди знай, что на кладбище, на могиле отца-матери, я его потеряю…
Беня (Мозговоеру). Слышите? Червонец… На старом кладбище… Наполеон…
Мозговоер. Ну да, у нее разве слово со словом вяжется?
Элька. Вяжется, да еще как вяжется, только бы дали слово сказать… (Бене.) Дай вам бог здоровья, выслушайте меня, я бедная женщина, вдова с пятью детьми, сиротами…
Беня. Олл райт! Садитесь вот сюда и расскажите нам спокойно и коротко, чего вы желаете. (Пододвигает ей стул.) Садитесь.
Элька. Спасибо. Могу и постоять. (Садится на самый край стула.) Пошли вам бог долгой жизни, вы хоть даете слово сказать. Мало того что я так несчастна, меня никто до конца и выслушать не хочет. Это — все мое состояние, все, что муж мне оставил, он был золотых дел мастер и чахоточный, плавил монеты…
Беня. Велл! Это мы уже слышали. Перейдите к делу, сразу к делу.
Элька. К делу так к делу. Я сюда пустилась на могилы предков. И то сказать, единственное удовольствие — выплакаться вволю над святыми могилами. Сначала побывала на старом кладбище, — отец и мать это — первым долгом, досыта наплакалась, пусть они знают, как мается их дочь, попросила кантора прочитать поминальную молитву. А уплатить-то кантору надо? Ведь и у него жена и детки. Вот я и вынула свой узелок. А где женщина хранит узелок? В чулке! (Нагибается, показывает чулок.) В узелке было увязано все мое добро: немного мелочи, пара старых бумажных сигнаций и червонец, золотой наполеон, червонец моего мужа, единственное наследство…
Беня. Дядюшка! Вы слышите?..
Мозговоер (смотрит на Эльку). Слышу, каждое слово слышу!
Беня (Эльке). Олл райт! Что же было дальше?
Элька. Что было? Горе обрушилось на мою голову, горе мне, я его, видно, уронила на землю, именно там, на старом кладбище, потому что на новом кладбище, — там лежит мой муж, — когда хватилась, червонца уже и в помине не было.
Беня. Дядюшка! Вы слышите? Хорошенько слушайте!
Мозговоер. Я-то слушаю! А вот слышишь ли ты?
Беня (Эльке). Ну, дальше, дальше.
Элька. Чем дальше, тем хуже. Пришла я домой чернее тучи, всю свою горечь излила на моих выродков, — они, бедняжки, жрать просят. Жрали бы черви, говорю, врагов моих. А тут услышала, что у вас в городе кипенем кипит, — клад, говорят, объявился. Где? На старом кладбище. Какой-то мальчик, говорят, дурачок, нашел червонец, наполеон… Услышала я про червонец, про наполеон, — боже мой! — да ведь это же мой червонец, то есть червонец моего мужа! Надо бежать, надо лететь! На чем же мне лететь? Верхом на метле? Вот я и пришла пешком.
Беня (вне себя от радости). Дядюшка! Не будь мое имя Беня, если…
Мозговоер (перебивая его). Шшша! Сейчас мы кое-что услышим… (Складывает руки на груди, обращается к Эльке.) Ответьте-ка, женщина, на один вопрос. Только глядите мне прямо в глаза.
Элька (смотрит ему прямо в глаза). Ничего я у вас не украла, и незачем мне смотреть вам прямо в глаза!
Мозговоер. Эти фокусы мы знаем! Мы тоже не лыком шиты, не вчера родились. Не заговаривайте мне зубы, а отвечайте ясно и понятно: со старого кладбища, говорите, вы отправились на новое кладбище, к вашему мужу? Так, кажется, вы сказали? Ну, а над могилой мужа вы совсем не плакали? Нет? Даже слезы не проронили?
Элька. Что значит я не плакала? Что я, каменная? Бессердечная? Или он, упаси бог, не отец моих детей?..
Мозговоер (берется за бороду, закрывает глаза). Постойте-ка. Ну? А поминальную молитву над могилой мужа вы не совершили? Нет? Над мужем можно и не читать поминальной молитвы?
Элька (Башеве и Бене). Смотрите, как этот еврей в меня въелся! Совсем, простите за сравнение, как судебный пристав!..
Мозговоер (Башеве и Бене). Ну? Теперь-то вы уж раскусили, что это за птица? Раньше я тоже думал, что она сумасшедшая. Теперь я вижу, что тут кроется! Это — фокусы, плутовство, афера, чья-то голова тут работала, чтобы впиться в клад!.. (Эльке.) Сжажите-ка, не к Привереде ли вы раньше заходили? Это вас Привереда сюда прислал? Не так ли?
Элька. Не знать бы мне моей нищеты, отец небесный, а вам — вашей глупости, как я не знаю никакой привереды!..
Мозговоер (выходит из себя). Так? Бедняжечка! Вы совсем не знаете Привереду? Так я вам и поверил! Идемте, идемте со мной к Привереде! (Тащит Эльку к двери.)
Башева хочет его удержать.
Башева. Лейви! Бог с тобой! Что ты привязался к Привереде?
Мозговоер (одной рукой отталкивает Башеву, другой тащит Эльку к двери.) Я знаю, откуда тянется веревочка! Выродки! Жулики! Аферисты! Я устрою им такое, что чертям тошно станет!..
Элька. Сгиньте, сны недобрые! Мало мне, что ли, горя. Этого только не хватало!
Лейви Мозговоер и Элька ушли.
Беня (хватаясь за бока, хохочет). Ха-ха-ха-ха-ха!..
Башева (ломает руки). Тебе смешно?
Беня (смеется еще громче). Неслыханно, тетя! Ха-ха-ха! Мертвые в могилах должны покатываться со смеху!.. Ха-ха-ха! Мертвецы со всего кладбища должны воскреснуть и снова умереть от смеха, ха-ха-ха!
Башева.
