СЕМЕНОВ. Может быть, дать Королеву больше свободы?
БРЕЖНЕВ. Он поймет это, как вседозволенность... Ты пригласил его на кремлевский прием?
СЕМЕНОВ. Закрытых людей мы стараемся приглашать реже. Он и здесь начнет искать союзников.
БРЕЖНЕВ. Значит, обо всем договорились. О ходе дела докладывай почаще. Молча вышел.
ЗАНАВЕС.
На авансцене Ведущий.
ВЕДУЩИЙ. В самый последний день 1965 года внезапно скончался в возрасте пятидесяти лет ближайший друг соратник Серея Павловича Королева, его неизменный заместитель в течение двадцати лет, Леонид Александрович Воскресенский. Через две недели 14 января 1966 года во время операции, необходимость которой возникла только в ходе контрольного медицинского освидетельствования, в кремлевской больнице внезапно умер Сергей Павлович Королев. С внезапно открывшимся кровотечением, дежурный хирург и стажер-анестезиолог не справились. В связи с выходным днем, светила медицины приехали на помощь слишком поздно. Склонил голову... Уходит.
В своем кабинете Гагарин беседует с Комаровым.
ГАГАРИН. Так что же будем делать, Володя? Я уже и в ЦК КПСС поднимал этот вопрос. Доказывал, что нельзя спешить со стартом, что испытания космического корабля «Союз» не проведены в полном объеме. Не отработана на орбите автоматическими кораблями даже стыковка. Да что там говорить. Ни одного полета. Все разработано лишь теоретически, да немного проверено на тренажере. А они улыбаются. Зря, мол, драматизируешь. Это от недостатка опыта организационно-политической работы. Смеются, и на полном серьезе выговариваю за то, что не послушал их совета, и продолжаю учиться в академии Жуковского. Надо было идти в военно-политическую. Ну как с ними разговаривать?
КОМАРОВ. Политика это, Юра. Политика. Она посильнее фактов. И мы втянуты в нее по уши. Пути назад я не вижу, и остается надеяться, что проскочим и на этот раз. Авось судьба злодейка не съест, и все пройдет гладко.
ГАГАРИН. Какое сойдет! Да ты что, Володя! Такого ведь еще не было. Последний полет был у Беляева с Леоновым, и закончился он аварийно. Затем полтора года молчания. Умер Серей Павлович, и его наследники за целый год так и не смогли запустить даже беспилотный корабль, хотя очень хотели сделать это к 23 съезду партии. А теперь сразу старт и с космонавтом!? На следующий день новый старт и уже с тремя космонавтами. Стыковка на орбите. Переход двух космонавтов из одного корабля в другой. Леонов только вышел и вошел, и сколько было всего непредвиденного. А тут совершенно новые корабли, новые скафандры. И все это с листа. Ты сам-то к стыковке готов?
КОМАРОВ. Вообще-то, говоря о том, что проскочим, я имел в виду политику. Что же касается техники... Да, я тренировался в чем-то... надеюсь справиться... Вообще, хочется верить ученым, если они говорят, что все рассчитано правильно.
ГАГАРИН. Только они тоже люди. На все согласятся, если их любимое детище станут отдавать другому... Это я к срокам.
КОМАРОВ. Верно. Я тоже не хочу, чтобы в полет вместо меня пошел другой. Даже с учетом риска.
ГАГАРИН. И я давно сказал, что к полету готов. Но признайся. Ты веришь в успех этой программы?
КОМАРОВ. Сомнений очень много.
ГАГАИН. Вот то-то и оно. И, если бы еще знать, где мы споткнемся. Эх, нет Сергея Павловича. Он ни за что не допустил бы такого неподготовленного полета! Помнишь, как он в последнее время воевал за безопасность полетов? А новому Главному во что бы то ни стало нужен успех на новом поприще.
КОМАРОВ. Мишина тоже давят. Сколько времени не посылали человека в космос. Как ни обидно признавать, но американцы за это время нас здорово обогнали.
ГАГАРИН. Ну и что? Не о картошке же речь. О жизни людей. Да и возможная неудача полета надолго затормозит новые старты.
КОМАРОВ. Тебя, Юра, волнуют сроки и материально-техническое обеспечение полетов. А я хочу спросить – зачем мы вообще веся на Луну? Копируем янки? Но ведь даже, если этот полет будет удачны, мы все равно не успеем раньше американцев. Даже вокруг Луны не успеем.
ГАГАРИН. Почему, Володя? По-твоему, выходит, что и в этом направлении мы зря корячимся? Если все правильно сделать, укрепить дисциплину, можно в короткие сроки многое наверстать. Только не надо выкидывать этапы программы, влияющие на безопасность полетов. Нужны дополнительные средства.
КОМАРОВ. В тебе все еще сидит УРА-УРА. И, хоть ты скоро закончишь академию, но знания у тебя пока еще чисто теоретические. Никакой инженерной практики у тебя нет. Ты должен понять, что время выполнения некоторых работ никакими средствами сократить нельзя. Просто физически нельзя. Ну, как например, нельзя в Подмосковье за одно лето вырастить два урожая пшеницы.
ГАГАРИН. Но ведь конструкторы работают без отдыха и выходных. Значит, они сокращают физические сроки.
КОМАРОВ. В том то и дело. Они работают, сцепив зубы от злости и усталости, и в основном в холостую. Они ухлопали столько сил в первые годы в надежде, что получат отдых и все по заслугам. А вместо этого... Заслуги и блага достались другим, а конструкторов теперь заставляю работать уже не в две, а иногда и в три смены подряд и без выходных. Но ведь они выжаты как лимон! Их еще Королев выжал. Да, да, Сергей Павлович!... А новые сами пока ничего делать не могут. Потому и серьезные предварительные программы выполняются скороговоркой. Вроде и сделано, и галочка стоит, а по сути... все зависит от случая. Можно проскочить, а можно и загреметь... Хотя очень хочется верить в успех.
ГАГАРИН. Вообще-то, я согласен. Я сам чувствовал это, Володя. И мне уже надоело лаяться там, наверху. Извини, кажется, я повторяюсь.
КОМАРОВ. Все правильно. Им нужен результат. А при неудаче они останутся в стороне.
ГАГАРИН. Ты стал циником.
КОМАРОВ. Критиком... вынужденным критиком.. Как и ты. А, может быть, мы с тобой просто аналитики? Это ученей выглядит... Между прочим, ты сам к этому делу руку приложил. Много хвалишь и благодаришь партию за успешное развитие космонавтики. На Главного это тоже влияет.
ГАГАРИН. Да не читаю я эти передовицы. Я что ли их пишу. Подсунет политотдел и вся недолга. А мои истинные мысли можешь в моих книгах прочитать.
КОМАРОВ. И в книгах не все в порядке. Но их читают не так уж и много людей. А передовицы читают по всему миру. По ним определяют приоритеты.
ГАГАРИН. Ты так считаешь?
КОМАРОВ. Похоже, и Сергей Павлович так считал. Помнишь его последнюю стать в «Правде»? Перед самой смертью. В ней ни слова о партии. Я не поленился. Нашел его предыдущую статью за 1965 год. Тоже самое. Как ты думаешь, почему?
ГАГАРИН. Я даже не обратил внимания. Хотя, постой... Был у нас как-то похожий разговор. Но вскользь... без объяснений. Ты думаешь, что Сергей Павлович уже тогда...
КОМАРОВ. Ты не заметил маневр своего кумира. Что же, тогда говорить о массовом читателе. Вот и дурят нас лозунгами. А Королев, похоже, пытался протестовать. Представляю, как ему было трудно на это решиться.
ГАГАРИН. Ладно, ладно. Ты не очень. Может быть, у Сергея Павловича были другие причины. Все-таки без партии он мало что смог бы сделать.
КОМАРОВ. Мне известно, что Королев хотел прорваться на 23 съезд партии и выступить там с речью... Не успел.
ГАГАРИН. Он спрашивал и меня о съезде... Откуда ты все знаешь?
КОМАРОВ. У меня был разговор с ним. Только я тогда еще не все понял. Вообще, после полета мы все бываем, некоторое время, глупыми... Мне недавно рассказали, как скинули Хрущева.
ГАГАРИН. Ты еще скажи, что был переворот. Я тоже это слышал.
КОМАРОВ. Скажу. Знаю точно, что не по своей воле он ушел.
ГАГАРИН. У тебя есть доказательства?
КОМАРОВ. Смеешься?... Просто, после полета со мной стали более откровенными. Может быть, играет роль и то, что я старше тебя. Но мне шепчут больше, чем тебе. Информация людей так и распирает. Но не врут. Информация с разных сторон идет, Юра. Да и сердцем чую. Плохие времена идут к нам. Надо бы нам снова, как в былые времена, объединяться. А мы, наоборот, по своим норам разбегаемся, набиваем их дармовым добром.
ГАГАРИН. Тут ты прав. Традиции отряда теряются. И у всех, черт возьми, на любое замечание тысяча отговорок.
КОМАРОВ. Расцветает доносительство, слежка. Выпьешь рюмку без разрешения ЦК, и командование уже знает. Укоризненно качают головами начальнички. Нет, нам ничего официально не запрещается, но... это либо тотальная слежка, либо чистейшей воды доносительство.
ГАГАРИН. Считаешь и за нами тоже?
КОМАРОВ. И за тобой... Тебе не все говорят... Все-таки первый космонавт... Человек Мира... Но в элиту и ты не внесен. Рылом не вышел. Мне как-то по секрету сказали, что тебя там считают деревенщиной. Считают, что ты ведешь себя слишком заносчиво, не уважаешь титулы...
ГАГАРИН. Гадость какая. Хочется в баню сходить.
КОМАРОВ. Еще скажу... Ласковые девушки, которые тебя часто встречают, все, похоже, подставные. А если и нет, то после первой встречи с ними обязательно беседуют...
