Дзержинский : А в какой руке джентльмен должен держать котлету, если в правой руке он держит маузер, а в левой – горло мировой контрреволюции?..
Ленин (потирая руки) : А вот сейчас чайку гогяченького сваг’ганим!
Зиновьев : Не смейте меня трогать!
Сталин (хмуро) : Временные трудности с чайком, товарыщ Ленин. Врагы народа все выпили с бэзродными космополитами. Как учит нас всэпобеждающее учэние, если в кране нэт воды – значит, выпили жиды, панымаешь.
Каменев : Не исключен и такой вариант. (Получает от Сталина тычок, соглашается.)
Ленин (растерянно) : То-то у меня струя такая светлая…
Троцкий (высокомерно) : Нам нужна Новая экономическая политика. Или краска для потемнения струи.
Ленин : А вот тезисы мои воговать не надо, это моя гениальная мысль, а не ваша, а вы как были политической пгоституткой, так ею и останетесь!
Крупская (взвизгивая) : Володенька, прекрати щипать меня за жопу, мне уже сидеть не на чем!
Ленин : Надежда Константиновна, вы агхинепгавы. По этому вопгосу нужно посоветоваться с товагищем Сталиным.
Сталин (хмуро) : Будэт сидеть – я сказал! А партия прыкажет – и лежать будэт.
Дзержинский (недослышав, стреляет из маузера в потолок) : Ложись, контра! пся крев…
Каменев (ложась, соглашается) : Возможен и такой подход.
Троцкий (патетично) : У вас тут ни мира, ни войны, никакого поступательного движения железных когорт несгибаемых борцов мировой революции! Вместо того, чтоб вылезать из жопы, вы ее щиплете, ревизионисты. Массы нужно вдохновить на борьбу, вот посадить голой женой на кактус!
Ленин (показывает язык) : Пгоститутка! Пгоститутка! Пгоститутка!
Сталин (пыхает трубкой) : А ви поезжайте куда-нибудь в Мексику, товарищ Троцкий, а кактусы вам Политбюро обеспечит.
Зиновьев : А чайника ему с собой не давать!
Арманд : Ах. Меня радует отношение партии к проституции…
Каменев : Хорошее дело.
Арманд : Революция раскрепостила женщину, но пока не дала ей средств к существованию…
Дзержинский (почесываясь) : Дать ей пизды, пся крев.
Сталин (хмуро) : Наша партия нэ бляд, чтобы каждому давать.
Арманд : …кроме упомянутого товарищем Дзержинским партийного органа. Это революционно-артистическая профессия, ведь именно актеры и проститутки не имеют ничего, даже цепей, только собственное тело…
Каменев (соглашаясь, ощупывает ее) : Хорошее тело.
Сталин : Что значит «собственное», товарыщ Арманд? Вы член партии?
Арманд : Не надо пугать меня членом партии!
Сталин : Я – член партии!
Арманд : Ах… И к этому телу пролетарская революция должна протягивать руку в первую очередь, опираясь на истинных пролетарок упомянутого товарищем Дзержинским органа преобразования действительности.
Каменев (соглашаясь) : Хороший орган.
Ленин : А из золота мы будем делать гондоны!
Троцкий (высокомерно) : Кремлевский мечтатель.
Каменев (соглашаясь) : И нужники. (Подпрыгивает от грохота.) Что это загремело?
Троцкий : Им, гагарам, недоступно наслажденье счастьем битвы, гром ударов их пугает! (Ударяет Каменева.) Это Железный Феликс споткнулся.
Ленин : Дочесался, стукач пгоклятый. Что вы все чешетесь? Забыли мыло геквизиговать?
Дзержинский : Вы же сами говорили, Владимир Ильич, что у рыцаря революции должны быть чистые только руки. А тут вот беспризорных детей собирали по подвалам, окружали заботой, ну и конечно…
Ленин (с интересом) : И много подвалов освободили? О! Немедленно посадить туда всю контг’геволюционную сволочь и гастгелять!
Сталин (раскуривая трубку) : Мнэ адну девочку оставьте, я ее буду на руках держать.
Ленин : И мне штучек десять… нет, семь… ну, пять доставьте в Горки на Новый Год, я с ними буду хоговод водить. (Присаживается на ступеньку трибуны, быстро пишет.)
Крупская : Володенька, что ты там все пишешь?
Ленин : Мандаты, Наденька, мандаты.
Крупская (выпучивая глаза, обиженно) : Сам ты лысый хуй.
Каменев : Да, укатали сивку крутые Горки…
Звонит телефон.
Сталин (берет трубку) : Ленин и Сталин у прямого провода. Нэт… Нэт… Нэт.. (Кладет трубку.) Ходоки пришли. Фэликс, разбэрись.
Дзержинский (выходя с обнаженным маузером) : Ну, кто еще хочет комиссарского тела? (Слышны выстрелы.)
Зиновьев : Хуй им, а не чаю!
Ленин (читает написанное) : Социалистическая геволюция, о необходимости котогой так долго и упогно говогили большевики – свегшилась!
Сталин : Вах!
Ленин (продолжает читать) : Из всех искусств для нас важнейшим является вот такое кино.
Арманд : Ах, только для тех, кто не знаком с высоким искусством любви…
Крупская (выпучивая глаза) : Когда же прекратится это блядство!
Сталин (хмуро) : Заткнитэсь, бляди, когда джигиты говорят. Товарищ Ленин, партия может найти вам другую вдову. Чтоб она нэ пучила глаза на товарищей по партии.
Дзержинский (входя с мешком) : Владимир Ильич, это вам от ходоков (достает из мешка водку, хлеб и сало).
Ленин (вертит в руках пустой мешок, отдает обратно): Все лучшее – детям!
Дзержинский (примеривая мешок) : Вот наловим по подвалам – хоп! – а мешок уже есть.
Сталин (пьет водку, разглаживает усы) : Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселей.
Троцкий (высокомерно) : А сало кошерное?
Ленин : Пгоститутка. (Ломает каравай) : Я же говогил, что должен быть хлеб в стгане, товагищи.
Троцкий (высокомерно) : Гусь свинье не товарищ.
Ленин : Да? Тогда я полетел. В Цюгих.
Троцкий : Из вас товарищи, как из моего хуя оратор: встанет – и молчит.
Дзержинский (не расслышав, стреляет в потолок) : Стоять!!! Молчать!!!
Ленин (выпив, мечтательно) : Помню, батенька, в апгеле семнадцатого выпил я водочки из чайника, потом забгался на бгоневичок, и тако-ого наговогил…
Зиновьев : Из какого чайника?! Мы же вместе писали апрельские тезисы!
Сталин : Грамотный очэнь, да?
Крупская (пуча глаза) : Так вот почему мне пришел тогда счет за вытрезвитель!
Ленин (хмелея) : Выйду я на хуй из такого ЦК! Тут геволюция в опасности, а они о каких-то счетах, каких-то чайниках!
Сталин : Рэволуция нэ целка. Патэрпит.
Ленин : Обгащусь к нагоду!
Сталин : И что ты ему скажэшь? «Снымай штаны, вставай раком, еще эбать буду»?
Троцкий (патетично) : Рак, этот символ мелкобуржуазной стихии мещанства, пятящийся в смертельном страхе от рокового меча карающего гнева угнетенных масс!.. Дайте чаю горло промочить, пересохло…
Зиновьев : Пошел на хуй!
Ленин : Проклятый чайник, ты завалил всю скобяную промышленность! (Дает пинка Каменеву.)
Каменев : Мы выступаем против необдуманных шагов.
Ленин : Коба, блядь, я жив не буду, стгеляй!!!
Крупская : Вовка, прекрати истерику, не шлялся бы в Париже по блядям – не подцепил бы сифон. Ну пойдем в туалет, я тебе подрочу, успокоишься.
Ленин : Феликс Эдмундович, а вы никогда не пгобовали заниматься онанизмом?
Дзержинский (почесывая пах) : Ну что вы, Владимир Ильич…
Ленин : А пгепгиятнейшая, доложу я вам, батенька, штука! И очень успокаивает.
Троцкий (патетично) : И вечный бой! Покой нам только снится! Бегут рабочие от нас через границу!
Сталин : Кармить нэ надо, они и нэ пабегут.
Дзержинский (чешет ухо) : Расстреляем хамов, пся крев, в чем вопрос.
Троцкий (высокомерно) : А в том, что мы еще не все взяли.
Арманд : Так возьмите ж меня все!
Дзержинский : Это ничего, что у маузера мушка острая?
Арманд : Ах… шпанская? Революция раскрепощает все виды сексуальных отношений, и если у вас, кроме маузера, ничего не стоит…
Дзержинский : Я с ним живу. У рыцарей нет времени на личную жизнь.
Зиновьев : Хуй тебе, а не чаю, гомосек проклятый!
Троцкий (овладевая сзади Арманд) : Родятся новые поколения неустрашимых борцов за счастье трудового народа!
