Гобле. Я ведь говорил, что мне его не поймать.
Занавес
Кабинет Палотена. Рассвет. Свет серый. Лампы зажжены.
Нерсья, Шариве, Бeржepа, Лерминье, Жюль. Нерсья в карнавальном бумажном колпаке; Бержера дудит в дудочку. Шариве и Лерминье сидят в оцепенении, осыпанные конфетти и обрывками серпантина. Жюль шагает по комнате. У всех усталый и мрачный вид. В петлице у каждого значок «Будущих жертв»: бант с большими золотыми буквами «Б. Ж.». На сцене постепенно становится все светлее; солнце полностью зальет кабинет после ухода Жюля.
Шариве. Болит голова.
Бeржeра. У меня тоже.
Лерминье. И еще как!
Нерсья (сухо). И у меня. Ну, что дальше?
Шариве. Я пойду спать.
Нерсья. Нет, Шариве, вы никуда не уйдете. Мы должны дождаться Некрасова.
Шариве. Будьте спокойны, мы его не дождемся.
Нерсья. Мне обещали доставить его сюда до рассвета.
Шариве. До рассвета? (Показывает на окно.) Пожалуйста, уже светает. (подходит к окну.) Какая уродина!
Нерсья. Кто?
Шариве. Заря. Я ее не видел двадцать пять лет. Она ужасно постарела.
Нерсья. Дорогие друзья...
Бержера дудит в свою дудочку.
Я вас умоляю: перестаньте дудеть в вашу дудочку!
Бержера. Это свирель.
Нерсья. Пусть свирель. Но я вас попрошу ее бросить.
Бержера. Бросить свирель? Я ее брошу, если вы бросите ваш колпак.
Нерсья (изумленно). Что? Вы, кажется, перехватили... (Подносит руку к голове и обнаруживает колпак.) Фу!.. (С отвращением бросает колпак на пол.) Господа, я попрошу вас не забывать, что мы на заседании правления. Приведите себя в достойный вид.
Бержера кладет дудочку на стол. Остальные стряхивают конфетти с одежды.
Жюль — он все время шагал, занятый своими мыслями, — подходит к шкафу, достает бутылку и стакан, хочет налить.
Нерсья. Хватит! Я думал, что вы никогда не пьете.
Жюль. Я пью, чтобы не думать.
Нерсья. Не думать? О чем?
Жюль. В моих руках самая сенсационная информация всей моей жизни, и я не могу ее опубликовать. «Некрасов — это Жорж де Валера». Два великих человека в одном. Вы понимаете, что это такое? Атомная бомба журналистики.
Нерсья. Вы удивительно легкомысленны.
Жюль. Не такой уж грех помечтать. На один день я хотел бы быть журналистом левой газеты. Только на один день. Вы понимаете, какой заголовок? (Останавливается, охваченный восторгом.) Через всю первую страницу, через вторую, захватывает третью... Атомный заголовок!
Нерсья. Я понимаю, о чем вы говорите. Некрасов — это Некрасов. Он скрылся час тому назад только потому, что боялся покушения коммунистов. (Глядя Жюлю прямо в глаза.) Вот это правда. Вся правда. Только правда!
Жюль (вздыхая). Я предпочитаю такой правде мою мечту.
Пауза. Стучат в дверь.
Войдите!
Те же, Бодуэн и Шапюи. Головы обоих перевязаны, у Шапюи перевязана рука. Бодуэн на костылях.
Все. Наконец-то!
Нерсья. Где он?
Бодуэн. Мы его застали у Сибило...
Шaпюи. Он беседовал с одной коммунисткой...
Бодуэн. Он собирался продать свои разоблачения газете «Либератэр».
Шапюи. «Как Жорж де Валера стал Некрасовым».
Жюль. «Либератэр»?
Бeржeра. Жорж де Валера?
Нерсья. Вы его, конечно, задержали?
Бодуэн. Само собой разумеется... Но...
Нерсья. Ну, говорите же, говорите!
Шапюи. Мы его скрутили...
Бодуэн. Но тогда один коммунист...
Шапюи. Он прикинулся полицейским...
Бодуэн. Их было двадцать...
Шапюи. Чтобы быть совершенно точным, — тридцать...
Бодуэн. Сорок вооруженных до зубов коммунистов набросились на нас.
Шапюи (показывая свои перевязки). Поглядите...
Бодуэн. Эти раны...
Шапюи. Увечья...
Нерсья. Но где Некрасов?
Шапюи. Он... убежал с ними...
Лерминье. Дураки!
Шариве. Болваны!
Бeржeра. Идиоты!
Бодуэн (показывая костыли). Господа, мы жертвы долга.
Нерсья. Вы еще мало получили. Убирайтесь!
Бодуэн и Шапюи уходят.
Те же, без Бодуэна и Шапюи.
Бержера (печально снимает свой значок и смотрит на него). Все кончено. (Бросает значок.)
Шариве (снимая свой значок и кидая его). Мы умрем в своей кровати.
Пауза.
Жюль (меланхолично). Ему повезло.
Нерсья. Кому?
Жюль. «Либератэр».
Нерсья (яростно). Я вам говорю: хватит! (Швыряет бутылку и стакан на пол. Обращаясь к остальным.) Будем мужественны, друзья! Посмотрим смело в глаза будущему.
Бeржeра. Будущего больше нет. Завтра «Либератэр» напечатает признания Валера. Мы станем всеобщим посмешищем.
Лерминье. Нас обвинят в том, что мы сыграли на руку коммунистам!
Бeржeра. Мы разоримся!
Шариве. Я хочу спать. Я вам сказал, что я хочу спать! (Идет к двери.)
Нерсья (удерживает его). Ах, вас манит ваша кровать! Вам нечего торопиться. Все равно вы рассчитываете умереть в своей кровати.
Бержера дует в дудочку.
Нерсья. Я вам говорю в последний раз: бросьте эту... свирель.
Бержера. Почему вы сердитесь? Могу же я искать утешения в музыке.
Нерсья (всем). Еще ничего не потеряно. Надо только хорошенько подумать, как спасти газету.
Жюль. Если вы позволите...
Нерсья. Говорите!
Жюль. Опередим «Либератэр». Сообщим завтра сами: «Величайший мошенник нашего века Жорж де Валера обманул всю Францию».
Нерсья. Вы понимаете, что вы говорите?
Жюль. Но мы продадим три миллиона экземпляров!
Все. Хватит! Бросьте! Замолчите!
Жюль. Хорошо. Молчу. Вот танталовы муки!
Пауза.
Нерсья. Знаете, я не нахожу предложение Палотена таким глупым. Но я развиваю его мысль. Наши признания вызовут возмущение читателей. Мы можем их успокоить, только принеся в жертву одного из нас. Мы скажем, что нас обманули. Но один из нас должен принять всю вину на себя. Мы его торжественно выгоним.
Пауза.
Шариве. Простите, кого вы имеете в виду?
Нерсья. Конечно, не членов правления.
Все. Браво!
Аплодисменты.
Жюль (перестав аплодировать). В таком случае я, право, не понимаю...
Все смотрят на него. Жюль принимается снова шагать. Они не спускают с него глаз.
Почему вы так на меня глядите?
Нерсья (подходя к нему). Дорогой Палотен, соберитесь с духом.
Бeржeра. Газета — это ваше дитя...
Шариве. Вы ее отец. Вы должны пожертвовать собой, чтобы спасти свое дитя.
Жюль. Ах, вот чего вы хотите! (Пауза.) Что же, я готов подчиниться.
Аплодисменты.
Но это не спасет газету. Все знают, что я — мелкий служащий. Если вы хотите оправдаться перед публикой, лучше пожертвовать председателем правления.
Шариве. Не так глупо...
Нерсья. Но, дорогие друзья...
Шариве. С вашей стороны это будет благородным поступком.
Нерсья. И вы меня замените на посту председателя? Кто вам сказал, что Валера — это Некрасов? Палотен.
Шариве. Да, но вы ему поверили.
Нерсья. Вы тоже.
Шариве. Я не был председателем правления.
Нерсья. Я тогда тоже не был председателем. Председателем был Баран.
Шариве (наступая на Нерсья). Баран сразу что-то заподозрил.
Лерминье (наступая на Нерсья). Варан все-таки честный человек.
Бeржeра. Он ни в чем не виноват.
Шариве. Не из-за него мы оказались в дураках.
Бeржeра. Нерсья, это вы его прогнали. Вы интриган!
Нерсья, отступая, наткнулся на чемодан.
Шариве (кричит). Осторожно!
Нерсья (обернувшись). Что?
Все. Чемодан!
Они сперва смотрят на чемодан с ужасом. Потом внезапно их охватывает ярость.
Нерсья (глядя на чемодан). Мерзость!
Бержера (так же). «Радиоактивный порошок»! (Ударяет чемодан ногой.)
Шариве (показывая на чемодан). Вот откуда пошло все.
Лерминье. Надо уничтожить эту гадость! (Ударяет чемодан ногой.)
Все. Разломать! Растоптать! Разнести!
Топчут чемодан, играют им, как футбольным мячом.
Входит Баран, потом Сибило.
