Ленхен, ты меня просто не знаешь. Иначе ты никогда не заподозрила бы меня… Оттолкнуть! Прогнать! Неужели я кажусь тебе таким грубым?
Елена. Мой зять говорит, что ты холодный человек… Но нет, нет! Ты этого не сделаешь? Ведь верно?… Ты же не перешагнешь через меня?… Только не это!.. Я не знаю, что… тогда… будет со мной.
Лот. Сущий вздор! У меня нет ни малейшей причины…
Елена. Значит, ты допускаешь самую возможность?
Лот. Нет, в том-то и дело, что нет.
Елена. Но если ты сможешь придумать причину.
Лот. Причины, конечно, бывают, но… ведь они ни при чем.
Елена. Какие причины?
Лот. Например, я отвернулся бы от того, кто захотел бы, чтоб я изменил самому себе.
Елена. Этого я, конечно, не хочу… Но я, наверно, не избавлюсь от одного чувства.
Лот. Какого, любимая?
Елена. Возможно, это потому, что я такая глупая!.. У меня так пусто в голове. Я даже не знаю, что такое убеждения… Верно, ведь это ужасно. Я люблю тебя просто так!.. Но ты такой хороший, такой большой… и ты так много знаешь. Мне так страшно, что вдруг я скажу или сделаю что-нибудь глупое… Ты вдруг заметишь, что дальше так не годится, что я… слишком глупа для тебя… Я и в самом деле дурная и глупая, как чучело гороховое.
Лот. Ну что мне сказать?! Ты для меня – венец всего. Ты для меня – все. И другого я ничего не знаю.
Елена. Я ведь и здоровая…
Лот. Скажи мне, а родители твои здоровы?
Елена. Да! Моя мать умерла от родильной горячки. Отец здоров и сейчас. У него, вероятно, могучее здоровье. Но…
Лот. Ну вот видишь! Значит…
Елена. А если бы родители не были здоровы?
Лот (целует ее). Но ведь они здоровы, Ленхен.
Елена. А если бы они не были здоровы?…
Фрау Краузе распахивает окно в доме.
Фрау Краузе (кричит во двор). Эй, девки! Эй, вы, де-евки!
Голос Лизы (из коровника): «Фрау Краузе?!»
Беги за Мюллершей! Начинается!
Голос Лизы: «Че-го? Вы разумеете акушерку Мюллер?»
Ну да! И живо, поворачивайся! (Захлопывает окно.)
Лиза бежит в конюшню, затем, повязывая голову платком, убегает со двора. В дверях дома появляется фрау Шпиллер.
Фрау Шпиллер. Фрейлейн Елена!.. Фрейлейн Елена!
Елена. Что там случилось?
Фрау Шпиллер (приближается к беседке). Фрейлейн Елена!
Елена. Ах вот оно что!.. Сестра!.. (Лоту.) Уходи! Вот туда…
Лот быстро удаляется влево. Елена выходит из беседки.
Фрау Шпиллер. Фрейлейн!.. Ах, да вот вы наконец.
Елена. Что случилось?
Фрау Шпиллер. Ах!.. м-м… У вашей сестрицы (шепчет ей что-то на ухо) м-м… м-м…
Елена. Зять велел, если начнется, немедленно послать за врачом.
Фрау Шпиллер. Но, фрейлейн… м-м… Она ведь не хочет… м-м… врача… Эти врачи… ах, эти врачи… м-м… С божьей помощью…
Елена (решительно). Миля, ступайте сию же минуту за доктором Шиммельпфеннигом.
Фрау Шпиллер. Но, фрейлейн…
Фрау Краузе (из окна, повелительным тоном). Миля! Пойдешь наверх!
Елена (так же). Идите за врачом, Миля.
Ну, если так, то я сама… (Входит в дом и немедленно возвращается с соломенной шляпой в руках.)
Фрау Шпиллер. Худо будет… м-м… Худо будет… м-м… фрейлейн, если… м-м… вы позовете врача.
Елена идет мимо нее. Фрау Шпиллер, покачивая головой, уходит в дом. При выходе со двора Елена замечает Кааля, стоящего у ворот за забором.
Кааль (окликает Елену). Что у в-вас там п-происходит?
Елена не останавливается и не удостаивает Кааля ни взглядом, ни ответом.
(Смеется.) Что у в-вас там? Верно, с-свинью режут?
Занавес
Та же комната, что и в первом действии. Время около двух часов ночи. В комнате темно. Сквозь раскрытую среднюю дверь из сеней проникает свет. Виднеется освещенная деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Все разговоры в этом действии, за немногими исключениями, происходят в приглушенных тонах.
В среднюю дверь входит Эдуард со свечой в руках. Он зажигает над столом в углу газовые рожки висячей лампы. В это время в среднюю дверь входит Лот.
Эдуард. Ну и ну!.. Вы ни на минуту так и не сомкнули глаз.
Лот. Я и не думал о сне. Я писал.
Эдуард. А, что там! (Зажигает огонь.) Так!.. Ну, конечно! Это, должно быть, здорово трудно… Не подать ли господину доктору чернила и перо?
Лот. В самом деле… Будьте так добры, Эдуард.
Эдуард (ставит на стол чернила и перья). Я вот все думаю, что порядочный человек ни шкуры, ни костей своих не пощадит ради любого ничтожнейшего головастика. Даже ночью нет ему покоя… (Все более доверительным тоном.) А уж здесь люди – чистые бездельники! Сплошь гнилье, сплошь бесполезный сброд… Господину доктору тоже, видно, приходится вникать в дело, чтобы, как всем честным людям, заработать свои крохи на жизнь.
Лот. Я очень бы хотел не нуждаться.
Эдуард. То-то! И не вы одни. Я тоже.
Лот. Фрейлейн Елена, вероятно, у сестры?
Эдуард. Вот что правда, то правда – хорошая она девушка. Только не оставляйте ее одну.
Лот (смотрит на часы). Схватки начались в одиннадцать утра. Итак, они продолжаются… Они продолжаются уже пятнадцать часов. Целых пятнадцать часов!..
Эдуард. Бог знает, почему их называют слабым полом! Но так прозвали, так и зовут…
Лот. Господин Гофман тоже наверху?
Эдуард. Вот, скажу вам, кто настоящая баба.
Лот. Наблюдать такое – не пустяки.
Эдуард. Да что там! Я и сам понимаю!.. Только что прошел туда доктор Шиммельпфенниг. Вот он – мужчина, доложу я вам. Тверд как камень, – перед ним колотый сахар просто порошок. Скажите, пожалуйста, ну что в этом Берлине… (При виде спускающихся по лестнице Гофмана и врача внезапно прерывает свою речь.) Ах, господи!
Входят Гофман и доктор Шиммельпфенниг.
Гофман. Теперь, надеюсь, вы останетесь у нас.
Доктор Шиммельпфенниг. Да! Теперь останусь.
Гофман. В вашем присутствии мне гораздо спокойнее. Разрешите стакан вина?… Вы выпьете стаканчик, господин доктор?!
Доктор Шиммельпфенниг. Если на то пошло, велите лучше вскипятить мне чашку кофе.
Гофман. С удовольствием… Эдуард! Кофе господину доктору!
Итак?… Итак, вы считаете, что дела идут?…
Доктор Шиммельпфенниг. Прямой опасности для вашей супруги нет, пока она сохраняет силы. Скажите, однако, почему
