И этот меч далеко достает;
Где не достать, туда он меч добросит.
Таков совет — он может быть полезен,
Но вот она, подводная скала,
Которой должно вам остерегаться.
Входит кардинал Вулси. Перед ним несут сумку. За ним следуют несколько телохранителей и два секретаря с бумагами. Кардинал, проходя мимо, смотрит пристально на Бекингема, а тот — на него, оба — весьма презрительно.
Вулси
(секретарю)
Он управитель герцога? Так, так.
А где его доклад?
Первый секретарь
Здесь, ваша светлость.
Вулси
И сам он тут?
Первый секретарь
Да, ваша светлость, здесь.
Вулси
Так, значит, кое-что еще узнаем,
И Бекингема наглый взгляд померкнет.
(Уходит со свитой.)
Бекингем
Пес мясника взбесился, брызжет ядом,
А у меня нет сил надеть намордник.
Пусть лучше спит — будить его не будем.
Бедняк ученый вознесен над знатью!
Норфолк
Что гнев? О кротости молите бога.
Одна она недуг ваш исцелит.
Бекингем
Против меня он что-то замышляет,
По взгляду видно. На меня глядел
Он как на омерзительного змея.
Сейчас готовит он какой-то фокус.
Пошел он к королю, и я пойду
И брошу вызов там.
Норфолк
Постойте, герцог!
Пусть посоветуются гнев и разум
О том, что вы хотите предпринять.
На холм крутой взбирайтесь не спеша,
Ведь гнев похож на пылкого коня:
Ослабь узду — и он себя загонит.
Вы лучше всех давали мне советы,
Так будьте другом самому себе.
Бекингем
Я брошусь к королю, и голос чести
Изобличит ипсуичского нахала,
А не удастся — объявлю публично,
Что нет различья меж людьми.
Норфолк
Спокойней!
Вы горн так раскалите для врага,
Что сами обожжетесь. В бурной спешке
Вы можете промчаться мимо цели,
И кончено! Ужель вам не известно
Вскипая, влага льется через край:
Прирост по виду, а на деле убыль.
Спокойней! Повторяю, лучше всех
Себя в руках вы можете держать,
Но только влагой разума гасите
Иль охлаждайте пламя страсти.
Бекингем
Сэр,
Благодарю и вашему совету
Последую. Но негодяй изменник!
(Не желчь во мне о нем так говорит,
А твердое, поверьте, убежденье.)
Я знаю из улик и доказательств
Столь ясных, как вода в ручьях в июле,
Где каждый камешек на дне мы видим,
Что он врагам продавшийся изменник.
Норфолк
Изменник? Я бы так не говорил.
Бекингем
А я скажу об этом королю.
Мои улики будут крепче скал.
Сей лис святой, иль волк, иль оба вместе,
Ведь он равно прожорлив и хитер
И так же склонен к злу, как и способен
Его творить, в нем ум и сан высокий,
И, только чтобы блеском всех затмить
Во Франции и здесь, он короля
Подбил на разорительный союз
И, наконец, устроил эту встречу.
Она так много денег поглотила
Но лопнула затея, как стакан
От кипятка.
Норфолк
Так именно и было.
Бекингем
Позвольте кончить. Хитрый кардинал
Составил все условья договора,
Как сам хотел. И был подписан мир.
Ведь крикнул он: «Так будет!» — хоть для нас
Такой трактат, что мертвому костыль.
Но раз его составил кардинал,
То он хорош. Ведь наш достойный Вулси
Не может ошибаться. А затем
(Еще пример того, что я назвал бы
Щенком измены — этой старой суки)
К нам прибыл в гости император Карл
Под видом встречи с нашей королевой,
Своею теткой, а на самом деле
Чтоб с Вулси побеседовать тайком.
Боялся он, что дружеский союз
Меж Англией и Францией наносит
Ему ущерб, что скрыты здесь угрозы.
Он вел переговоры с кардиналом:
Я думаю, нет, я почти уверен,
Что попросту его он подкупил.
И сразу он добился своего:
Ведь вымостил он золотом дорогу!
Чего же император пожелал?
Чтоб Вулси короля уговорил
Мир вышеупомянутый нарушить!
Так пусть же от меня король узнает,
Что честью королевской кардинал
Торгует с пользой для себя!
Норфолк
Мне жаль
О нем все это слышать. Я б хотел
Узнать, что вы ошиблись.
Бекингем
Ни на йоту!
Каким я здесь его изображаю,
Таким пред всеми и предстанет он.
Входит Брендон, предшествуемый судейским приставом и двумя или тремя стражами.
Брендон
Долг службы тотчас выполняйте!
Судейский пристав
Сэр!
Милорд, светлейший герцог Бекингем,
Граф Херфордский, Стеффордский, Нортемптонский,
Я арестую вас по обвиненью
В измене. Это воля короля.
Бекингем
Ну вот, милорд, я и попался в сеть!
Теперь погибну от коварных козней.
Брендон
Мне жаль, что вы лишаетесь свободы.
Мне горько это видеть. Но придется
Отправиться вам в Тауэр. Королю
Угодно так.
Бекингем
Доказывать напрасно
Свою невинность буду. Черной краской
Они замажут белизну мою.
Да будет воля божья! Повинуюсь.
Прощаюсь с вами я, лорд Эбергенни.
Брендон
Нет, вместе с вами он пойдет. Король
Желает, чтобы в Тауэре вы ждали,
Что дальше он решит.
Эбергенни
Я, как и герцог,
Скажу: да совершится воля божья!
Желанью короля я повинуюсь.
Брендон
Приказ есть на арест. Лорд Монтекьют,
Священник герцога Джон де ла Кар
И некий Гилберт Пек, его писец…
Бекингем
Так, так. Вот главные. И все — надеюсь?
Брендон
Монах картезианский.
Бекингем
Хопкинс?
Брендон
Да.
Бекингем
Изменник управитель! Он подкуплен
Всесильным кардиналом. Я погиб!
Я только тень былого Бекингема.
И затмевает туча в этот миг
Свет солнца моего. — Милорд, прощайте!
Уходят.
Там же. Зал совета.
Трубы.
Входят король Генрих, опираясь на плечо кардинала Вулси, вельможи и сэр Томас Ловел. Кардинал садится справа от короля, у его ног.
Король Генрих
Всей жизнью, всем, что лучшего есть в ней,
Благодарю за верность и заботу:
Был заговор нацелен в сердце мне,
Но вы его прикончили. Спасибо!
Пускай войдет служитель Бекингема,
Пусть повторит признания свои
И шаг за шагом пусть опять раскроет
Измену господина своего.
Шум за сценой, крики: «Дорогу королеве!» Герцоги Норфолк и Сеффолк вводят королеву Екатерину. Она опускается на колени. Король встает, поднимает ее, целует и усаживает рядом с собой.
Королева Екатерина
Нет, я с колен не встану. К вам я с просьбой.
Король Генрих
Садись здесь рядом. Половину просьбы
Не называй — мы вместе делим власть.
Другую же считай уже свершенной.
Желанье повтори, и все.
Королева Екатерина
Спасибо!
Я вот о чем хотела вас просить:
Чтоб вы себя любили и в любви
О чести бы своей не забывали
И о величье власти.
Король Генрих
Продолжай.
Королева Екатерина
Уж многие докладывали мне,
Все люди честные, что ваш народ
Обиды терпит. Изданы указы,
Которые способны уничтожить
Всю верность в нем. — Любезный кардинал,
К вам обращают горькие упреки,
Виновнику налогов, но король,
Чью честь да защитит господь от злобы,
И он не избежал зазорных слов,
Что подрывают верности устои
И чуть ли не перерастают в бунт.
Норфолк
Не чуть ли не, а совершенно точно.
Ведь все суконщики, сочтя налоги
Неодолимым бременем для дел,
Уволили прядильщиков, ткачей,
Чесальщиков и прочих сукновалов,
А те, не годные к иным занятьям,
Под властью голода, в когтях нужды,
В отчаянье судьбе бросают вызов
