Тимур. Зачем ты его все время мочишь? Похоже, он тебя любит.
Маргарита. Ну и что? Я тоже его еще немножко люблю. По привычке. Но свободу я люблю больше.
Тимур. Какую свободу?
Маргарита. Свободу от возможности быть предаваемой. (Пьет чай.) Это не чай, это нектар! (Садится к нему на колени, они целуются.)
Тимур. Как ты там сморозила: «Я думал, что я не смогу вернуться»…
Маргарита. …«а я не смог не вернуться».
Тимур. Круто. (Напевает.)
Я думал, что я не смогу вернуться,
А я не смог не вернуться…
Регги такое. Та-та-та-та, та-та-та, та-та-та, Та-та-та-та, та-та-та, Та-та-та! И тут ударник пошел! А?
Я думал, что я не смогу вернуться,
А я не смог не вернуться…
Маргарита. А у тебя крепкие нервы, оказывается.
Тимур. Я занимался йогой.
Маргарита. Тебе просто все люди по фигу.
Тимур. А тебе?
Маргарита. А мне тем более.
Тимур. А зачем он распилил кровать?
Маргарита. Трудотерапия. Видишь, как смотрится остов? Как могильная плита.
Тимур. Почему вы разошлись?
Маргарита. Чтобы доказать себе, что можем друг без друга.
Тимур. Доказали?
Маргарита. Вполне. Только после меня скучно жить с любой другой женщиной. Вот у него теперь ломка. Процесс болезненный, но вполне физиологичный.
Тимур. Не жалко?
Маргарита. Жалко у пчелки.
Тимур идет к окну.
Тимур (поет).
Дубровский берет ероплан,
Дубровский взлетает наверх,
И летает над грешной землей,
И пишет на небе…
Столик в баре. Маргарита, начистившая перышки, в темных очках и Вадим Петрович, красивый пожилой сановный мужчина.
Вадим Петрович. Может быть, поднимемся в ресторан?
Маргарита. У меня очень мало времени, Вадим Петрович.
Вадим Петрович. Можно просто Вадим.
Маргарита. Ничто не делает близость обворожительней, чем дистанция.
Вадим Петрович. Не понял.
Маргарита. Чего не поняли?
Вадим Петрович. Ничего не понял. Почему у вас нет времени? Почему вы в темных очках? Что вам от меня нужно? Интервью, спонсорские деньги или я сам? Что ж это за близость с дистанцией? Давайте четко! Вы мне нравитесь, хотя это не значит, что я схвачу вас за коленки, если вы этого не санкционируете, но… Я не понимаю, в какую игру мы играем!
Маргарита. Мы играем в жизнь. У меня мало времени, потому что чем меньше вы будете видеть меня, тем привлекательнее я вам буду казаться.
Вадим Петрович. И все же вам нужно интервью, спонсорские деньги или мои старческие ухаживания?
Маргарита (закуривает). Хотите правду?
Вадим Петрович. Хочу.
Маргарита. А вы не обидитесь?
Вадим Петрович. На вас бессмысленно обижаться.
Маргарита. Мне нужны ваши ухаживания…
Вадим Петрович (грохает кулаком по столу). Какого черта вы меня дурите? Врете, появляетесь, исчезаете?!
Маргарита. Ух, какой класс! Как это вы по нему шарахнули! Какой мужик! Кремень! Я просто торчу! Нет, в этом поколении еще есть что покопать! Удар в печень заменяет три года ухаживаний!
Вадим Петрович. Извините.
Маргарита. Мы – бывшие и настоящие хозяева жизни, а перед нами невесть кто ломается! На третью встречу не отдается в нашем автомобиле, падла! Мы для ее паршивой газетенки перевели столько денег, сколько мы за раз на кабак ухлопываем, а она тут ваньку валяет! И, главное, кто такая? Мы бы на эти деньги пять таких купили, и они бы все нам в рот смотрели!
Вадим Петрович. Зачем хамить?
Маргарита. А может быть, я невротичка? А может, у меня тяжелая личная жизнь? А может, меня надо стороной обходить или по шерстке гладить?
Вадим Петрович (берет ее за руку). Рита, простите. Я не хотел вас обидеть. У меня был сложный день. И мне показалось, что вы неискренны.
Маргарита. Я? Я неискренна? Ну знаете ли! У меня масса недостатков, Вадим Петрович, но уж этого… вот уж этого! У меня все жизненные силы направлены на то, чтобы быть искренней в каждую данную единицу времени. Вот, смотрите, сейчас я вам буду доказывать, что я эталон искренности… Вон за тем столиком два типа сидят. Видите?
Вадим Петрович. Вижу.
Маргарита. Вам какой больше нравится? Темный или светлый?
Вадим Петрович. По-моему, они одинаковые. Я бы их не различил.
Маргарита. Вот именно. Вот так и они вас не различают. А мне темный. Нет, вы только посмотрите, это же просто класс. Это же просто Дубровский! В натуре Дубровский!
Вадим Петрович. Дубровский? Это что-то из школьной программы по литературе?
Маргарита. Вадим Петрович, жизнь интеллигентного человека – это всегда школьная программа по литературе. Сейчас я буду работать над искренностью! (Кричит.) Молодой человек! Вы не могли бы подойти к нам на одну секунду?
Вадим Петрович. Будете дурачиться?
Маргарита. Нет, только иллюстрировать.
Дубровский (подходит). Ну?
Маргарита. Вы не присядете?
Дубровский (садится). Ну?
Маргарита. Извините, пожалуйста, вы не могли бы нам помочь? У нас тут пари. Вам не приходилось читать Юнга?
Дубровский. Нет.
Маргарита. Отлично. Значит, следственный эксперимент будет чистым. Видите ли, Юнг утверждает, что человек решает в жизни только две проблемы: как избавиться от страха смерти и как стать мужчиной или женщиной.
Вадим Петрович. Нельзя быть всю жизнь глупым начитанным ребенком.
Маргарита. Я продолжаю… Для того чтобы стать мужчиной или женщиной, человек должен преодолеть родительские запреты. Существует только два способа нарушения родительских запретов: оргазм и творчество, что суть одно и тоже. Поняли? Хоть одно слово поняли?
Дубровский. Оргазм.
Вадим Петрович. По-моему, пора прекратить цирк.
Маргарита. Видите, Вадим Петрович, он все понял, а вы ничего. Я глубоко презираю ваше поколение за все ваши разборки на левых и правых. Вы все просто заряжены на ненависть и чванство, вам все равно, под какими знаменами ненавидеть и чваниться. У вас просто инстинкт недоеденного жизненного пространства. А вы его давно съели, вы даже наше подгрызли… Ваши левые и правые могут каждый день меняться ролями. Никто это не заметит. Да и они сами тоже.
Вадим Петрович. Интересный поворот.
Маргарита. Я вас презираю, и за это у меня комплекс вины перед вами, потому что, родись я в ваше время, я была бы такой же!
Пауза
Дубровский. Ну, ты все? Постебалась? У тебя музыка кончилась?
Маргарита. Ага.
Дубровский. Чего звала?
Маргарита. Так…
Дубровский. «Так» официанта зовут…
Маргарита. А чего пришел, если так официанта зовут?
Дубровский. А я всегда прихожу, если зовут. Тем, кто нарывается, надо помочь нарваться!
Маргарита. Ты че тут, самый крутой, что ли?
Дубровский. Ну, самый. Ну, дальше…
Маргарита. Я тебе, крутому, себя предлагала, а ты только дышал громко…
Дубровский. Ты, детка, когда себя предлагаешь, пылишь много! А ты по-русски что, не выговариваешь? Русский со словарем?
Маргарита. А ты тут самый русский весь? Да?
Дубровский. Там моя машина стоит. Белая. Пошли, я могу вперед пойти, подождать. Белая машина. «Вольво». Я фары врублю, вдруг там не одна «Вольво» белая… Поговорим. В хороший кабак съездим. А?
Маргарита (кладет ему руку на плечо). Слушай, ты такой клевый, ты такой шикарный! А я просто папашу мочу, понял? Это мой папаша. Дай телефончик, я тебе позвоню.
Дубровский. Смотри, детка, быстро ездишь, дорожных знаков не видишь. Скажи спасибо, что я капитализм с человеческим лицом.
Маргарита. А я с другим и не зову. Поцелуй меня. (Встает, они целуются.)
Дубровский. Вкусная. Вот визитка. Бай. (Уходит)
Пауза.
Маргарита. Так как насчет искренности, Вадим Петрович?
Вадим Петрович. Это что, молодежный стиль теперь такой – в барах целоваться с первым попавшимся на глаза?
Маргарита. Почему молодежный? Какая я молодежь? Просто стиль. А вы всех женщин в жизни годами обхаживали? Вы меня тоже третий раз видите, что ж вы тут викторианство изображаете? Мы то же самое делаем, что и вы, только врем меньше. Жизнь такая насыщенная, на вранье времени жалко.
