Князь. Бога ради этого мне не советуй, если не хочешь овдоветь скоро.
Княгиня. Как это, за что?
Князь. Господин Нельстецов, как я вижу, человек заслуженный и, конечно, будучи штаб-офицером, не захочет дожидаться у капитана в передней: он взбесится и меня изрубит.
Княгиня. При лице предводителя он этого сделать не посмеет.
Князь. Ведь ты видишь, матушка, что ныне одна порода не весьма уважается и кто ее ставит в великую цену, тех дураками считают; так станет ли Нельстецов удерживать себя для предводителя, когда сам Сеум мне говорит: дуракам-де и в алтаре не спускают.
Княгиня. Я ласкаюсь надеждою, что мы и без Нельстецова обойдемся. Я сегодня получила письмо от графини Самодуровой. Она рекомендует мне гувернера француза, господина Пеликана; его мы и возьмем.
Князь. Однако прежде посмотрим и Нельстецова.
Княгиня. Пожалуй, я и на это согласна.
ЯВЛЕНИЕ VТе же и слуга.
Слуга. Докладываю вашему сиятельству, что господин предводитель, не знаю с кем-то, приехал.
Князь. Пойду к ним навстречу; а ты, княгиня, прими их здесь.
Конец первого действия
ЯВЛЕНИЕ IКнязь, княгиня, Сеум и Нельстецов.
Князь. Княгиня, вот господин Нельстецов! (К Нелъстецову.) Это жена моя.
Нельстецов. (подходя к руке княгининой). Рекомендую себя в милость вашего сиятельства как сосед и здешний дворянин.
Князь. Милости прошу садиться. (Все садятся. К Нелъстецову.) Почтенный наш предводитель, без сомнения, предварил вас о нашем желании, – так как и мы от него слышали о вашем расположении иметь под надзором вашим молодого благородного человека.
Нельстецов. Я от него обо всем уведомлен; но прежде я должен от вас самих слышать, какое воспитание вы дать намерены сыну вашему: чему учить хотите и к какой службе его готовить?
Князь. Я обо всем этом от вас хотел бы слышать.
Нельстецов. Я бы думал образовать душу его, как надлежит дворянина.
Княгиня. Княжеской породы.
Нельстецов. Я не понимаю, какую разницу находите вы между дворянскою и княжескою породою.
Княгиня. Я нахожу, сударь, ту разницу, что князь более дворянина рачить должен, чтобы ему никто не манкировал.
Князь. Князь должен быть на пункте своей чести деликатнее дворянина.[1]
Княгиня. А я думала, что природа и порода – все одно.
Сеум. Вы слышите, сударыня, что породный князь может быть природный дурак.
Княгиня. Итак, господину Нельстецову не угодно, чтоб сын наш знал, что он князь, и не хочет удостоить его титлом сиятельства.
Нельстецов. Я не беру на себя греха, не погневайтесь, такому мальчишке, каков ваш сын, вертеть голову возмечтанием о его княжестве, сиятельстве и прочем дурачестве, но весьма стараться буду поселить в его голову и сердце, что он, будучи благородно рожденный, должен иметь и благородную душу.
Княгиня. И это не худо. (К князю.) Что ж ты, князь, так задумался?
Князь. Думаю о том, что слышу, да ничего сам придумать не могу; а признаюсь, что обедать пора, и потому прошу вас, господин предводитель, (к Нельстецову) и вас, государь мой, у меня откушать.
Нельстецов. Как вам угодно.
Слуга. Стол готов.
Князь. Пойдем же.
Сеум повел княгиню, а князь пошел за Нельстецовым.
Конец второго действия
ЯВЛЕНИЕ I
Княгиня(одна). Слава богу, что из-за стола встали. Я пришла сюда отдохнуть от беседы господина предводителя и Нельстецова; развяжи нас бог с такими ругателями! Во время стола получила я письмецо от графини Самодуровой; я его и прочесть не успела; теперь прочту на досуге. (Читает.)
«Любезная княгиня!
Если вам угодно, вы можете взять теперь господина Пеликана в гувернеры к князь Василью. Сей француз наполнен достоинствами: рвет зубы мастерски и вырезывает мозоли…»
Княгиня (про себя). Ах, какое счастье! Он же еще и мозольный оператор, а мне в этом такая нужда!
«Цену возьмет умеренную, и вас, княгиня, так, как и князя, звать будет: votre altesse![2]»
ЯВЛЕНИЕ IIКнягиня и князь.
Княгиня. А, мой любезный князь! Графиня Самодурова делает нам великое благодеяние: она сыскала князь Василью гувернера, который и зубы рвет и мозоли вырезывает; а что всего важнее, он давать нам будет титла: votre altesse! Князь. На что этого лучше!
ЯВЛЕНИЕ IIIТе же, Сеум и Нельстецов.
Князь(к Нелъстецову). Чему ж вы сына моего учить хотели?
Нельстецов. Прежде всего правилам веры, в которой он родился.
Княгиня. А танцевать?
Нельстецов. Вы шутить изволите.
Князь. А каким чужестранным языкам?
Нельстецов. Начну с латинского.
Княгиня. Да разве ему попом быть?
Нельстецов. А разве латинский язык для попов только годен?
Князь. Я не знаю, для чего сыну княжескому учиться по-латыни.
Нельстецов. Для того, что этот язык есть коренной многим языкам.
Княгиня. Вот еще на!
Князь (к княгине). Не забудь же отправить поскорее с ответом к графине Самодуровой.
Княгиня. Сейчас иду. (К гостям.) Мы теперь же к вам придем. Извините нас, что мы должны отправить человека к почтенной нашей соседке.
Сеум. Как изволите.
ЯВЛЕНИЕ IVСеум и Нельстецов.
Сеум. Так ли вы нашли княжеский дом, как я вам описывал?
Нельстецов. Точно так. Но мне кажется, я уже им в тягость быть начинаю.
Сеум. Да и мне, кажется, не очень рады. (Вошедшему слуге.) Друг мой, вели подавать мою карету. (К Нелъстецову.) Мы сейчас можем ехать.
Нельстецов. Очень хорошо.
ЯВЛЕНИЕ VТе же, князь и княгиня.
Княгиня(идучи). Я пригласила сюда самое графиню и с Пеликаном; авось-либо у князь Василья будет гувернер по сердцу нашему.
Князь(гостям). Вот мы здесь, милостивые государи. Мы поспешили сюда, чтоб насладиться вашею беседою.
Нельстецов. Много чести.
Княгиня(Сеуму). Я хотела вас спросить, почитаете ли вы за полезное, если мы сына отправим во Францию лет через десяток?
Сеум. Вы далеко видите, сударыня; лет через десяток неизвестно еще, будет ли кого и будет ли кому отправлять.
Нельстецов. А я в прибавок скажу, что и того еще предвидеть нельзя, что лет чрез десяток будет и с самою Франциею, ежели господа французы колобродить не скоро перестанут.
Сеум. Вот до чего дошло то государство, которому целая Европа столько лет во всем подражать хотела! Читая в газетах описания гибельного состояния Франции, желал бы я знать, против какого политического правила грешат французы, заводя равенство состояний?
Князь. Я этого не понимаю.
Сеум(к Нельстецову). Мне не случалось с вами об этом говорить, а, право, желал бы знать ваше о том мнение.
Нельстецов. Я никак не беру на себя решить ваш вопрос; однако готов отдать на суд ваш мое о том мнение; вот оно: нигде и никогда не бывали и быть не могут такие законы, кои бы каждого частного человека счастливым делали. Необходимо надобно, чтоб одна часть подданных для блага целого государства чем-нибудь жертвовала; следственно, равенство состояний и быть не может. Оно есть вымысел ложных философов, кои красноречивыми своими умствованиями довели французов до настоящего их положения. Они, желая отвратить злоупотребление власти, стараются истребить тот образ правления, коим Франция всей славы своей достигла. Со всем тем, сколько им покушение сие ни много стоит и стоить будет, но равенства состояний никогда достигнуть не могут, какие бы законы они ни сделали, ибо всегда одна часть подданных будет принесена на жертву другой. Вот что я думаю о нынешнем законодательстве французском.
Сеум. Но когда не могут быть законы, кои бы всякого частного человека делали благополучным, то что же остается делать законодателю?
Нельстецов. Остается расчислить так, чтоб число жертвуемых соразмерно было числу тех, для благополучия коих жертвуется.
Сеум. Так законодателю надобно быть великому исчислителю.
Нельстецов. Но сие политическое расчисление требует ума гораздо превосходнейшего, нежели надобно для вычисления математического. Можно полагать сто Эйлеров на одного Кольберта и тысячу Кольбертов на одного Монтескье.
