ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Вика, тебе необходимо обратиться к психиатру. Маленькая, хочешь, я пойду с тобой? Ты понимаешь, что ты больна?
ВИКТОРИЯ. А кому от этого плохо?
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Тебе!
ВИКТОРИЯ. Вы просто мне завидуете, Лидия Ивановна. В один прекрасный день вы скажете «ах!». Кроватку мы поставим здесь, а пелёночки будем сушить в ботаническом кабинете… Она вырастет, моя радость, и будет меня звать «мама»…
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Но раньше я тебя выгоню вон. Выгоню из комнаты, с работы и из института.
ВИКТОРИЯ (нацепила пальто на плечики и повесила на гвоздь; расшнуровала ботинки, сняла коричневое платье, перешитое из школьной формы). Лидочка Ивановна, вы обиделись? Ну что мне сделать, чтобы вас развеселить?.. Придумала!
В трусах и в майке она отправилась в туалет. Набрала в ведро воды. Плюхнула в ведро тряпку. И только развезла воду по истерзанному паркету школьного коридора, как послышался робкий стук в дверь.
Виктория замерла перед дверью, на всякий случай сжимая в руке свое единственное оружие – тряпку. Стук повторился.
ВИКТОРИЯ. Это вы?
СЕМЕН (за дверью). Это я.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Не смей открывать!
ВИКТОРИЯ (открывая дверь). Сенечка вернулся!
СЕМЕН (растерялся, увидев её босую, в черных, мужских трусах и белой майке). Вы меня, конечно, извините.
ВИКТОРИЯ (без всякого смущения). Это вы меня извините – я не одета. Считайте, что я в пионерской форме. Белый верх, темный низ. Только галстука не хватает, да?
СЕМЕН. Да, конечно. Я вас разбудил?
ВИКТОРИЯ. Нет, что вы, я полуночница! Заходите скорей! Все-таки решили выпить чаю?
СЕМЕН. Нет. Я вернулся спросить, нельзя ли мне у вас тут в школе переночевать?.. Вы, только чего не подумайте… И вообще, у меня в голове будильник. В пять утра встану и исчезну. И никто не. узнает, что я здесь был. Можно?
ВИКТОРИЯ. Нужно – значит, можно.
СЕМЕН. Вот спасибо! Одно дело, что у нас с Анной всё покончено, а другое дело – не хочу, чтоб ребята зря болтали. У нас очень строгая школа, и всякая болтовня может иметь свои далеко идущие последствия.
ВИКТОРИЯ. Сенечка, не надо ничего объяснять. Я очень-очень рада, что вы вернулись.
СЕМЕН. Правда?
ВИКТОРИЯ. Честно. Когда вы отказались зайти ко мне, я даже заплакала от обиды. Почувствовала себя такой несчастной… Сижу реву, а тут вы и вернулись! Спасибо вам, хороший мой!
СЕМЕН. Не за что…
ВИКТОРИЯ. Ну идемте, идемте же! Вам надо скорее согреться! (Ушла в темноту коридора.)
Семен поспешил за ней.
Слева были черные окна, справа – белые замызганные двери классов.
ВИКТОРИЯ (открыла одну из дверей и позвала). Заходите, Сенечка! Здесь вы можете переночевать. Это у нас физкультурная комната. Видите – турник. Осторожно, он сломан!.. Вот здесь, на физкультурных матрасиках, вы можете лечь. Я вам дам простынку и свое одеяло…
СЕМЕН. Ни в коем случае! Я лягу так.
ВИКТОРИЯ. Молчите! У меня в комнатке тепло-тепло. А здесь вы можете простудиться. Сеня, я хочу вам задать два вопроса. Обещайте мне, что ответите искренне.
СЕМЕН. Ну?
ВИКТОРИЯ. Мне идет пионерская форма?
СЕМЕН. Чего?..
ВИКТОРИЯ. Я вам нравлюсь в пионерской форме?
СЕМЕН (помедлив). Она вам к лицу.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Паскудная девчонка.
ВИКТОРИЯ. А вообще, как вы ко мне относитесь?
СЕМЕН. Хорошо.
ВИКТОРИЯ. Почему?
СЕМЕН. Ну, я не знаю… Ну, вы почти со мной не знакомы, а сами мне помогаете.
ВИКТОРИЯ. Второй вопрос: вы романтик?
СЕМЕН. Нет.
ВИКТОРИЯ. Вы же моряк!
СЕМЕН. К морю я имею, конечно, отношение. Я прохожу специальную подготовку…
ВИКТОРИЯ. То-то я думаю, что вы делаете в этом сухопутном городе? Неужели вас готовят в разведчики?!
СЕМЕН. Отнюдь.
ВИКТОРИЯ. Только не выдавайте военную тайну!
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Этого еще не хватало.
СЕМЕН. Никакой тайны нет. (Улыбнулся). Я не военный. У нас просто форма похожая – я учусь в школе представителей морского флота.
ВИКТОРИЯ. Какой молодец!
СЕМЕН. Потом придется работать в одном из наших представительств за рубежом.
ВИКТОРИЯ. Ду ю спик инглиш?
СЕМЕН. Ес ай ду. Э жё парль франсе осси. И не только это. Чему нас только не учат.
ВИКТОРИЯ. Сенечка, как хорошо, что вы вернулись! Очень удачно получилось.
СЕМЕН. В каком смысле?
ВИКТОРИЯ. Вы так сразу не поймете.
СЕМЕН. А постепенно?
ВИКТОРИЯ. А постепенно – да.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Ты очень плохо сейчас выглядишь.
Но Семену Виктория уже не казалась некрасивой. Скорее, смешной. Семен чувствовал себя с Викторией легко. Он уже начал к ней привыкать.
ВИКТОРИЯ. Чаю?
СЕМЕН. Сенк ю вери мач. Мерси боку.
ВИКТОРИЯ. Тогда прошу ко мне.
Семен зашагал за Викторией по коридору. Справа – черные окна, слева – белые двери. Опять коридор: слева – черные окна, справа – белые двери.
А вот наш ботанический кабинет! Чувствуйте себя как дома.
СЕМЕН. А я чувствую.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Рано пташечка запела.
Вслед за Викторией Семен шагнул в зеленый сумрак ботанического кабинета.
ВИКТОРИЯ. Здесь, в подсобке, я и живу. Прямо здесь, в этом удивительнейшем тропическом лесу. Видите, как много здесь пальм. Они искусственные, конечно, обмотаны войлоком и ржавой проволочкой, но здесь всё так таинственно и красиво. Как в джунглях.
СЕМЕН. Похоже.
ВИКТОРИЯ. Будьте осторожны. Здесь полно зверей. Видите: львы, тигры, попуган, лемуры, теплолюбивые рыбы – как живые. Это всё нарисовал Оскар Борисович на окнах, и все стены он увешал бабочками и цветами в коробках под стеклом; правда, такое впечатление, что стен совсем нет, будто комната вовсе безграничная, да? Красиво, правда?
СЕМЕН. Оригинально. (Подымает с полу жестянку.) А кому молоко? У вас кошка? Или, может, змея?
ВИКТОРИЯ. У нас тут никого нет. Но молоко исчезает.
СЕМЕН. Не понял.
ВИКТОРИЯ. Каждый день я наливаю сюда молоко и кто-то выпивает. Понимаете, тут, среди этой дохлятины, кто-то водится. Может, домовой?
СЕМЕН (хмурится). Мыши.
ВИКТОРИЯ. Стыдно бояться. Вы же мужчина… Эта комната называется ботанический кабинет, но у нас тут пособия и по анатомии и по зоологии. Все это создание рук нашего удивительного Оскара Борисовича. Он сам притащил сюда пальмы из разбомбленного вокзала. Перед войной они там украшали ресторан. Под ними танцевали, а теперь они пособия. Оскар Борисович тут преподавал, когда здесь еще была гимназия, и с тех доисторических времен сохранил кое-что – настоящий скелет и вот эту штучку. Ловите! (Неожиданно бросила Семену огромный стеклянный глаз.)
Семен едва успел его поймать.
Видите, это человеческий глаз. Все прожилочки видны. И хрусталик внутри так загадочно мерцает. Посмотрите!
Семен послушно смотрел.
А какие ужасные эти отростки жил!.. Представляете, какая громадная должна быть голова, к которой он прикреплялся, да? Кидайте его мне!
Семен кинул.
(Поймала, засмеялась.) Ловите! (Кинула глаз Семену.) Представляете, Оскар Борисович принес его на урок анатомии, а учащиеся глазок стащили и стали играть им в волейбол. Такое не снилось Шекспиру! Что он в эти минуты пережил, вы себе представляете? Он даже не пытался остановить кощунство, сидел неподвижно и только поглядывал на этот летающий глаз. Направо—налево, направо—налево. А глаз летает и на Оскара Борисовича поглядывает. Ужас! Ужас! Ужас! Учащиеся орут, глаз летает-поглядывает. Как вы думаете, что Оскар Борисович сделал на следующий урок?
СЕМЕН. Что он сделал?
ВИКТОРИЯ (торжественно). Он опять принес им глаз! В жизни всегда есть место подвигу. Ловите! (Бросила Семену глаз.)
Семен поймал.
Кидайте!
СЕМЕН. Зачем?
ВИКТОРИЯ. Чтобы вы почувствовали интерес к жизни! А то вы, Сенечка, как замороженный.
СЕМЕН. А вы не обращайте на меня внимания. Я лягу, а в пять утра меня и след простыл. (Отдал ей глаз.)
