ВАЛЕНТИНА. (В зал) Я один раз шла по улице, и вижу его окно. Когда же это было? У меня еще слезы катились по щекам? Это, кажется, позавчера было, или на той неделе? Смотрю – его окно светится, слезы сразу побежали по щекам, а потом понимаю, что это теперь не уже его окно, а мое. Я, ведь теперь, живу в этой комнате, просто свет забыла выключить, вот и все. Но слезы все равно продолжают по щекам… А рядом смотрю, Катькино окно, тоже горит. Катя то всю жизнь в этом доме прожила, они с Валентином сперва соседями были, а уже потом поженились, гораздо позже, когда он со мной расстался. А тогда, он на нее никакого внимания не обращал. Когда же это было? У меня еще слезы текли по щекам? Сорок два года назад, в тот день я в первый раз к Вале домой пришла, и с Катю первый раз увидела, она к Валентину за маслом приходила, ей тогда было восемнадцать лет. Просто за маслом, вот и все. (Отходит в сторону.)
ПРИХОД КАТЕРИНЫ ПРОШЛОГО ВЕКА ЗА МАСЛОМ ПРОШЛОГО ВЕКА, В СЦЕНЕ ИЗ ПЬЕСЫ «ВАЛЕНТИН И ВАЛЕНТИНА» ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ПРОШЛОГО ВЕКА.
Входит Катюша, соседка, некрасивая милая девушка. В руке чашка.
ВАЛЕНТИН. А, Катя, привет!
КАТЯ. У вас маслица подсолнечного нет немножко?
ВАЛЕНТИН. Посмотри, наверное, есть.
КАТЯ. Тут есть, я отолью чуточку, Валя, ты, если хочешь, иди к нам занимайся, я в ночную ухожу…
ВАЛЕНТИН. Спасибо. Мама уехала, ничего.
КАТЯ. Валя, мы в деревню едем, я отгул беру, у нас Ольга замуж выходит.
ВАЛЕНТИН. Я слышал.
КАТЯ. Они и тебя звали. Они тебя помнят, как мы с тобой в Первомайке были…
ВАЛЕНТИН. Да, хорошо бы! Но сессия, сама понимаешь.
КАТЯ. А то поедем. Знаешь, как в деревне зимой!
ВАЛЕНТИН. Да нет, Катюш ну что ты! (Понизив голос.) Ты мне лучше, знаешь, ключ оставь. Когда уедете.
КАТЯ. Конечно. (Стоит и смотрит на него.)
ВАЛЕНТИН. (Читает.) Ты что?
КАТЯ. Нет, ничего…Я пошла, спасибо.
ВАЛЕНТИН. Топай, топай, Кэт, видишь? (Показывает на толщину книги.)
КАТЯ. Как бы ты отдохнул в деревне…
ВАЛЕНТИН. На пенсии будем отдыхать!.. Гуд бай!..
Катя выходит из комнаты.
ВАЛЕНТИНА. Я тебя люблю, Валя.
ВАЛЕНТИН. И я тебя, очень.
ВАЛЕНТИНА. Это я сейчас говорю. Сегодня.
ВАЛЕНТИН. И я сегодня.
ВАЛЕНТИНА. Понимаешь, это такие слова глупые, но их ведь все равно приходится произносить. Мне, как бы это сказать, ну стыдно, что ли. Или не ловко, как-то. Ведь столько лет… Прошло то уже много лет. Я ведь, сама против таких слов. Я даже фильмы не смотрю… и все такое прочее. Но годы проходят. Может это последний мой день рождения, понимаешь? Может последний, а? Вот ведь, ты понимаешь, как все сложилось: я с тобой, как тогда, сорок два года назад, начала разговаривать, так до сих пор не могу прекратить этот нелепый, в общем-то, разговор. Когда ты умер, двадцать лет назад, я думала все, конец нашему диалогу. А он все продолжается и продолжается. Безумие, правда? Безумие! Есть ты, нет тебя, – а я все продолжаю с тобой общаться. Любовь, это когда и в шестьдесят – любовь. Любовь – это, когда с любовью, без любви – это уже не любовь.
КАТЯ. Валентина, посмотри чего? За мной тут какой-то шар увязался. К спине как-то прикрепился и все. Я на кухню, и он за мной, я это дело и он…то есть, ну в смысле, да бог с ним. Давай, Валюха дальше грустить по поводу нашего веселья. Мы хоть и старые, так-то, в общем-то, молодо выглядим. Вон, меня вчера у подъезда бабкой назвали. А какая же я бабка, я уже старуха давно. Но выгляжу, видимо, еще на бабку. И ты, Валентина, тоже.
ВАЛЕНТИНА. Катя.
КАТЯ. Так что мы вроде еще на бабок смахиваем.
ВАЛЕНТИНА. Катя, послушай меня.
КАТЯ. Ну, так мы продолжаем, вроде.
ВАЛЕНТИНА. Катя, посмотри на меня. Я хочу, чтобы ты услышала, то, что я сейчас скажу. Слышишь?
КАТЯ. Ну, так я слушаю, вроде.
ВАЛЕНТИНА. Я тебя ненавижу, Катя.
КАТЯ. Ну, так и я тебя.
ВАЛЕНТИНА. Я тебя ненавижу! Ты мерзкое, ничтожное существо.
КАТЯ. Ну, так и ты такая же.
ВАЛЕНТИНА. Ты урод, и всегда была уродом. Ты сломала мою жизнь, и жизнь человека, которого я любила. Ты нищая, спившаяся старуха! Я видеть тебя не могу! Сейчас же иди вон из моей комнаты. И вообще уходи – из квартиры и из моей жизни. Слышишь, – вон из моей жизни!
КАТЯ. Это моя квартира и моего покойного мужа.
ВАЛЕНТИНА. Нет, это моя квартира! Я ее купила вместе с вещами, которые ты пропивала.
КАТЯ. Ну, тогда я уйду отсюда.
ВАЛЕНТИНА. Убирайся!
КАТЯ. Дрянь.
ВАЛЕНТИНА. Что ты сказала?!
КАТЯ. Дрянь, ты.
ВАЛЕНТИНА. А ну-ка, забирай свою водку и сию минуту, чтобы тебя не было.
КАТЯ. (Берет со стола бутылку и одну рюмку) Я нищая, спившаяся старуха, а ты дрянь.
ВАЛЕНТИНА. И блины свои забирай. Нечего устраивать из праздника поминки.
КАТЯ. (Забирает и блины) Кости не выбрасывай в помойку, я их собакам завтра отдам.
ВАЛЕНТИНА. Тогда их в пакет нужно завернуть, а то завоняют за ночь.
КАТЯ. Там еще хорошие куски есть, оставь.
ВАЛЕНТИНА. Да ну, кто это будет доедать? Отдай лучше собакам.
КАТЯ. Тогда заверни в синий пакет, там, на кухне, на двери висит.
ВАЛЕНТИНА. Чашки прихвати, только не разбей.
КАТЯ. (прихватывает и чашки) Не разобью. Только ты мне тогда дверь открой.
ВАЛЕНТИНА. (Открывает ей дверь) Осторожней, и так все посуду перебили.
КАТЯ. А я тебе давно предлагала, есть из одноразовой посуды, у меня же знакомая на фирме работает, у них этой посуды, хоть каждый день ешь.
Уходят.
Осень. Сыплются желтые листья. Валентин в задумчивости сидит на краю стола. За спиной у него рюкзак. Мимо него по парку проходит двадцатилетняя Катя. Ну и, в общем, она его узнает.
КАТЯ. Валя?! Валечка, это ты? Ты приехал? Ты меня узнаешь? (и плачет, конечно.)
ВАЛЕНТИН. Катька! Здорово! Ты как здесь? Ах, ну да. Ну не надо реветь, ну я это, я. Слушай, как ты за эти два года изменилась. Интересная стала, от женихов, поди, нет отбоя? (Валентин старается выглядеть взрослее, ведь он два года был на заработках.)
КАТЯ. А ты что, письма мои не получал?
ВАЛЕНТИН. Вообще-то получал.
КАТЯ. Ну, а что спрашиваешь, раз получал? А последнее получил?
ВАЛЕНТИН. Последнее? Да я уж не помню, какое было последним.
КАТЯ. Значит, не читал.
ВАЛЕНТИН. Катюша, ну не обижайся, там, в Сибири все по-другому, письма то некогда читать, работы по горло. За день так навкалываешься, придешь и сразу на боковую. Да не плачь, ты. Теперь то можешь свое письмо так рассказать. Вот же я, и не надо писем.
КАТЯ. А ты надолго приехал?
ВАЛЕНТИН. Да думал, что насовсем, а оказалось.… В общем, недельки две поживу и обратно.
КАТЯ. Ты что, с Валей, что ли поссорился? Я ее частенько вижу, она к твоей матери за твоими письмами приходит.
ВАЛЕНТИН. Ага, а потом с этими письмами, идет к своему морскому офицеру.
КАТЯ. Да какой офицер, ты что? Она же, раз в две недели как штык.… По ней же календарь можно проверять.
ВАЛЕНТИН. Был я сейчас у них. Валя с сестрой уехали во Владивосток. Гусев этот, видите ли, новое назначение получил. К нему уехали, понимаешь!
КАТЯ. Но ведь она не знала, что ты приедешь. Никто не знал, мать даже твоя. Мы ведь тебя летом ждали, а сейчас осень.
ВАЛЕНТИН. Сюрприз хотел сделать. А оказалось, что меня самого такой сюрприз поджидает. Мать Валькина, мне только что, все объяснила, по полочкам разложила – что и как. Замуж Валентина выходит, за Гусева этого, или как там его? Только ты мне объясни, как можно не по своей воле замуж выходить? У нас, что здесь, средние века что ли? Значит, сама этого хотела. Во всяком случае, не особо сопротивлялась. Могла бы хоть в письме написать. Я все ее письма по сто раз перечитывал. Придешь с работы, делать то нечего, вот и читаешь одно и тоже письмо по нескольку раз.
КАТЯ. Понятно. Ладно, бог с тобой, я долго решалась: написать, не написать? Потом все-таки написала. Ну, а раз уж ты не читал, и раз уж ты здесь и скоро уезжаешь, то слушай. Я это письмо наизусть помню.
ПИСЬМО КАТИ ИЗ МОСКВЫ ВАЛЕНТИНУ В СИБИРЬ, ПЕРЕСКАЗАННОЕ ВСЛУХ
Дорогой, Валечка. Валя. Валентин! Пускай самолеты летают в небе, пускай корабли, бороздят моря, пускай пограничники охраняют границы Союза Советских Социалистических Республик, пускай сталевары варят сталь, пускай космонавты осваивают космическое пространство, я, кстати, больше не работаю на хлебозаводе, я окончила курсы проводников, и теперь, как твоя мама работаю проводницей на поезде Москва-Владивосток. Так вот, пускай весь наш советский народ, занят полезными делами, а я, эгоистка такая, целыми днями думаю только о тебе. Мне стыдно тебе писать об этом, но писать все-таки легче, чем говорить. Лично, я бы никогда не отважилась с тобой объясниться. Дело в том, что без тебя, я не мыслю свою жизнь. Без тебя, я готова корабли в моей гавани жечь. Хотя я знаю, что ты любишь другого человека. Сама удивляюсь, откуда во мне столько поэтических чувств, наверное, от любви, или потому, что я теперь беру уроки игры на аккордеоне, не знаю. Но главное, ни о ком, и о чем другом я больше думать не могу. Приезжай поскорей, я по тебе очень, очень скучаю.
