Падчерица. Вот и мачеха у меня такая… И сестрица вся в нее. Что ни сделаешь, ничем им не угодишь, как ни повернешься — все не в ту сторону.
Солдат. Погоди, не век тебе терпеть. Молода ты еще, доживешь и до хорошего. Уж на что наша солдатская служба долгая, а и ей срок выходит.
Падчерица. Спасибо на добром слове, и за хворост спасибо. Быстро я нынче управилась; солнце еще высоко стоит. Дайте-ка я вам елочку одну покажу. Не подойдет ли она вам? Уж такая красивая елочка — веточка в веточку.
Солдат. Что же, покажи. Ты, видно, здесь в лесу своя. Недаром белки с зайцами при тебе в горелки играют!
Падчерица и Солдат, оставив санки, скрываются в чаще. Мгновение сцена пуста. Потом ветви старых заснеженных елей раздвигаются, на поляну выходят два высоких старика: Январь-месяц в белой шубе и шапке и Декабрь-месяц в белой шубе с черными полосами и в белой шапке с черной опушкой.
Декабрь. Вот, брат, принимай хозяйство. Как будто все у меня в порядке. Снегу нынче довольно: березкам по пояс, соснам по колено. Теперь и морозцу разгуляться можно — беды уж не будет. Мы свое время за тучами прожили, вам и солнышком побаловаться не грех.
Январь. Спасибо, брат. Видать, ты славно поработал. А что, у тебя на речках да на озерах крепко лед стал?
Декабрь. Ничего, держится. А не мешает еще подморозить.
Январь. Подморозим, подморозим. За нами дело не станет. Ну, а народ лесной как?
Декабрь. Да как полагается. Кому время спать — спит, а кто не спит, тот прыгает да бродит. Вот я их созову, сам погляди. (Хлопает рукавицами.)
Из чащи выглядывают Волк и Лисица. На ветвях появляются Белки. На середину полянки выскакивает Заяц. За сугробами шевелятся уши других зайцев. Волк и Лисица нацеливаются на добычу, но Январь грозит им пальцем.
Январь. Ты что, рыжая? Ты что, серый? Думаете, для вас мы зайцев сюда созвали? Нет, уж вы сами для себя промышляйте, а нам всех лесных жильцов посчитать надо: и Зайцев, и белок, да и вас, зубастых.
Волк и Лисица притихают. Старики неторопливо считают зверей.
Декабрь.
Собирайтесь, звери, в стаю,
Я вас всех пересчитаю.
Серый волк. Лиса. Барсук.
Куцых зайцев сорок штук.
Ну, теперь куницы, белки
И другой народец мелкий.
Галок, соек и ворон
Ровным счетом миллион!
Январь. Вот и ладно. Все вы пересчитаны. Можете идти по своим домам, по своим делам.
Звери исчезают.
А теперь, братец, пора нам к нашему празднику приготовиться — снег в лесу обновить, ветви посеребрить. Махни-ка рукавом — ты ведь еще здесь хозяин.
Декабрь. А не рано ли? До вечера еще далеко. Да вон и санки чьи-то стоят, значит, люди по лесу бродят, Завалишь тропинки снегом — им отсюда и не выбраться.
Январь. А ты полегоньку начинай. Подуй ветром, помети метелью — гости и догадаются, что домой пора. Не поторопишь их, так они до полуночи шишки да сучья собирать будут. Всегда им чего-нибудь надо. На то они и люди!
Декабрь. Ну что ж, начнем помаленьку.
Верные слуги — Снежные вьюги,
Заметите все пути,
Чтобы в чащу не пройти
Ни конному, ни пешему!
Ни леснику, ни лешему!
Начинается вьюга. Снег густо падает на землю, на деревья. За снежной завесой почти не видно стариков в белых шубах и шапках. Их не отличить от деревьев. На поляну возвращаются Падчерица и Солдат. Они идут с трудом, вязнут в сугробах, закрывают лица от вьюги. Вдвоем они несут елку.
Солдат. Метель-то какая разыгралась — прямо сказать, новогодняя! Не видать ничего. Где мы тут с тобой санки оставили?
Падчерица. А вон два бугорочка рядом — это они и есть. Подлиннее да пониже — это ваши санки, а мои повыше да покороче. (Веткой обметает санки.)
Солдат. Вот елочку привяжу, и тронемся. А ты не жди меня — иди себе домой, а то замерзнешь в своей одежонке, да и метелью тебя заметет. Смотри ты, какая завируха поднялась!
Падчерица. Ничего, мне не в первый раз. (Помогает ему привязать елку.)
Солдат. Ну, готово. А теперь шагом марш, в путь-дорогу. Я — вперед, а ты — за мной, по моим следам. Так-то тебе полегче будет. Ну, поехали!
Падчерица. Поехали. (Вздрагивает.) Ох!
Солдат. Ты чего?
Падчерица. Поглядите-ка! Вон там, за теми соснами два старика в белых шубах стоят.
Солдат. Какие еще старики? Где? (Делает шаг вперед.)
В это время деревья сдвигаются, и оба Старика исчезают за ними.
Никого там нет, померещилось тебе. Это сосны.
Падчерица. Да нет, я видела. Два старика — в шубах, в шапках!
Солдат. Нынче и деревья в шубах и в шапках стоят. Идем-ка поскорее, да не гляди по сторонам, а то в новогоднюю метель и не такое привидится!
Падчерица и Солдат уходят. Из-за деревьев опять появляются Старики.
Январь. Ушли?
Декабрь. Ушли. (Смотрит вдаль из-под ладони.) Вон уж они где — с горки спускаются!
Январь. Ну, видно, это последние твои гости. Больше в нынешнем году людей у нас в лесу не будет. Зови братьев новогодний костер разводить, смолы курить, мед на весь год варить.
Декабрь. А кто дров припасет?
Январь. Мы, зимние месяцы.
Декабрь. А кто огоньку принесет?
Голоса из чащи. Весенние месяцы!
Декабрь. Кто будет жар раздувать?
Голоса. Летние месяцы!
Декабрь. Кто будет жар заливать?
Голоса. Осенние месяцы!
В глубине чащи в разных местах мелькают чьи-то фигуры. Сквозь ветви светятся огни.
Январь. Что ж, брат, как будто все мы в сборе — весь круглый год. Запирай лес на ночь, чтобы ни хода, ни выхода не было.
Декабрь. Ладно, запру!
Вьюга белая — пурга,
Взбей летучие снега.
Ты курись,
Ты дымись,
Пухом на землю вались,
Кутай землю пеленой,
Перед лесом стань стеной.
Вот ключ,
Вот замок,
Чтоб никто пройти не мог!
Стена падающего снега закрывает лес.
Дворец. Классная комната Королевы. Широкая доска в резной золотой раме. Парта из розового дерева. На бархатной подушке сидит и пишет длинным золотым пером четырнадцатилетняя Королева. Перед ней седобородый Профессор арифметики и чистописания, похожий на старинного астролога. Он в мантии, в докторском причудливом колпаке с кистью.
Королева. Терпеть не могу писать. Все пальцы в чернилах!
Профессор. Вы совершенно правы, ваше величество. Это весьма неприятное занятие. Недаром древние поэты обходились без письменных приборов, почему произведения их отнесены наукой к разряду устного творчества. Однако же осмелюсь попросить вас начертать собственной вашего величества рукой еще четыре строчки.
Королева. Ладно уж, диктуйте.
Профессор.
Травка зеленеет,
Солнышко блестит,
Ласточка с весною
В сени к нам летит!
Королева. Я напишу только «Травка зеленеет». (Пишет.) Травка зе-не…
Входит Канцлер.
Канцлер (низко кланяясь). Доброе утро, ваше величество. Осмелюсь почтительнейше просить вас подписать один рескрипт и три указа.
Королева. Еще писать! Хорошо. Но уж тогда я не буду дописывать «зенелеет». Дайте сюда ваши бумажки! (Подписывает бумаги одну за другой.)
Канцлер. Благодарю вас, ваше величество. А теперь позволю себе попросить вас начертать…
Королева. Опять начертать!
Канцлер. Только вашу высочайшую резолюцию на этом ходатайстве.
Королева (нетерпеливо). Что же я должна написать?
Канцлер. Одно из двух, ваше величество: либо «казнить», либо «помиловать».
Королева (про себя). По-ми-ло-вать… Каз-нить… Лучше напишу «казнить» — это короче.
Канцлер берет бумаги, кланяется и уходит.
Профессор (тяжело вздыхая). Нечего сказать, короче!
Королева. О чем это вы?
