— И что?
— Что «и что»? Слушай-ка, Джерри, твоих питательных палочек нам не навек хватит. Что мы станем есть, когда они кончатся?
— Есть? — Джерри поглядел на копошившихся в лужице моллюсков и скорчил гримасу. — На, Дэвидж. До тогда нас подбирать. Искать нас найти, тогда подбирать.
— А если нас не отыщут? Что тогда?
Джерри опять скривился и занялся наполовину готовым жильем.
— Вода мы пить тогда до подбирать.
Буркнув что-то еще насчет киззовых экскрементов и вкусовых сосочков моего языка, он скрылся с глаз.
С тех пор я обносил водоем стенками — в надежде, что усиленная защита от агрессивной среды увеличит поголовье. Теперь я заглянул под несколько камней, но прироста что-но не выявил. Интересно, удастся ли мне переломить себя и проглотить эту мерзость. Я положил на место камень, под который заглядывал, встал и посмотрел на море. Вечная пелена туч по-прежнему не пропускала на поверхность планеты иссушающие лучи Файрина, однако дождя не было, да и приевшаяся уже туманная дымка растаяла.
В том направлении, откуда я с таким трудом выбирался на берег, море тянулось до самого горизонта. В промежутках между белыми гребнями пены вода была столь же пасмурна и безотрадна, как душа офицера, ведающего ссудной кассой. Параллельные вереницы бурунов тянулись километров на пять от острова. Их центр (он был, естественно, в той точке, где стоял я) ритмично набегал на остров, а фланги катили себе дальше. Справа, поперек волн, различался на расстоянии примерно десяти километров другой островок. Еще правее, там, где беловато-серое море должно было сомкнуться со светло-серым небом, на горизонте протянулась черная линия.
Чем больше я старался вспомнить учебные карты материков Файрина-4, тем менее четко их представлял. Джерри тоже ничего не помнил — во всяком случае, ничего не мог толком объяснить. Да и с какой стати было нам тогда запоминать? Войну-то полагалось вести в космосе: каждая сторона отрицала за другой право создавать орбитальные станции в системе Файрина. Ни один из противников не собирался даже ногой ступать на планеты Файрина, а тем более завязывать сражение. Однако, как бы ни назывались материки, все же там земля, и ее значительно больше, чем на нашем клочке песку да камней.
Весь вопрос в том, как туда добраться. Не имея ни дерева, ни огня, ни листьев, ни шкур, мы с Джерри находились в отчаянно бедственном положении даже по сравнению со среднестатистическим пещерным человеком, хотя он тоже, как известно, в роскоши не купался. А из всего нашего имущества на плаву способна держаться только пресловутая назесей. Капсула. Почему бы и нет? Единственная сложность — это уговорить Джерри.
В тот же вечер, пока серые краски медленно наливались чернотой, мы с Джерри, сидя на пороге хижины, жевали свои порции — четвертинки питательной палочки. Желтые глаза драконианина изучали черную линию на горизонте, затем Джерри покачал головой.
— На, Дэвидж. Опасно будет.
Я сунул в рот остаток своей порции и продолжал, не разжевав:
— Опаснее, чем оставаться здесь?
— Скоро подбирать, на?
Я испытующе вгляделся в желтые глаза.
— Джерри, ты ведь сам в это не веришь, а я — тем более. — Я подался вперед и протянул к нему руки. — Пойми, на большой земле у нас куда больше шансов выжить. Там не надо бояться высоких волн, там, вероятно, найдется еда…
— Не «вероятно», на? — Джерри мотнул головой в сторону воды. — Как назесей рулить, Дэвидж? Там сидеть, как рулить? Эсс эх мокро, волны, за земля, гавей? Бреша. — Джерри стиснул ладони. — Эсс эх бреша камни поверх, на? Тогда мы смерть.
Я почесал в затылке.
— Отсюда волны идут в нужном направлении, да и ветер туда дует. При достаточной материковой массе нет необходимости править рулем, гавей?
— А если на достаточно, тогда? — фыркнул Джерри.
— Я ведь и не утверждал, что дело верное.
— Эсс?
— Дело верное, наверняка, гавей?
Джерри кивнул.
— А о рифы мы не разобьемся, — продолжал я, — там, скорее всего, берег такой же, как тут.
— Дело верное, на?
Я пожал плечами.
— Да нет, не такое уж верное, но и здесь оставаться нельзя. Мы ведь не знаем, какой высоты достигают волны. Что, если нахлынет особенно мощная и смоет нас с острова? Тогда как?
Джерри сощурился.
— Что там, Дэвидж? Иркмаан база, на?
— Сказано тебе, нет у нас никаких баз на Файрине-4, — рассмеялся я.
— Зачем хотеть отсюда?
— Я же тебе объяснил, Джерри. Мне кажется, у нас появится больше шансов выжить.
— Гм. — Драконианин скрестил руки на груди. — Вига, Дэвидж, назесей остаться. Я знать.
— Что ты знаешь?
Джерри ехидно ухмыльнулся, встал и направился в хижину, а немного погодя вернулся и бросил к моим ногам двухметровый металлический стержень. Тот самый, к которому меня привязывал.
— Дэвидж, я знать.
Я приподнял брови.
— О чем ты толкуешь? Разве это не из твоей капсулы?
— На, иркмаан.
Нагнувшись, я поднял стержень. Его поверхность не была тронута ржавчиной, с одного конца выдавлены какие-то арабские цифры — заводской номер детали. На миг меня захлестнула надежда, но тут же отхлынула, едва я понял, что нумерация гражданская. Я швырнул стержень на песок.
— Кто его знает, сколько времени он здесь пролежал, Джерри. Это гражданская нумерация, а гражданских миссий в этом секторе Галактики нет с самого начала войны. Может, он завалялся тут после какой-нибудь давней астроботанической операции или после изыскательского отряда…
Драконианин пнул стержень мыском сапога.
— Новое, гавей?
Я посмотрел на него в упор.
— А что такое нержавеющая сталь, ты гавей?
Фыркнув, Джерри повернулся ко мне спиной, лицом к хижине.
— Я остаться, назесей остаться. Куда ты хотеть, ты ехать, Дэвидж!
Когда надвинулась чернота долгой ночи, принялся за свое ветер, завывая, насвистывая и постанывая сквозь дыры в стенах. Полиэтиленовая крыша отчаянно хлопала, ее то вдувало внутрь, то высасывало наружу, и казалось, она вот-вот либо обрушится на нас, либо, напротив, парусом уплывет в ночь. Джерри сидел на песчаном полу, притулясь к назесей, словно подчеркивая, что ни капсула, ни он сам с места не тронутся, хотя море бушевало так, что возражения Джерри заметно слабели.
— Море неспокойное сейчас, Дэвидж, на?
— Темно чересчур, не разглядеть, но при таком ветре…
Я передернул плечами, скорее ради собственного удовольствия, чем ради дракошиного, поскольку в хижине едва-едва брезжил слабенький свет, пробивающийся сквозь крышу. С минуты на минуту нас могло смыть с нашей песчаной косы.
— Джерри, а насчет металлического стержня это все глупости. Сам знаешь.
— Сурда. — В голосе драконианина звучало уныние, а то и отчаяние.
— Эсс? Эсс э «сурда»?
— Аэ. — Джерри помолчал. — Дэвидж, гавей «не определенно не верно»?
Я перебрал в уме сумму отрицаний.
— Ты хочешь сказать «возможно», «вероятно», «не исключено»?
— Аэ, возможновероятнонеисключено. Дракона флот иркмаан корабли иметь. Перед война покупать, после война трофей брать. Стержень возможновероятнонеисключено дракон есть.
— Значит, если на большом острове имеется тайная военная база, то она принадлежит драконианам?
— Возможновероятнонеисключено, Дэвидж.
— Джерри, означает ли это, что ты согласен попытать счастья? В назесей?
— На.
— На? Почему же, Джерри? А вдруг база драконья…
— На! На говорить! — Слова, казалось, застревали у драконианина в глотке.
— Нет уж, Джерри, давай поговорим! Если мне суждено кончить век на этом острове, то я имею право знать, за что мне выпала такая доля.
Долгое время драконианин молчал.
— Дэвидж!
— Эсс!
— Назесей ты брать. Половина питательные палочки оставлять. Я остаться.
Я тряхнул головой, чтобы вернуть себе ясность мыслей.
— Ты хочешь отправить меня в капсуле одного?
— Ты это хотеть, на?
— Аэ, но почему? Пойми, здесь никто тебя не подберет.
— Возможновероятнонеисключено.
— Сурда, ничего не будет. Знаешь сам, никакого спасения не предвидится. В чем же дело? Боишься воды? Если так, то ведь у нас больше шансов…
— Дэвидж, твой рот закрывать. Назесей тебе есть. Меня тебе на нужно, гавей?
Я кивнул в темноте. Капсула — моя, только руку протяни; зачем мне нужен в придачу сварливый дракошка, особенно если учесть, что срок нашего перемирия может истечь в любую минуту? Ответ был ясен, и я осознал свою глупость… зато и человечность. Впрочем, это, наверное, одно и то же. Драконианин отделяет меня от полнейшего одиночества. Правда, остается еще одна мелочь: надо выжить.
— Лучше плыть вдвоем, Джерри.
— Почему?
Я почувствовал, что заливаюсь краской. Если людям свойственна потребность в общении, то почему им так стыдно в этом признаться?
