(Берет до диез. Он смотрит на нее яростным взглядом, но она опять берет эту ноту, на сей раз громче.)
Феличе (закрывая глаза). Реплику!
К л э р. Ты ведь придумал, что мы должны сегодня сделать?
Феличе. Да, и дольше откладывать нельзя.
Клэр. Написать жалобу..?
Ф е л и ч е. Да нет, какие там жалобы, ведь их даже не рассматривают! Нет. Сегодня мы должны выйти из дома.
Клэр. Куда-то пойдем или…
Феличе. На гроссмановский рынок.
Клэр. Туда?
Феличе. Да, именно туда!
Клэр. Но мы уже пробовали и не получилось.
Феличе. Потому что не было достаточно веской причины; да и погода не благоприятствовала.
К л э р. А сегодня..?
Феличе. Гораздо больше оснований. И я твердо знаю, что сегодня нам просто необходимо пойти на гроссмановский рынок, потому что… Не хотел тебе говорить, но… почтальон все же пробрался за преграду из подсолнухов и оставил уведомление — больше нам не будут…
Клэр. Доставлять продукты?
Феличе. Доставлять продукты на ступеньки дома…
К л э р. А я знала! Ведь срок оплаты счетов давно уже истек.
Ф е л и ч е. И потому мы должны пойти на гроссмановский рынок, прямо в контору мистера Гроссмана и поговорить с ним лично.
К л э р. В его контору! А где она? Наверное, ютится где-нибудь в никому не известном уголке этого заброшенного лабиринта…
Ф е л и ч е. Попросим клерка указать нам контору Гроссмана и проводить к ней.
Клэр. Если клерк нас увидит, то сделает вид, что и не заметил вовсе.
Ф е л и ч е. Не сделает. Ведь мы войдем туда с важным видом, словно пара…
Клэр. Преуспевающих, платежеспособных покупателей?
Ф е л и ч е. Да, и скажем им: «Пожалуйста, проведите нас к мистеру Гроссману.» Мы должны убедить его, что, несмотря на всю дурную славу и на все обвинения, страховая компания «Акме» все же выплатит нам отцовский страховой полис, ну скажем, первого числа следующего месяца, да-да, первого сентября.
К л э р. Но ты же знаешь, что этого не будет — они прислали какую-то отписку, из трех предложений в ответ на наш запрос на двадцати страницах — а мыто писали и переписывали целую неделю! (Они стоят на авансцене в разных углах, не глядя друг на друга.) И ведь…
Ф е л и ч е (делая быстрый шаг). Страховая компания «Акме»…
Клэр (делая быстрый шаг). Сообщила, что деньги по страховке…
Ф е л и ч е (делая быстрый шаг). Конфискованы.
Клэр (делая быстрый шаг). Да, страховка может оказаться недействительной…
Ф е л и ч е (делая быстрый шаг). В случае…
Клэр (делая быстрый шаг). Да, в случае, если страхователь… (Умолкает, затыкая рот кулаком.)
Ф е л и ч е (делая быстрый шаг). В случае, если страхователь убил сначала жену, потом себя и…
К л э р. К сожалению, забыл про своих детей.
Ф е л и ч е. Это называется «юридическим крючкотворством»…
(Они вновь поворачиваются друг к другу.)
Клэр. Что ты знаешь о законотворчестве, Феличе?
Ф е л и ч е. Я знаю, что в ряде случаев юридическим крючкотворством нужно пренебречь в интересах человека… Мы должны сказать о том, что видели, а видели только мы: мать сначала убила отца, потом себя и…
Клэр. Легкое вранье — это одно, а абсолютная противоположность истине — совсем другое.
Ф е л и ч е (бешено). Какая истина заключена в куске металла, взорвавшегося от рук человека, которого довели до сумасшествия?.. (Пауза). Ну? Так что? Мы будем и дальше жить с этим или забудем?
Клэр. Порой наш страх это…
Ф е л и ч е. Наш собственный знак…
Клэр. Мужества…
Ф е л и ч е. Верно! Так дверь все еще открыта. Мы идем?
(После паузы она отходит от него на шаг.)
Клэр. Посмотри-ка, на улице есть люди?
Ф е л и ч е. Конечно, есть, на улице всегда есть люди; улицы и созданы для того, чтобы по ним ходили.
К л э р. Я имею в виду тех парней. Ты же знаешь, тех жутких, они…
Ф е л и ч е. О да. Ты встала на тротуаре и крикнула им: «Стойте!» Заткнула пальцами уши и кричала: «Стойте, стойте!» Они остановились, а потом перешли на другую сторону. Я хочу спросить: «Боже, ну для чего ты это делала? Почему так кричала?»
Клэр (вместе с ним). Они уставились на меня, ухмылялись и…
Ф е л и ч е (вместе с ней). Ты сказала, они тебя обругали.
Клэр (вместе с ним). Да, и тем же мерзким словом, которое написано на нашем заборе.
Фел иче (вместе с ней). Да, ты говорила. Но я смотрел — на заборе ничего нет!
Клэр (вместе с ним). Но если ты ничего не слышал, почему тогда не пошел в гастроном один? Почему побежал со мной домой?
Ф е л и ч е (вместе с ней). Потому что ты обезумела, и я за тебя испугался — мало ли что ты можешь…
Клэр (вместе с ним). И что, ты подумал, я сделаю?
Ф е л и ч е (вместе с ней). То, что сделали отец и мать, когда…
Клэр (вместе с ним). Довольно, дальше играть нельзя.
Ф е л и ч е. Давай дальше!
Клэр. Реплику!
Ф е л и ч е. Несколько дней назад ты…
Клэр. Нет, ты, ты, а не я! Я не могу спать в доме, где спрятан пистолет. Скажи, где ты его спрятал. Мы его сломаем, выбросим вместе! Реплику!
Ф е л и ч е (спокойно). Я вынул из него патроны, а куда положил, — как нарочно, забыл.
Клэр. «Как нарочно, забыл!» Врешь же! Даже во сне помнишь. Феличе, в доме живет смерть, и ты знаешь, где она прячется.
Феличе (диким голосом). Итак: ты хочешь жить в домах с запертыми дверьми?
Клэр. Это у тебя мания запирать двери после своей психушки!
Феличе. Да, однажды я имел удовольствие — испытать все это — удобство, безопасность, благотворное влияние…
Клэр. Запертых дверей!
Феличе. Психушки!
Клэр. Что поделаешь, раз ты позволил себе утратить всякий контакт с реальностью.
Феличе. Что реального осталось в этом…
Клэр. Перестал разговаривать! Смотрел и не узнавал!
Феличе. Да, онемел и ослеп…
К л э р. А я? Я ведь тоже была здесь!
Ф е л и ч е. О, не думаю, чтобы и ты после всего понимала, где находишься! Ты…
Клэр. Достаточно, чтобы по утрам вставать, а не прятаться весь день под одеялом!
Феличе. Это говорит о стремлении…
К л э р. О возможности…
Феличе. Следовать своим привычкам!
Клэр. Это служит доказательством…
Ф е л и ч е. К черту доказательства!
Клэр. Тихо ты! Отдай пистолет, я отнесу его в подвал и там разобью топором. Только тогда наконец в этом доме можно будет спокойно спать.
Феличе. Иногда сам не знаешь, почему не спится. (Силы покидают его. Шаги становятся медленнее, он изможден. Они идут навстречу друг другу из разных концов авансцены.)
Клэр. Потребность что-то найти…
Ф е л и ч е. В пустых карманах?
К л э р. Не всегда ж они пустые! Иногда я кладу туда свой камень, но и он не приносит мне счастья!
(Пауза, Тяжело дыша, они смотрят друг на друга, Очень медленно, с потерянным видом он притворяет дверь — почти до конца,)
Ф е л и ч е. Да, у тебя ангельский лик! Нет, я больше не могу — даже и не проси! — не могу в тебя больше целиться, словно ты какая-то невообразимая мишень. И даже вывести за дверь не могу: ее нельзя закрыть, не заперев на замок, — вот я ее и не закрыл. Клэр, дверь все еще открыта.
Клэр (с улыбкой, в которой легкая грусть). Да, она приоткрыта, но этого вполне достаточно, чтобы уловить смысл происходящего…
Ф е л и ч е (вместе с ее последними словами). Так мы идем или даже эту возможность упустим?
Клэр. Мы идем — и сейчас же. Так даже вопрос не стоял, ты ведь знаешь.
Ф е л и ч е. Хорошо. Наконец-то согласилась.
(Пауза,)
Клэр (напуская на себя требовательный вид). Но ты ведь не одет как следует. Для такого выдающегося случая я хочу, чтобы ты хорошо выглядел. Закрой-ка на минутку дверь.
Ф е л и ч е. Если ее сейчас закрыть, она может уже никогда не открыться.
К л э р. Я только — только поднимусь и принесу твой летний пиджак и к нему какой-нибудь хороший галстук. (Идет в глубь сцены,) О, а ведь ступенек-то нет!
Ф е л и ч е. Декорацию не достроили.
Клэр. Знаю-знаю, ты мне говорил. (Смотрит на авансцену,) Я поднялась наверх, а ты остался в гостиной один.
Ф е л и ч е. Да, я остался один в этой комнате, с открытой дверью. С улицы доносились какие-то голоса, крики, дьявольский смех. «Психи, психи, психи, пси-и-хи!» И я ее захлопнул, а ведь только что сказал…
Клэр. Ты сказал, что она может уже никогда не открыться. (Внезапно поворачивается и смотрит на авансцену.) О, так ты еще здесь!
Ф е л и ч е. Да, конечно. Жду тебя.
