Уильям Шекспир - Трагедии. Сонеты

Почтенье, принц.

Рад вас здоровым видеть.
Гораций, — если в памяти я сам?

Он самый, принц, ваш верный раб до гроба.

Мой друг, еще поспорим мы, кто чей.
Что принесло вас к нам из Виттенберга? —
Марцелл, — не так ли?

Он, милейший принц…

Я очень рад вас видеть.

Добрый вечер. —
Что ж вас из Виттенберга принесло?

Милейший принц, расположенье к лени.

Ваш враг не отозвался б так о вас,
И вы мне слуха лучше не терзайте
Поклепами на самого себя.
Я знаю вас: ничуть вы не ленивец.
Но все же, чем вас встретил Эльсинор?
Пока гостите, мы вас пить научим.

Я видел вынос вашего отца.

Нехорошо смеяться над друзьями.
Хотите, свадьбу матери, сказать?

Да, правда, это следовало быстро.

Расчетливость, Гораций! С похорон
На брачный стол пошел пирог поминный.
Врага охотней встретил бы в раю,
Чем снова испытать событья эти.
Отец, — о вот он словно предо мной.

Где, принц?

В очах души моей, Гораций.

Я помню, он во всем был королем.

Он человек был, вот что несомненно.
Уж мне такого больше не видать.

Представьте, принц, он был тут нынче ночью.

Был? Кто?

Король, отец ваш.

Мой отец?

Спокойнее: сдержите удивленье
И выслушайте. Я вам расскажу, —
Меня поддержат эти очевидцы, —
Бог знает что.

Молю вас, поскорей!

Две ночи кряду этим господам,
Бернардо и Марцеллу, на дежурстве
Средь мертвой беспредельности ночной
Такое выпадало. Кто-то, зримый,
В вооруженье с ног до головы,
И сущий ваш отец, проходит мимо
Державным шагом. Трижды он скользит
Пред их остолбенелыми глазами
В длину жезла от них, они ж стоят,
От ужаса почти свернувшись в студень
И проглотив язык, о чем потом
Рассказывают мне под страшной тайной.
Я стал на стражу с ними в третью ночь,
Где, подтверждая это все дословно,
В такой же час проходит та же тень.
Мне памятен отец ваш. Оба схожи,
Как эти руки.

Где он проходил?

По той площадке, где стоит охрана.

Вы с ним не говорили?

Говорил,
Но без успеха. Впрочем, на мгновенье
По повороту плеч и головы
Я заключил, что он не прочь ответить,
Но в это время закричал петух,
И он при этом звуке отшатнулся
И скрылся с глаз.

Я слов не нахожу.

Ручаюсь жизнью, принц, что это правда,
И мы за долг сочли вас известить.

Да, да, все так. Сейчас я успокоюсь.
Кто ночью в карауле?

Мы, милорд.

В оружье, говорите?

Весь.

До пяток?

До пят.

И вы не видели лица?

Нет, как же, — шлем был с поднятым забралом.

И что ж, он хмурил брови?

Нет, смотрел
Скорей с тоской, чем с гневом.

Он был бледен,
Иль раскрасневшись?

Совершенно бел.

И не сводил с вас глаз?

Ни на минуту.

Жаль, — без меня.

Он свел бы вас с ума.

Все может быть. И что ж, он долго пробыл?

Я мог легко бы до ста досчитать.

Нет, дольше, дольше.

Нет, при мне не больше.

С седою бородою?

Не совсем.
С едва посеребренной, как при жизни.

Я стану с вами на ночь. Может статься,
Он вновь придет.

Придет наверняка.

И если примет вновь отцовский образ,
Я с ним заговорю, хотя бы ад,
Восстав, зажал мне рот. А к вам есть просьба.
Как вы скрывали случай до сих пор,
Так точно и вперед его таите,
И что бы ни случилось в эту ночь,
Во всем ищите смысла и молчите.
За дружбу отплачу. Храни вас бог.
А около двенадцати я выйду
И навещу вас.

Ваши слуги, принц.

Не слуги, а друзья мои. Прощайте.

Двойник отца в оружье! Быть беде!
Обман какой-то. Только бы стемнело!
А там, душа, терпенье: козней след,
Зарой их в землю, выступит на свет.

Мешки на корабле. Прощай, сестра.
Пообещай не упускать оказий
И при попутном ветре не дремли
И вести шли.

Не сомневайся в этом.

А Гамлета ухаживанья — вздор.
Считай их блажью, шалостями крови,
Фиалкою, расцветшей в холода́,
Нежданной, гиблой, сладкой, обреченной,
Благоуханьем мига, и того
Не более.