БЫКОВСКИЙ. Факт, не требующий доказательств – руководство пытается уйти от личной ответственности в выборе первого кандидата. Или желает, чтобы мы предугадали мысли начальства.
КАМАНИН. Нет. Пока мы ищем оптимальный вариант.
ТИТОВ. И по каким же критериям?
КАМАНИН. Вот вы и предложите их. Мы хотели бы учесть и ваше мнение.
НЕЛЮБОВ. Хороший экзамен ля всех и никаких вопросов не будет. А лететь хочет каждый. И каждый в душе думает, что уж он то готов лучше всех! Так что никакие новые правила здесь не нужны.
КАМАНИН. Экзаменов у вас было достаточно. И все были молодцы. Так что... Решайте... Что же касается меня, то я изучаю ваши характеры самым внимательным образом. Даже сейчас.
ТИТОВ. Мама родная! Неужели мы до такой степени подопытные кролик?! Будет когда-нибудь предел?! Неужели я и дома не могу снять штаны без медицинского контроля?
КАМАНИН. Вам действительно трудно?
ТИТОВ. Отвлекает. Мешает нормально работать. Я как голый на улице.
КАМАНИН. Авы терпите. Знали на какое дело идете! На орбите тоже помех будет достаточно. И самых неожиданных. Там не нужны будут психологические переживания.
ГАГАРИН. Николай Петрович, все дело в том, что нам всем хочется, чтобы все закончилось побыстрее и... поспокойнее. Понятно, что эти желания трудно совместить, и все же... очень хочется не тратить силы на пустое.
КАМАНИН. От вас тоже зависит срок полета... Ну ладно. Разминка закончена. Через полтора часа на этом столе должны лежать ваши предложения. Подписываться не обязательно. Уходит.
НЕЛЮБОВ. Гагарину. Юра, ты добрый. Уступи мне дорогу.
ГАГАРИН. Серьезно. Нет.
НЕЛЮБОВ. Ладно. Тогда будем писать.
ТИТОВ. О чем?
НЕЛЮБОВ. Тебе же растолковали как дитю – называй своего кандидата на космический полет и точка.
ТИТОВ. А через два часа мы с тобой врагами станем, если я не назову тебя.
НЕЛЮБОВ. Серьезно. Правильно. Вот и называй меня. Я в себе уверен.
ПОПОВИЧ. А ведь верно, ребята.Мы вроде знаем друг друга, а что каждый сейчас напишет я не знаю. Даже о себе не знаю. Неожиданно все как-то.
ГАГАРИН. Однако врать не буду.
БЫКОВСКИЙ. Время идет, а мы все топчемся на месте, мужики. Давайте решать. Может быть, проголосуем за одного? Чтобы потом в одну дуду играть.
ГАГАРИН. Это будет неправильно. Пусть каждый пишет сам и откровенно, предлагая своего кандидата. Но каждый должен под своим предложением поставить подпись. Анонимки нам ни к чему. А вечером соберемся у Романыча, как обычно делаем при обсуждении серьезных вопросов. Там и обсудим все варианты.
ГОЛОСА. Правильно... Верно... Нам темниловка не нужна.
НЕЛЮБОВ. Особенно если учесть, что образцы почерков каждого у командования есть. Начальству не сложно будет нас рассортировать. Но есть проблема... После так называемого откровенного разговора вечером, я не уверен в том, что кое-кто останется мне другом. Во всяком случае, если мы и не перегрыземся друг с другом, то зло затаим. Это точно. Герман прав.
ПОПОВИЧ. Не очень то ты нас уважаешь.
НЕЛЮБОВ. Я правду говорю. Лично я сегодня вечером буду занят. Это чтобы ни у кого не было недоразумений.
ПОПОВИЧ. Явка всех и не обязательна. Но это, похоже, будет и очередной проверкой на сплоченность нашего коллектива. Проверкой, не запланированной нашим начальством. А теперь все. Обсуждение заканчиваю в виду недостатка времени. Приступаем. И чтоб тихо! Рассаживаются. Кто-то уходит.
Тишина. Медленно гаснет свет. Затем в свете прожектора остается Быковский, который выходит на авансцену.
БЫКОВСКИЙ. Тоже мне стратеги! Да тут и решать нечего! Факт, на сто процентов не требующий доказательств! Нелюбов! Григорий Нелюбов! Других кандидатов нет. Это же не просто летчик! А как он работает на тренажере?! Ни одного замечания, вопроса! Все схватывает на лету. Все с улыбкой. Мы потом обиваемся в этом чертовом скафандре, а он выскакивает из него после тренировки, как свежий огурчик. Вроде и не работал. Такой с любой неожиданностью в полете справится. А это главное!... В термокамере я как-то его на спор пересидел. Это верно. Но только я знал чего мне это стоило. А по нему видно было, что он еще столько же просидит. Но ведь не стал повторно сидеть! Не стал... Да и Каманин, похоже, на стороне Нелюбова. Пусть случайно, но я был свидетелем его разговора с Королевым...
Затемнение. Затем освещается заводской цех. У космического корабля «Восток» Каманин с космонавтами. У другого корабля работают двое рабочих. У третьего люк закрыт.
КАМАНИН. Смотрите. Нравятся коробочки? Все смеются. На них и полетите. А пока присмотритесь. Уходит.
ГАГАРИН. Сразу обошел центральный шар, гладит обшивку. Шершавая ... отошел в сторону, смотрит на всех. Обошел другие шары.
БЫКОВСКИЙ. Гробик приличный. Загремишь – не услышат. Факт.
ПОПОВИЧ. Грации действительно не хватает. Бочка она и есть бочка. Истребитель бы сюда! Никакого сравнения!
НЕЛЮБОВ. Или ракету, чтоб до потолка. А на таком стыдно и летать. Хоть бы иллюминатор побольше сделали. Не видно ведь куда летишь!
ПОПОВИЧ. Предлагай. Может быть и примут удобный для тебя вариант.
НЕЛЮБОВ. Как же. Они мне всего лишь встречное предложение – не хотите ли, простите ли на повторную медкомиссию? Что-то у вас с мозгами не в порядке... Шумят, обсуждают. Гагарин подошел к рабочим.
ГАГАРИН. Ваша штука скоро залетает?
2 РАБОЧИЙ. Эс Пэ спросите.
ГАГАРИН. Кого?
1 РАБОЧИЙ. Сергея Павловича ... Королева.
ГАГАРИН. Понятно. А с тем шариком что? Запасной? В авиации на полетах всегда были запасные самолеты. Подошел Быковский.
2 РАБОЧИЙ. Там вашу жизнь проверяют.
БЫКОВСКИЙ. Чего ее проверять? Она при нас.
1 РАБОЧИЙ. Парень там сидит в скафандре. Вторые сутки. Даст добро, так и вы в таком же полетите...
ГАГАРИН. А можно на него взглянуть? Одним глазком...
2 РАБОЧИЙ. На скафандр или на парня?
1 РАБОЧИЙ. Нельзя отвлекать испытателя.
2 РАБОЧИЙ. Здоровые вы бычки. Таких бабы любят.
БЫКОВСКИЙ. Он видно успел за воротник заложить. Вот и смелый.
2 РАБОЧИЙ. Гляди?! Трепыхаются. Значит живы еще. Не очумели от собственной значимости.
ГАГАРИН. Жаль. Я знал других рабочих.
1 РАБОЧИЙ. Извините, ребята. Холостяк он. Молод. Нетерпелив. И считает, что рабочий класс нечестно обошли. При отборе в отряд конечно.
БЫКОВСКИЙ. Претензии не по адресу, папаша. Эс Пэ и спросите.
1 РАБОЧИЙ. Скажешь тоже... Кстати, у напарника моего вопрос к вам имеется. Да вот стесняется спросить.
БЫКОВСКИЙ. Да что вы говорите? И давно это у него?
ГАГАРИН. Угомонись. Так какой вопрос у вас, отец?
1 РАБОЧИЙ. Как все-таки вас отбирали в отряд?
БЫКОВСКИЙ. Зависть съедает? Так бы и сказал сразу.
ГАГАРИН. Я же сказал... Вы всерьез интересуетесь или так, для ликбеза?
1 РАБОЧИЙ. Он уже на пятом курсе института. Подал заявление к вам.
БЫКОВСКИЙ. Иронично. Студе-е-нт?! Полетай сначала.
2 РАБОЧИЙ. Я так думаю, что космические полеты не частная лавочка. Монополию на них вам никто не давал.
ГАГАРИН. В этом есть смысл... Сергей Павлович говорил, что очень скоро ему потребуются именно инженеры. Просто ваше время еще не пришло. Пока. Так что желаю вам в будущем успеха.
БЫКОВСКИЙ. Люблю упрямых. Дерзай. Смеется. Студент! Отходят с Гагариным. Гагарину. Сколько же их на одно мое единственное место претендует? Еще и выживут!
ГАГАРИН. Если спать будешь. Факт. Выживут.
БЫКОВСКИЙ. Серьезно. Факт.
Входят КАМАНИН, КОРОЛЕВ, КОНСТРУКТОР.
КОРОЛЕВ. Разглядели, Орелики?! Это и есть ваш будущий космический корабль. Машет рукой. 1 Рабочий открывает люк. Кто желает быть первым? Прошу. Гагарин еще до последнего слова начал движение.
ГАГАРИН. Разрешите?
КОРОЛЕВ. Пять минут.
ГАГАРИН. Есть пять минут. Сел на пол у люка, стал снимать ботинки, подтянулся за скобу, легко вбросил свое тело в люк.
Все, не сговариваясь, бросились к люку, зашумели.
Королев с Каманным и Конструктором отошли в сторону. Быковский рядом.
КОРОЛЕВ. Хорош. Такой и первым пойти может.
КАМАНИН. Рано. Есть покрепче и понадежнее ребята. Нелюбов, например. Настоящий летчик. Быковский отходит к кораблю.
КОРОЛЕВ. Ну, вам виднее... А хорошо он улыбается. Открыто. Такой не подведет... И в общественной работе, наверное, не последний? За словом в карман не полезет?
КАМАНИН. Детства еще много. Вы знаете, чем он занимался на занятиях по астроориентации?
КОРОЛЕВ. Любопытно. Я думаю – решал сложную навигационную задачу.
КАМАНИН. Играл с коллегой в морской бой.
КОРОЛЕВ. И вы его строго наказали?
КАМАНИН. Был разговор на партийном собрании.
КОРОЕВ. Врал?
КАМАНИН. Теленок. Краснел как мальчишка.
КОРОЛЕВ. Конструктору. Если лекторы допускают, чтобы на занятиях у них кто-то играл в морской бой, им нужно подавать в отставку!
КОНСТРУКТОР. За всеми не уследишь.
КОРОЛВ. И не надо следить. Это низко. Уверен – занятия были либо заумными, либо пустыми. Разберитесь.
КОНСТРУКТОР. Хорошо.
КОРОЛЕВ. А что вы сам скажете о Гагарине... после морских баталий?
