Лица мужчин сменяются за кухонным столом очень быстро, как кадры диафильма.
ГОЛОС. А потом мать стала появляться дома все реже и реже. Она приезжала на машине и привозила нам с бабкой гематоген и изюм. Иногда еще сгущенку. Это случалось раза два в неделю, но я ждала её каждый вечер. Ждала как сумасшедшая. Сидела на подоконнике и жала кнопку на настольной лампе, чтобы мать видела, что я не сплю. Что я жду…
Девочка сидит на подоконнике, смотрит в окно. Рядом настольная лампа. Она то включает, то выключает её. То включает, то выключает.
Окно вспыхивает и гаснет, вспыхивает и гаснет.
ГОЛОС. Иногда маяк не срабатывал…
Девочка спит на подоконнике, опустив голову на колени.
Горит настольная лампа.
ГОЛОС. А иногда срабатывал…
Девочка включает-выключает лампу.
К дому подъезжает машина. Из машины выходит Мать с сумкой.
Девочка срывается с подоконника и бежит на улицу. Подбегает к матери.
МАТЬ. Чего делала?
ДЕВОЧКА. Тебя ждала, чего…
МАТЬ. Чё, все время, что ли?
ДЕВОЧКА. Кашу ела еще.
МАТЬ. Пойдем в дом.
ДЕВОЧКА. А ты дома останешься еще, да?
МАТЬ. Останусь-останусь.
ДЕВОЧКА. А машина пусть ежает тогда даже. (Машине.) Ежайте-ежайте. Вы чего здесь встали еще?
МАТЬ. Щас уедет она.
ДЕВОЧКА. Пусть ежает.
МАТЬ. Уедет-уедет, пойдем. Сгущенку будешь?
ДЕВОЧКА. С тобой только…
Заходят в дом.
Девочка возвращается, подбегает к машине. В руке камень.
ДЕВОЧКА. Ежайте, кому сказано еще. А то как сейчас даже. Видали… (Трясет камнем.) Ежайте…
Машина заводит мотор и сдает назад.
Девочка несется в дом. На кухню.
За столом сидят Мать и Бабка. На столе сгущенка и гематоген.
ДЕВОЧКА (матери). Смотри, как я умею. (Раскручивает на столе волчок.)
МАТЬ. Вижу… Ну че, отвлекешь ее. А то пора уже. Он ждать-то не любит.
БАБКА. Дак побыла бы уж.
МАТЬ. Некогда, говорю. На говно там исходит уже, поди.
БАБКА. Не изойдет.
МАТЬ. Всё, сказала же.
БАБКА. Иди тогда, раз всё.
ДЕВОЧКА. Куда ты опять, что ли?
МАТЬ. В туалет.
БАБКА. В туалет она.
ДЕВОЧКА. Я с тобой.
БАБКА. Сиди давай. Вон шиколатку ешь.
ДЕВОЧКА. Это никакая не шиколатка даже еще.
БАБКА. Тебе всё не шиколатка. Сиди, сказала.
Мать выходит.
Девочка разворачивает гематоген, сосет.
БАБКА. Какая ж не шиколатка. Она самая шиколатка и есть.
ДЕВОЧКА. Не шиколатка.
БАБКА. Шиколатка.
ДЕВОЧКА. Сама ты шиколатка даже.
Вдруг за окном хлопает дверь машины.
Девочка вздрагивает, оборачивается.
Бабка хватает её за руку.
БАБКА. Сиди, дурья твоя башка!
Заводится двигатель.
Лицо девочки перекашивается.
БАБКА. Сиди!
Девочка начинает колотить Бабку по руке, по лицу.
БАБКА. Сиди, сказано!
Машина начинает движенье.
Девочка кричит, бьет. Бабка отпускает руку.
Девочка бежит на улицу. Видит вдали красные огни. Рыдает, бежит за машиной. Долго бежит. Потом садится на землю. Плачет, всхлипывает, слизывает языком сопли.
ГОЛОС. Потом приходила бабка и вела меня домой…
Бабка за руку тащит девочку домой.
ГОЛОС. Домой, где не было ничего, кроме гематогена, сгущенки, бабки и лампы, щелчки которой все время звучали у меня в голове…
Девочка сидит на подоконнике, включает-выключает лампу. Кнопка щелкает.
ГОЛОС. А однажды я не захотела больше ждать.
Девочка сидит на подоконнике, жмет кнопку лампы. Вдруг выключает её, спускается и ложится в постель.
Подъезжает машина. Выходит мать.
Девочка не шевелится.
Мать заходит в комнату, включает свет.
МАТЬ. Заболела, что ли?
ДЕВОЧКА. Нет.
МАТЬ. Чего делала?
ДЕВОЧКА. Кашу ела.
МАТЬ. И всё?
ДЕВОЧКА. Всё…
МАТЬ. Я тебе ежика привезла. (Вынимает из сумки живого ежика.) Смотри какой…
Девочка не смотрит.
Долгая пауза.
МАТЬ. В комнате оставлю, пусть бегает. (Ставит ежика на пол, тот бежит под кровать.)
Мать стоит какое-то время в двери, потом выключает свет и уходит.
ДЕВОЧКА. И не нужен мне ежик никакой… и не нужен мне ежик никакой… и не нужен мне ежик никакой…
Заводится двигатель. Свет фар скользит по потолку. Гул машины удаляется и стихает.
Девочка лежит в темноте.
Под кроватью топочет ежик.
ДЕВОЧКА. И не нужен мне ежик никакой… и не нужен мне ежик никакой… и не нужен мне ежик никакой…
Встает, включает настольную лампу, светит под кровать.
Ежик выходит на свет.
Девочка пытается его поднять. Колет руки.
Ежик не шевелится.
Девочка берет подушку и кладет на него. Затем садится сверху.
ДЕВОЧКА. Не нужен мне ежик никакой даже… не нужен мне ежик никакой даже… не нужен мне ежик никакой даже… не нужен мне ежик никакой даже… не нужен мне ежик никакой даже… не нужен мне ежик никакой даже…
Ежик сперва пищит под подушкой, потом затихает.
Девочка поднимает подушку, смотрит.
Мертвый ежик лежит, вывалив язычок.
Девочка кусает губу, пытаясь не заплакать.
ДЕВОЧКА. Все равно не нужен мне ежик никакой… Все равно не нужен даже…
Открывает окно, выбрасывает ежика. Выбирается сама, берет тельце и бежит, бежит, бежит, пока не достигает железнодорожных путей. Там кладет ежика на рельсу, отходит, ждет.
Появляется поезд.
ДЕВОЧКА. Не нужен мне ежик никакой… не нужен мне никакой ежик даже… не нужен мне ежик никакой..
Поезд пролетает мимо девочки, размозжив тельце ежика.
Девочка плачет.
ДЕВОЧКА. Зачем моего ежика?! Зачем ты моего ежика?! Дурак такой… Дурак такой…
Поднимает камни, бросает в поезд.
ДЕВОЧКА. Так тебе! Так тебе! Так тебе!
ГОЛОС. Я бросала камни в поезда до самого утра, пока меня не забрали обходчики путей…
Девочка сидит на стуле, свесив ноги. Лицо в пыли, колени в ссадинах. За столом пожилой милиционер. Что-то пишет.
Входят Мать и Бабка.
МАТЬ. Че за дела?
МИЛИЦИОНЕР. Мать, что ли?
МАТЬ. Мать, мать! Че за дела, я спрашиваю?!
МИЛИЦИОНЕР. Дак стекла била в поездах…
МАТЬ. Ей знаешь сколько лет? Стекла била! Я вам тут щас вообще все разнесу. Стекла она у них била. Фамилия как?!
МИЛИЦИОНЕР. У кого?
МАТЬ. У тебя! Аниськин?
МИЛИЦИОНЕР. Нет.
МАТЬ. А как?
МИЛИЦИОНЕР. Дак я её, что ли, сюда привел…
МАТЬ. А кто?
МИЛИЦИОНЕР. Не знаю… Люди…
МАТЬ. Какие люди? Фамилия?
МИЛИЦИОНЕР. У кого?
МАТЬ. У людей.
МИЛИЦИОНЕР. Откуда я знаю. Я че, спрашивал.
МАТЬ. Узнавай.
МИЛИЦИОНЕР. Где я вам узнаю… Люди и люди…
МАТЬ. Где хочешь, там и узнавай! Понятно? Завтра приду, если не узнаешь, увидишь, че будет. Понятно? (Девочке.) Пошли.
МИЛИЦИОНЕР. А если б она под поезд попала?
МАТЬ. Не твоё дело. Пошли…
Выходят на улицу, идут вдоль перрона. Мать впереди, бабка и девочка за ней.
Вдруг мать поворачивается и бьет девочке ладонью по лицу.
Та падает на спину. Из носа идет кровь.
БАБКА. Што, совсем одурела?! Дура прям какая-то ненормальная…
МАТЬ. Да отсоситесь вы от меня обе! (Кричит.) Я молодая, блядь! Я жить хочу, блядь! Жить, блядь! Жить! Жить! Жить, блядь! (Негромко.) Блядь…
Бежит по перрону.
БАБКА. Дура ненормальная… дура ненормальная… ненормальная прям какая… (Вытирает девочке кровь.)
Девочка смотрит в небо.
Подъезжает электричка, люди выходит из нее.
Склоняются над девочкой, что-то говорят, идут дальше длинным нескончаемым потоком.
ГОЛОС. В тот день мы с бабкой поехали в город на карусели…
Девочка сидит на карусели с каменным лицом. Ее пристегивают цепочкой. Карусель медленно раскручивается.
Круг, второй, третий…
Лицо девочки ничего не выражает.
ГОЛОС. А вечером, когда мы вернулись, мать была дома…
Бабка и девочка заходят в дом. Кругом разбросаны вещи.
БАБКА. Ты, што ли?
Тишина.
БАБКА. Выгнал, поди, и этот… (Собирает вещи.) Кто ж с такой дурой-то ненормальной будет…
Девочка идет в комнату.
На кровати лежат мать и какая-то женщина. Они голые и не укрытые. Спят.
Девочка долго смотрит на них.
У женщины белый-белый лобок.
Девочка садится в ноги. Достает волчок, пытается раскручивать на коленке.
Женщина начинает шевелиться. Рука ползет по телу матери, гладит грудь, живот, забирается между ног.
Девочка смотрит.
Вторая рука сжимает белый лобок, мнет его.
Женщина тяжело дышит, сжимает ноги. Затем смолкает, открывает глаза, встает. В темноте, не глядя на девочку, одевается и уходит.
Девочка идет за ней.
Женщина выходит за калитку.
Девочка за ней.
Женщина оборачивается.
ЖЕНЩИНА. Куда собралась-то?
