Пеллегрин. А я этого и не сказал.
Марколина. Но вы как-то странно разговариваете.
Пеллегрин. Вы предпочитаете, чтобы я молчал? Молчу!
Марколина. Знаете ли вы синьора Менегетто Рампонцоли?
Пеллегрин. Нет, синьора.
Марколина. А отца его, синьора Массимо?
Пеллегрин. Тоже нет.
Марколина. А синьору Сколастику?
Пеллегрин. Еще того меньше.
Марколина. Ну что вы за человек! Никого не знаете! И кузенов синьоры Фортунаты Марсиони тоже не знаете?
Пеллегрин. Ни одного Марсиони в глаза не видел и вообще никого не знаю.
Марколина. Ну, если вы не знаете, зато знаю я.
Пеллегрин. Вот и прекрасно!
Марколина. Партия блестящая. Девушка заживет, как королева. Что вы на это скажете?
Пеллегрин. Ничего не скажу. Раз вы говорите, значит, так оно и есть.
Марколина. А как вам кажется, не очень я хватила, пообещав за ней шесть тысяч дукатов?
Пеллегрин. Что ж, если отец согласится, пожалуй, соглашусь и я.
Марколина. Вы должны поговорить с вашим отцом.
Пеллегрин. А что я должен ему сказать?
Марколина. Передайте ему все, что вы от меня слышали.
Пеллегрин. Но я же этих людей совсем не знаю.
Марколина. Не знаете вы, — так знаю я.
Пеллегрин. Тогда сами с ним и говорите.
Марколина. Да что вы за пень такой!
Пеллегрин. Ну вот, начинаются любезности.
Марколина (со злостью). Вы меня всегда выводите из себя. Чего вы хотите? Хотите, чтобы наша бедная девочка совсем закисла? Хотите, чтобы она мучилась, как я? Ваш отец с каждым днем становится все несноснее. Жизнь просто невыносима; у пас не хватает самого необходимого. Надо сбыть девушку с рук, синьор Пеллегрин, сбыть с рук!
Пеллегрин. Но что я должен делать?
Марколина. Человек вы или дубина?
Пеллегрин. А по-вашему?
Марколина. Да, в пустяках вы человек. А когда дело касается вас и вашей семьи — вы настоящий дубина. Немедленно ступайте к вашему отцу и скажите, что представляется счастливый случай, который нельзя упустить. Поговорите о приданом. Узнайте о его намерениях. Разумеется, не меньше шести тысяч. Если он не знает молодого человека, надо, чтобы он о нем знал. Я женщина разумная и понимаю, что он вправе знать все. Если понадобится, все сведения он получит от меня, а пока что поговорите вы. Узнайте — может быть, все это ему и по вкусу; если он будет возражать, уговорите его. Если он в самом деле станет противиться, развяжите свой язык, сбросьте лень и трусость. Ах, да что я зря говорю! Фу, несуразные же вы люди, бараны какие-то! Злите вы все меня, глаза на вас не смотрели бы…
Пеллегрин. Ну что за охота вам так горячиться?
Марколина. Говорю, говорю, а вы все молчите!
Пеллегрин. Мне же нужно собраться с мыслями, подумать, как говорить, с чего начать…
Марколина. Чего вы раскисли? Чего вы боитесь? Понимаю, что к отцу надо относиться с уважением, надо с ним говорить почтительно. Но когда человек сознает свою правоту, он должен уметь постоять за себя. Знаете ли, дорогой мой, пословицу: если ты овца, не дивясь, что тебя волк съел.
Пеллегрин. Хорошо, хорошо, поговорю.
Марколина. Сейчас же! Не мешкайте!
Пеллегрин. Ну, обещаю… до обеда.
Марколина. Слышите — сейчас же!
Пеллегрин. Да что за спешка такая?
Марколина. Живо, не выводите меня из терпения, а не то я… не то я…
Пеллегрин. Успокойтесь, ради бога. Пойду сейчас. (В сторону.) Ну и несчастный же я! Молю небо, чтобы у меня хватило терпения! (Уходит.)
Марколина. Каков мужчина, а? Каков мужчина? И на мою беду мне такой достался. Мне… такой живой, такой смелой! Флюгер какой-то… куда ветер дует, туда и поворачивается. А дочка? Тоже недалеко от папеньки ушла, вся в него. Нисколько на меня не похожа. Клянусь жизнью, я не растерялась бы даже перед целой армией.
(Уходит.)
Комната Тодеро.
Тодеро и Грегорио.
Тодеро. Пожалуйте-ка сюда, сударь!
Грегорио. Что прикажете?.
Тодеро. А вот что! Зашел я на кухню: там прямо чертово пламя пылает. А дрова-то у меня не дареные, и я не позволю чтобы их без толку в печку швыряли.
Грегорио. Значит, это вы были на кухне?
Тодеро. Да, сударь, значит — я. Что вы хотите этим сказать?
Грегорио. Ничего. Но когда я пришел домой с рынка, то увидел, что огонь потух, мясо не кипит, и я накричал на служанку.
Тодеро. Неужели, чтобы вскипятить одну кастрюльку, нужен целый воз дров?
Грегорио. А разве на паре головешек можно что-нибудь вскипятить?
Тодеро. А вы дуйте на огонь!
Грегорио. Не могу же я целое утро стоять и раздувать печку, когда у меня такая куча дел.
Тодеро. Если вам некогда, заставьте служанку.
Грегорио. Она тоже работает: подметает, стирает, убирает кровати.
Тодеро. Ну, если служанка тоже занята, пусть идет на кухню моя внучка или ее мать…
Грегорио. Так они и пошли на кухню!
Тодеро. А если никого не найдется, скажите мне, и я пойду раздувать.
Грегорио (в сторону). Раздувай, сколько тебе хочется, а у меня терпение скоро лопнет.
Тодеро. Кто сейчас на кухне?
Грегорио. Там Чечилия.
Тодеро. А сын мой где?
Грегорио. Только что был у себя с хозяйкой.
Тодеро. Что это еще за хозяйка? В этом доме нет других хозяев, кроме меня. Чем они занимались?
Грегорио. Почем я знаю? Занавеска была опущена.
Тодеро. А внучка где?
Грегорио. В столовой.
Тодеро. Что делает?
Грегорио. Трудится.
Тодеро. Над чем трудитcя?
Грегорио. Кажется, заплаты на старые рубашки ставит.
Тодеро. Синьор Дезидерио здесь?
Грегорио. Да, синьор, в конторе.
Тодеро. Что он делает?
Грегорио. Я видел, что он пишет.
Тодеро. А сын его?
Грегорио. С отцом в конторе.
Тодеро. Пишет?
Грегорио. Право, не знаю, не заметил.
Тодеро. Подите-ка скажите синьору Дезидерио, что я его зову.
Грегорио. Слушаю. (Хочет уйти.)
Тодеро. А затем отправляйтесь на кухню.
Грегорио. Сейчас мне нечего там делать.
Тодеро. Поставьте варить рис.
Грегорио. Сейчас варить рис? Разве вы хотите пообедать раньше обычного?
Тодеро. Обедать будем в положенный час. Но рис надо поставить заранее, чтобы он как можно больше набух для вида. Когда я жил во Франции, меня там научили, как готовить рис. Его кипятят целых три часа; купят на пол-лиры, а смотришь — его хватает на восемь-девять человек.
Грегорио. Отлично! Будет сделано! (В сторону.) Себе приготовлю в отдельной кастрюлечке, по-своему. (Хочет уйти.)
Тодеро. Пойдите посмотрите, что делают сын и невестка, и доложите мне.
Грегорио. Слушаю, слушаю. Все вам скажу. (В сторону.) Все, что угодно, но шпионить ты меня не заставишь.
(Уходит.)
Тодеро, затем Дезидерио.
Тодеро. Все в доме болтаются без дела. Сын — дурак, женщины — бестолковые. Если бы не этот молодчина Дезидерио, плохо мне пришлось бы. Я уже стар, многое мне не под силу. Что бы я делал, не будь его у меня! Он внимательный и преданный человек; ведь мы с ним земляки! Он приходится мне родней — правда, дальней. Я хочу перед смертью его наградить, но, разумеется, без всякого ущерба для себя. Хоть я, правда, и стар, но прожить могу еще долго. Ведь бывает, что живут и до ста пятнадцати, и до ста двадцати, и неизвестно, как дальше пойдут дела. Уж я сумею отблагодарить, не истратив из кармана ни одного сольдо. А вот и он. Но я и виду показывать не буду: пусть не воображает, что я в нем нуждаюсь; не хочу, чтобы он нос задирал. Не скрою: мне хочется его как-то отблагодарить, но пусть работает вовсю и старается.
Дезидерио (входит). Вот и я. Что прикажете?
Тодеро. Кончили ваши записи?
Дезидерио. Нет, еще не кончил. Как раз ими сейчас занят.
Тодеро. Какого же черта вы торчите в конторе? Без толку проводите время! Ничего вы не делаете!
