Иван Крылов - Подщипа

Тотчас, слышь.

Ну так ты скажи свое, слышь, мненье.
И докажи свое и знанье и уменье:
С чего бы заговор нам лучше свой начать,
Умненько произвесть и славно окончать?
Ну, что ж ты думаешь? Скажи хотя мне слово.

Он нем, о государь!

Ну, вот тебе здорово!

Скажи же ты хотя, как горю пособить,
А я, ну право, слышь, не знаю, как мне быть!
Эх, слышь! Ну что ж ты стал?

Он, государь, не слышит!

Хоть ты!

За старостью, о царь, едва он дышит!

Ну, брат, слышь…

А у меня кубарь готов, навит совсем!

Ну, ладно же, так мы в столовую пойдем.

Вы, слышь-те, вздумайте, да не сходя со стула,
А я, знашь, подмахну вам тотчас: царь Вакула.

Молчите ж, ни гу-гу! И думать мы начнем;
А что придумаем, царю-то донесем.

Ну, ну, не видывал такой беды я сроду!

Что, что ты, отче мой?

Ну, ну, рад, знашь, хоть в воду!

Какою новою грозит нам рок бедой?
Не новою ль злодей идет на нас войной?

Вот вздор бы, слышь, какой! На то ведь есть солдаты!
Пускай бы и дрались они себе из платы.

Или против твоей особы заговор?

Нет, нет, совсем не то! Ты, слышь, болтаешь вздор.

Какое ж новое нас горе одолело?
Не хлеба ль недород?

А мне, слышь, что за дело?
Я разве даром царь? – Слышь, лежа на печи,
Я и в голодный год есть буду калачи.
Да дело все не в том, моя беда сильнее:
Ну, слышь ты, ничего мне не было больнее…

Так, верно, Трумф…

Ах, нет!

Так что ж, о государь?

Ну, слышь, проклятый паж мой изломал кубарь.
Я им с ребячества доныне забавлялся,
А, знашь, теперь хоть кинь. Ну, так бы разорвался!

Я думала другой печали сей предмет,
И знавши, государь, что собрал ты совет…

То дело иншее! чтоб им придать охотки,
Так я послал в совет салакушки да водки.
Пускай их думают; авось придет черед
И нам, Подщипушка, у немца взять перед.
Когда б не паж, и я бы, может, что затеял,
Да он, проклятый, слышь ты, мысли все рассеял.
А вот и Дурдуран! слышь, что-то он несет?

Ну, что же сделал, слышь, премудрый мой совет?

Штоф роспил вейновой, разъел салакуш банку,
Да присудил, о царь, о всем спросить цыганку,
Котора на мосту с премудростью живет,
И знает наизусть, что будет за сто лет.
Как отымалками, бесами помыкает
И часто за усы их старшего таскает.
И, словом, приговор совета был таков,
Что голова ее всех вместе их голов
Умнее во сто раз, а, может быть, и боле.

Ну, что же? Ведь за ней послать-то в нашей воле.
Пошли-ка поскорей!

Пошли, душа моя!
Поворожиться-ка, кому достанусь я.

Да если б занял ты мне для нее полтинник…
Скажи-ка, будто я… ну, знашь, ты именинник,
Так мне подарками тут с рубль перепадет;
А между тем пускай она, слышь, подождет.

О всем придумал я и трудность опрокинул:
На кашель, государь, я пошлину накинул;
А за цыганкою послал уж ходока.

Да вот, слышь, и она. Эк, на помин легка!

О чем кручинен, царь, и что на сердце, знаю!
Ой, дай же рубличек, на ручке загадаю,
Все про хоро́шенько и до́бренько скажу.
Ой, дай же рубличек, царю поворожу!

Скажи, цыганка, мне, да будь лишь справедлива…

Ой, все я знаю, все! то рученька счастлива…

Постой-ка! руку-то и после можешь дать,
Тут, слышь, о царственных делах хотят гадать.
Скажи-ка – от тебя я свету ожидаю…

Да дай же рубличек, добренько загадаю.

Ах, мне о женихе!

Нет, нет, слышь! мне скажи…

Вот рубль. (Дает деньги.)

Да вот, слышь, рубль, – так мне поворожи.

Богата рученька, разумная головка!
Ой, много мозгу в ней!

Ну, слышь, пряма колдовка.

Кручины много есть.

Ну, то-то ж. Как же быть?
Не вздумаешь ли ты, как горю пособить.
Отворожи-ка нам отсюда ты немчина.

Черноволосый он, такой большой детина,
На сердце у тебя?

Как жернов, слышь, лежит!

Он худо думает.

Чтоб взял его, слышь, жид!

Все угадала я; но всем болтать не стану.
А за секрет скажу лишь только Дурдурану.
Когда исполнит он совет мой точно весь,
Так вмиг и с челядью не будет немца здесь!

Слышь, слушайся ж ее!

Хоть то мне и обидно.
Но если царь велит, так мне ничуть не стыдно.

Скажи, любезная, и мне ты поскорей
И худо и добро об участи моей.

Прекрасна рученька, талантлива, счастлива;
А есть кручинушка…

Ох, тише! я стыдлива.

Сердечушко твое, княжна, заножено,
Ну, хочет, кажется, вон выпрыгнуть оно.
Пригожий молодец! как яблочко наливно…

Ох, стыдно, стыдно мне!

Однако ж не противно?

Ну, нет… да буду ли сегодня я за ним?

Княжна! слышь, надо дать подумать время им!

Да дай же рубличек!

Молчи! когда отмщу злодею,
Так, слышь, сошью тебе кумачну телогрею.

Фай! фай! проклята тфарь! сабашья скферна дел!
Как мошно тумать так, упить меня фелел?
Прекрасна та прошект! мой ошень плакатарит!
Но ирешде фся ваш рот на фертель мой исшарит!

Помилуй, государь! я, слышь…

Помилуй – нет!
Проклята фаша тух, как шерфя, пропатет.
Я снай вся умысла и фаша сакофора:
Сейшас я тфой пояр потслюшал у сапора.

Пропали мы!

Беда!

О, ты, жестокий рок!

Да, брат: и на моя калофка быль умок;
Мой снает плютня тфой, и са такая шашня
Мой путет фас сашай на сепи и на пашня,
Да на рапоший дом фас путет посылать,
Да кроме клеп та фот вам кушать не тафать.

Помилуй, государь! я, слышь, вперед не буду,
Попутал бес меня!