Жан-Батист Мольер - Мизантроп

Вот, право, мудрости суждение прямое,
И я за ваш ответ вас уважаю вдвое.
Пусть время сблизит нас, я жду названья "друг".
Пока ж молю моих не отвергать услуг!
Быть может, при дворе могу вам быть пригоден?
Известно, верно, вам, что там я всем угоден,
Что слушает меня внимательно король
И я немалую при нем играю роль.
Я ваш, всецело ваш. Располагайте мною!
Но я за то взамен и вас побеспокою,
Ваш ум, ваш тонкий вкус. Мне нужен ваш совет:
Прошу, послушайте последний мой сонет
Могу ль я публике на суд его представить?

Я в этом не судья, прошу меня избавить.

Но, сударь, почему?

Суждения мои
Все слишком искренни, что плохо для судьи.

Напротив! Выслушать готов я вас покорно
И был бы огорчен, поверьте, непритворно,
Когда бы от меня вы скрыли хоть пустяк.
Я жажду истины!

Извольте, если так.

Итак, сонет. Сонет "Надежда"... Посвящаю
Той, что едва лишь дверь мне приоткрыла к раю.
"Надежда"... Пышности трескучей далеки,
Простые, скромные и нежные стишки.

Посмотрим, сударь мой.

"Надежда"... Я в волненье
Не строго ль будете судить об исполненье,
Одобрите ли стиль, что вы найдете тут?..

Увидим.

Но скажу, что в несколько минут
Я это написал, - так мысль ко мне слетела!

Количество минут - не главное для дела.

"Надежда ласкою своею
На миг дарит нам счастья свет;
Но ах! Как грустно, коль за нею,
Филида, ничего уж нет".

Мне нравится уже и первый ваш куплет.

Вам это нравится? Стыда в вас вовсе нет.

"Вы проявили состраданье,
Но я вас в этом упрекну;
Не стоит тратить подаянья,
Чтобы надежду дать одну".

Как облекли вы мысль в изящнейшую форму!

Льстец! Хвалит глупости, превысившие норму.

"Но если вечность ожиданья
Не даст мне вынести страданья.
Тогда прерву я жизни нить.
Мое решенье неизбежно:
Краса Филида, безнадежно
Одной надеждой только жить!"

Как неожиданно прелестна мысль финала!

Чтоб на него чума, черт побери, напала!
Сломать нахалу нос - отличный бы финал!

Изящнее стиха нигде я не слыхал.

О черт!

Вы льстите мне, однако ваш приятель...

О нет, я вам не льщу!

Что ж делаешь, предатель?

Но с вами уговор у нас ведь был иной:
Вы обещали мне быть искренним со мной!

Подобные дела чрезмерно деликатны;
Конечно, похвалы для нас всегда приятны;
Но вздумал одному поэту как-то раз
Я правду высказать взамен учтивых фраз:
Сказал я, что нужны усердные старанья,
Чтоб сдерживать в себе ненужный зуд писанья,
Что надо, разум свой исправно в руки взяв,
Не выносить на свет плоды своих забав
И что желанье всем читать творенья эти
Способны выставить творца в печальном свете.

Ужели этим вы хотите намекнуть,
Что мне рассчитывать не следует...

Отнюдь.
Но я ему сказал: пусть нудный вздор оставит,
Иль всем он надоест, себя же обесславит!
Пусть полон разными достоинствами он,
Но люди судят ведь сперва с дурных сторон.

Что ставите в вину вы моему сонету?

Нет, я ему сказал, чтоб страсть он бросил эту,
Что в наши дни она немало, ей-же-ей,
Вконец испортила порядочных людей.

Так плохо я пишу? И это ваше мненье?

Нисколько! Но ему сказал я без стесненья:
"Какая же нужда вам рифмы расточать?
Какого дьявола стремитесь вы в печать?
Подчас бездарное прощаем мы маранье,
Но лишь несчастным тем, чье это пропитанье.
Поверьте: победить старайтесь этот зуд,
Не пробуйте идти к читателю на суд.
Издатель ведь - торгаш, доставит вам с охотой
Он славу жалкого, смешного стихоплета;
Останьтесь лучше тем, чем были до сих пор:
Чье имя честное так уважает двор!"
Но, кажется, я с ним пускался тщетно в пренья.

Отлично понял я такую точку зренья;
Но относительно сонета самого...

Он годен лишь на то, чтоб выбросить его!
Плохие образцы вам подали идею;
В нем нету простоты, я указать вам смею.
Что это, а? "На миг дарит нам счастья свет..."
Иль это: "Ничего за нею больше нет".
А это: "Тратишь подаянье,
Чтобы надежду дать одну?.."
Или: "Филида, безнадежно
Одной надеждой только жить!.."
И стиль напыщенный изящных ваших строк
Невыразителен, от правды он далек;
Игра пустая слов, рисовка или мода.
Да разве, боже мой, так говорит природа?
Мне страшен вкус плохой, манерность наших дней;
У дедов много он был лучше, хоть грубей.
И, право, ничего не знаю я прелестней
Хотя бы этой вот, совсем старинной песни:
"Когда б король1 мне подарил
Париж, свою столицу,
Чтоб я покинуть должен был
Красавицу девицу,
Тогда б сказал я королю:
"Возьмите свой Париж обратно,
Мою красотку я люблю
Оге! Лишь с нею мне приятно".
Пусть слог здесь устарел, пусть рифма здесь бедна,
Вы не находите - стократ милей она,
Чем то кривляние, что разуму противно:
Сама живая страсть в ней говорит наивно.
"Когда б король мне подарил
Париж, свою столицу,
Чтоб я покинуть должен был
Красавицу девицу,
Тогда б сказал я королю:
"Возьмите свой Париж обратно,
Мою красотку я люблю
Оге! Лишь с нею мне приятно".
Так говорит любовь - простая, без прикрас.

Да, смейтесь, сударь мой, но уверяю вас,
Что это мне милей, чем вычурные фразы
И ходкие у нас поддельные алмазы.

И все ж мои стихи отменно хороши.

У вас причины есть хвалить их от души,
Но я прошу у вас о малом снисхожденье:
Дозволить при своем остаться мне сужденье

Мне лестных отзывов довольно от других!

От тех, кто лжет; но ложь - не в правилах моих.

Вы так уверены, что вы умны безмерно...

Когда б я вас хвалил, я б был умнее, верно,

Поверьте, обойдусь без ваших я похвал!

Придется, сударь мой, я вас предупреждал.

Хотел бы я, чтоб вы в ином и лучшем стиле
На этот же предмет стихи бы сочинили.

Ну, скверные стихи я сочинить бы мог;
Но их кому-нибудь читать - помилуй бог!

Однако, сударь мой, вы высказались прямо.

Да, сударь, у других ищите фимиама.

Потише, сударь мой, нельзя ль умерить тон?