ОН. Понимаешь… Я хотел тебе все рассказать. Это мне необходимо сейчас… как третий для игры в преферанс! Но когда ты вошел, я сразу понял, что все зря. Я не смогу тебе рассказать, как я хочу!.. Для этого мы слишком хорошо знаем друг друга.
ГЕНЫЧ уходит в глубь сцены и садится за свой столик И тотчас засыпает.
А в это время ОФИЦИАНТКА обходит столики и, не обращая внимания на сидящих, будто не видя их, сервирует столики.
ОН. Зачем так много рюмок?
ОФИЦИАНТКА. Вечером сервируют в три стекла: фужер, винно-водочная и коньячная рюмки… Вы что, со мной познакомиться хотите?
ОН. А я уже был с вами знаком. Вот только вспомню…
ОФИЦИАНТКА. Это все так говорят. У меня фигура красивая, а лицо не очень. И пристают ко мне все на этом основании… красавцы, потому, что фигура у меня красивая… И некрасавцы – тоже не церемонятся, потому что физиономия у меня не блеск… Вам «Южную ночь» или «Космос»?
ОН. «Космос» – вечный порядок. Лицом в космос, лицом к порядку…
ОФИЦИАНТКА. Они все одинаковые. Ну и болтун вы! (Ставит коктейль.)
ОН (кивнув на коктейль). Может, за компанию?
ОФИЦИАНТКА. Нельзя, у меня кислотность.. Так устала… А вы не вспомнили, откуда вы меня знаете?
ОН. Вспомню… Вспомню… Я сегодня буду вспоминать массу нужных вещей и эту заодно.
ОФИЦИАНТКА отходит, садится на свой стул, надевает очки и продолжает писать.
ОН (жене, шепотом). Я тебя жду. Я пришел. Это наше первое свидание.
ОН встает. ОНА тоже поднимается и медленно движется к нему по сцене, отсчитывая шаги.
РАЙ
ОН. Это – рай. (Она останавливается.) (В зал.) Она всегда считала шаги… Она верила, что если выйдет определенное число шагов – будет удача…
ОНА (считая). Двадцать восемь… Двадцать девять… (Делая крохотные последние шажки.) Тридцать… Слава богу, тридцать!.. Я не опоздала?
ОН. Нет… (В зал.) Потрясающе! Она опоздала всего на двадцать семь минут.
ОНА. Только не бери меня так сильно под руку, а то останутся синяки – у меня руки какие-то ненормальные…
ОН (в зал). О, как хорошо! В этом – признание моей силы и ее девичьей слабости, и в этом понимание, как прелестна и женственна эта ее слабость. Рай! Рай!
ОН (в зал, почти поет). Это – эра прикосновений! Нам всюду с нею слишком просторно. Нам всюду слишком много места… Мы…
ОН и ОНА садятся на один стул, читают невидимую книгу.
ОН (придвигаясь к ней). Тебе не тесно?
ОНА. Ну что ты! А тебе?
ОН. Нет, нет! (Придвинувшись.) Я переворачиваю страницу, если ты прочла?
ОНА. Да, переворачивай.
ОН (вдавливается плечом в ее плечо). Ты прочла?
ОНА (вздрогнув). Да.
ОН (еще придвинувшись). Тебе не тесно?
ОНА. Ну что ты! А тебе?
ОН. Нет, нет! Ты прочла?
ОНА (не слыша). Да-да…
ОН. Тогда я переворачиваю страницу.
Стук часов. Время.
ОН (прекрасно). А вот он – первый поцелуй…
Они целуются.
Стук часов. Время.
Они целуются.
ОН. Это – уже тысяча первый… (Ей.) До свидания!
ОНА. До свидания. (Целуются.) Ну хватит, хватит! (Целуются.) До свидания. (Смех.)
ОН. До свидания. (Целуются.)
ОНА. Во сколько завтра ты позвонишь? (Целуются.)
ОН. Я позвоню тебе завтра в семь. (Целуются.)
ОНА. Да, в семь я уже буду дома. (Целуются.)
ОН. Я знаю. В семь я тебе и позвоню. (Целуются.)
ОНА. Ну все… все… в семь… (Целуются.) В семь. (Целуются.)
ОН. В семь. (Целуются.) Ты запомнила – в семь?
ОНА. Все, все запомнила – в семь. (Целуются.)
ОН. И не опаздывай – в семь! (Целуются.)
ОНА. Ага, не опоздаю – в семь. (Целуются.) (Счастливо.) Мой подбородок горит, как семафор, ты его совсем уничтожил… (Целуются.)
ОН (гордо). В семь, да? (Целуются.)
ОНА. В семь! В семь! (Целуются.)
ЕЕ МАТЬ. Поразительно! Два студента! Хоть бы слово разумное сказали!
Стук часов. Время.
ОН (в зал). Я уже привык к ней. Мне уже казалось естественным, что эта красивая девушка почему-то из всех окружающих предпочитает меня. И теперь…
ОНА. Не смей об этом! Не надо!
ОН. Ты права… Прости.
Стук часов. Время.
ОН (шепотом). Ты меня любишь?
ОНА. Ты знаешь…
ОН (шепотом). Тогда почему же…
ОНА. Я не хочу об этом! Перестань! Перестань! (И тут же после паузы, почти испуганно целует.)
ОН. Нет! Нет! Так нельзя! Получается так печально… Видимо, когда-то я еще недовообразил! (Задумчиво оглядывая.) Теща… тут… И тесть на месте… «Тени минувшего, счастья уснувшего». Геныч – под боком… Нет, нужно что-то повеселее… Ну конечно же, Нептуна! Он! Он всегда улыбался! (Призывно кричит.) Нептуна.
И тотчас, расталкивая нашу лирическую пару, на сцену врывается новое ДЕЙСТВУЮЩЕЕ ЛИЦО.
ОФИЦИАНТКА тотчас срывается со своего стула навстречу ему с криком «Нету мест, гражданин», но появившееся столь внезапно лицо с ответными криками «Почему нет, я, может, диссертацию защитил – и справляю! Я, может, в министерство опаздываю и поужинать пришел!» убегает от ОФИЦИАНТКИ.
Внезапно он останавливается и с криком «А я материально тебя заинтересую!» хватает стул ОФИЦИАНТКИ и с этим стулом, победно восклицая «А мне заняли! А меня здесь ждут!» устремляется к нашему герою.
ЛИЦО (плюхаясь на стул). Кто это? Как фамилия? Уж не Жареный ли это?
ОН. Нептун?! (В восторге. Хохочет.) В столице?
НЕПТУН. Обижаешь!
ОН. Вообразился?!
НЕПТУН. Обижаешь!
ОН (официантке). Это Нептун… Мы с ним сидели на одной парте в четвертом классе. (Растроганно.) Здорово, Нептун!
НЕПТУН. Здорово, Жареный! (Целуются.)
ОН (официантке). «Жареный» – это потому что я – Жариков. А Нептун…
НЕПТУН. Обижаешь, я сам речь тяпну. (Официантке.) А Нептун, потому что я в четвертом классе выпил на спор чернила за три рубля шестьдесят две копейки…
ЕЕ МАТЬ. Какой милый молодой человек!
ОН. Нептуша, ты совсем не изменился. И как ты вовремя! Мне надо обязательно кому-то все рассказать. (На официантку.) Я вон к девушке приставал…
НЕПТУН. Ах ты Мопассан!
ОН. Дон Жуан.
НЕПТУН. Ну да, Мопассана у меня в четвертом классе Троллейбус отобрала… Ты помнишь, старый, нашу классную руководительницу Троллейбус? Еще ее звали «Ампиратырь» – за толщину.
ОН. Нет, как хорошо, что я тебя вообразил! Я вон девушке все надоедал своими «лирическими» воспоминаниями… Я боялся, что просто недотяну тут один. Нет, как ты вовремя! Нептуша, ты пришел ко мне на помощь из детства.
НЕПТУН. Прямиком оттуда! (Элегически.) И даже пораньше: мы ведь ходили с тобой в один детсадик.
ОН. Да, мы оба были в продленке…
НЕПТУН. А ты помнишь – город-курорт, детсадик номер три. Вечер. Лунный свет. Нас всех высадили на горшочки, и я сижу на своем и придумываю считалочку: «Как дам по башке, так уедешь на горшке…» И тут же проверяю ее на тебе, сидящем рядом.
ОН. Игры детства! Женат?
НЕПТУН. Был комендант.
ОН. Значит, тоже развелся?
НЕПТУН (хохочет). Ну! И Фирсов из «Б» тоже… И Коляныч Грязнов тоже. Разведенка какая-то! Високосный год… Но многие женились!.. Вот братья Двоскины – они ледчиками теперь работают, лед возят на мотороллере… Так братья Двоскины, наоборот, женились…
ОН. Братья Двоскины?!
НЕПТУН. Ну! И завели себе говорящих попугаев на халтуру – «Для дома, для семьи». Ходили себе с попугаями в выходные по школам, по яслям, концерты давали… Ну а потом братьям Двоскиным дали новую квартиру, напротив судового профсоюза, а окна не закрываются – город-курорт. И повело: раньше попугаи все советовали детишкам: «Лена, учись на пятерку»… Такие хорошие были попугаи… А как судовой профсоюз въехал, про пятерки и про Лену скажут и прибавят… Ну детки мрут от смеха… РОНО вмешалось…
