ПУШКИН (растроганно). Спасибо, спасибо тебе. (Тут же надевает) Надо же, как раз впору. А я вот не подумал, что бы тебе, голубушка, подарить.
АРИНА РОДИОНОВНА. Да ну что ты…
ВУЛЬФ. Может, денег? Я готов ссудить…
ПУШКИН. А, знаю! Я посвящу тебе стихи. (С грустью) И, может быть, тем увековечу твое имя.
ВУЛЬФ (смущенно). Так едем?
ПУШКИН. Едем! (Стремительно выбегает из комнаты, Вульф едва за ним поспевает).
АРИНА РОДИОНОВНА (крестя в сторону двери). Сохрани тебя Господи!
Гостиная в Тригорском. Прасковья Александровна ОСИПОВА и ЗИЗИ накрывают праздничный стол.
ЗИЗИ. Ну где же они? Скоро полночь, а все их нет!
ОСИПОВА. Приедут, куда они денутся. Ты лучше проследи, чтобы пирог не подгорел.
Входит АННЕТ.
ЗИЗИ и ОСИПОВА (чуть не в голос). Едут?
Аннет отрицательно качает головой.
ОСИПОВА. По правде говоря, я уж волноваться начинаю. От нас до Михайловского и полутора верст не будет, отчего же они так задерживаются?
АННЕТ. Алексей уехал засветло, сказал — привезу вам Пушкина сей же час, а уже почти стемнело…
ЗИЗИ. А я знаю! Александр Сергеич уговорил нашего Алексея поехать в лес, там на него нашло вдохновение, и он сочиняет какой-нибудь новый шедевр. (Читает страшным голосом) «…С своей волчихою голодной Выходит на дорогу волк». А тут и впрямь из леса выходит волчище. Злой, голодный. Алексей перепугался, кричит: «Волк, волк!». А Пушкин ему отвечает…
ОСИПОВА. Типун тебе на язык! Чего ради Александру Сергеичу теперь в лес ехать, да еще Алексея за собой тащить? (улыбается) Ох, шебутная девчонка!..
ЗИЗИ. А может, и не в лес. А прямиком в Опочку на бал к господину предводителю. (Озорно поглядывает на Аннет) Дамам головы кружить.
АННЕТ. Зизи, прошу тебя…
ЗИЗИ. Ах, прости, Аннет, я забыла: ты же влюблена в Александра Сергеича!
АННЕТ. Что ты говоришь!..
ЗИЗИ. Влюблена, влюблена, по глазам вижу!
ОСИПОВА. А ведь и ты, Евпраксия, к нему неравнодушна.
ЗИЗИ. Ну, маменька, вы уж скажете!
ОСИПОВА (вздыхает). А и вправду — как не полюбить такого человека! Но будет ли счастлива та, кого он полюбит?
АННЕТ. Пойду еще погляжу, не едут ли.
ЗИЗИ. Ты неправильно глядишь, оттого и не едут. Давай лучше я. (Убегает).
ОСИПОВА. А и правда, доченька, у тебя же на лице все написано. Нельзя так. Конечно, Александр Сергеич замечательный человек, но малость легкомысленный. Ну да что с него возьмешь — поэт… Эх, замуж тебе пора. Вот поедем в Москву на ярмарку невест да найдем тебе хорошего жениха…
АННЕТ (сквозь слезы). Маменька, я никогда не выйду замуж. Никогда.
ОСИПОВА. Пустое говоришь, Анюта. Ты ж у нас и умница, и красавица…
ЗИЗИ (врывается в гостиную). Едут! Едут!
ОСИПОВА. А ты говорила — в лес, в Опочку…
Входят ПУШКИН и ВУЛЬФ.
ВУЛЬФ. Ну вот, как вы просили, милые дамы — доставил вам Пушкина в целости и сохранности. Принимайте.
ДАМЫ (радостно). Александр Сергеич!
ПУШКИН (целует дамам ручки, несколько рассеянно). Почтеннейшая хозяюшка, Прасковья Алексанна… Анна Николавна… Евпраксия Николавна…
ОСИПОВА. Что это с вами, батюшка Александр Сергеич? Словно и не рады, что к нам приехали.
ВУЛЬФ. И вправду, Александр, отчего ты всю дорогу молчал?
ПУШКИН (нехотя). Да так, вертелись кое-какие строчки. Пока совсем из головы не вылетело — не одолжите ли пером и клочком бумаги?
ОСИПОВА. Что за вопрос! (тихо Зизи) Принеси мой альбом.
Зизи убегает, тут же возвращается с альбомом, пером и чернилами.
ПУШКИН. Благодарю. (Примостившись за краешек стола, пишет).
ОСИПОВА. Алешенька, отчего так долго?
ВУЛЬФ. Да Александра Сергеича уговаривал. Сами знаете, маменька, что за морока с этими людьми искусства — то еду, то не еду…
Пушкин встает из-за стола и с полупоклоном протягивает альбом Осиповой.
ОСИПОВА (с трепетом принимая альбом). Можно вслух? Надеюсь, это не очень, м-м-м, личное?..
ЗИЗИ. Читайте, маменька, читайте скорее!
ОСИПОВА. Ну ладно.
«Быть может, уж недолго мне
В изгнаньи мирном оставаться,
Вздыхать о милой старине
И сельской музе в тишине
Душой беспечной предаваться…»
ВУЛЬФ (тихо Пушкину). Насчет «недолго» — это ты всерьез?
Пушкин не сразу, но кивает.
ОСИПОВА.
«Но и в дали, в краю чужом
Я буду мыслию всегдашней
Бродить Тригорского кругом,
В лугах, у речки, над холмом,
В саду под сенью лип домашней.
Когда померкнет ясный день,
Одна из глубины могильной…»
(Ее голос дрогнул).
ПУШКИН (поспешно). Ну, дальше я еще не сочинил. Но потом непременно закончу и впишу. Только не забудьте напомнить.
АННЕТ (негромко). А по-моему, и так — великолепно.
ЗИЗИ. Да-да, замечательно!
Пока дамы восторгаются стихами и накрывают на стол, Пушкин отводит Вульфа в сторону.
ПУШКИН. Знаешь, Алексей, ты меня убедил — я решился бежать. Бежать тотчас же.
ВУЛЬФ. То, что решился, это правильно. Но что значит — тотчас же?
ПУШКИН. Да хоть завтра с утра. Не дожидаясь двенадцатого.
ВУЛЬФ. Погоди, Александр Сергеевич, разве это возможно? И что я скажу матушке, сестрам?
ПУШКИН. Ничего не говори. Или скажи, как есть — они поймут. Вот гляди. Теперь Новый год, через неделю святки, все начальство гуляет, и у меня больше надежды проехать незамеченным. Хотя бы до Риги. (Мечтательно) До Анны Павловны…
ВУЛЬФ. Петровны. Но ты же не можешь ехать по собственным документам!
ПУШКИН (не без некоторого самодовольства). А ты думаешь, что я в дороге одни стишки сочинял? Нет, милый мой, я все продумал. Ты мне отдашь на время свои бумаги, потом я их тебе верну…
ВУЛЬФ. Погоди, Александр Сергеич, а с чем же я-то поеду?
ПУШКИН (беспечно). Скажешь, что потерял. Тебе новый пачпорт выправить — пара пустяков, ты ж не под надзором. Ну, опоздаешь на недельку в свой Дерпт. (Почти с мольбой) Сделай это ради меня. Сам же говорил, что мне тут оставаться — верная погибель.
ВУЛЬФ. Г-говорил, конечно.
ПУШКИН. Ну так помоги. Сделай доброе дело.
ВУЛЬФ (растерянно). Извини, Александр, я так сразу не готов. (Деланно бодро) Давай веселиться, кушать пирог, пить вино, а утро вечера мудренее. (Глядит на часы) О, уже почти десять! Извини, я схожу переоденусь — хочу войти в Новый год в новом фраке. (Поспешно уходит).
ПУШКИН (задумчиво). Бежать, бежать, скорее бежать отсюда…
ЗИЗИ. Куда это вы, Александр Сергеич, бежать собрались? Не пустим!
ОСИПОВА. Ах, пирог, совсем забыла! (Быстро уходит).
ПУШКИН. Кто сказал «бежать» — неужто я?
ЗИЗИ. Вы, вы, не отпирайтесь!
АННЕТ (тихо). А я его понимаю…
ЗИЗИ (глянув на часы). Ай, скоро полночь, а у меня ничего не готово! Аннет, куда ты девала мой ковшик?
АННЕТ (рассеянно). Какой ковшик?
ЗИЗИ. Серебряный, для жженки!
АННЕТ. Ты, Зизи, вечно его бросаешь где попало, а потом найти не можешь.
ЗИЗИ. Ну так я пошла искать. А ты, сестрица, держи Александра Сергеича, да крепче, чтоб не убежал! (Убегает; слышен ее голос) Алексей, где мой ковшик?
ПУШКИН. Анна Николаевна…
АННЕТ. Что, Александр Сергеич?
ПУШКИН (он явно хочет сказать что-то доброе, но почему-то не решается). Анна Николаевна, давайте выпьем по бокалу, пока никто не видит.
АННЕТ (отчаянно). Давайте!
Пушкин берет со стола бутылку и разливает по бокалам.
ПУШКИН.
Друзья! досужный час настал;
Все тихо, все в покое;
Скорее скатерть и бокал!
Сюда, вино златое!
Я хотел бы выпить за вас, Аннет, и за всю вашу семью не могу выразить словами, как вы скрашиваете мою жизнь изгнанника.
