Абигайль. Конечно… Вам случайно не знаком этот почерк?
Болингброк (хладнокровно). Знаком, дитя мое: это почерк королевы.
Абигайль (радостно). Королевы?… Возможно ли?
Mешем (также радостно). Королева дает вам место при своей особе, обещает покровительство и дружбу… Судьба вам улыбается!
Болингброк (становясь между ними). Подождите, друзья мои, подождите… не радуйтесь раньше времени.
Абигайль. Но это сказала королева, а королева глава двора!
Болингброк. Не эта… Ласковая и добрая, но слабохарактерная и нерешительная, она не принимает решений, не посоветовавшись с теми, кто ее окружает. Она вся во власти своих советников и фаворитов… а среди последних есть женщина очень ясного ума, волевая и смелая, обладающая характером и находчивостью. О, эта целит высоко и метко… Это леди Черчилль, герцогиня Мальборо. Она больше генерал, чем ее муж, герцог Мальборо. У нее больше хитрости, чем у него доблести, больше честолюбия, чем у него алчности, она больше королева, чем ее государыня, которою она управляет и как ребенка ведет за руку… за ту руку, что держит скипетр!
Абигайль. Должно быть, королева очень любит герцогиню.
Болингброк. Она ее ненавидит… называя своим лучшим другом… Впрочем, «лучший друг» платит ей тем же.
Абигайль. Почему же королева не порвет с нею? Почему она не сбросит с себя это невыносимое иго?
Болингброк. Это очень трудно объяснить вам, дитя мое… В нашей стране… в Англии… Мешем расскажет вам об этом подробно… властвует не королева, а парламентское большинство. А за партией вигов, вождем которой является Мальборо, стоит не только армия, но и парламент… У них большинство! И королева Анна, чье царствование так прославляют, вынуждена терпеть министерство, которое ей не нравится, фаворитку, которая ее тиранит, и друзей, которые ее не любят… Более того, самые сердечные интересы, самые заветные желания королевы заставляют ее почти ухаживать за высокомерной герцогиней. Потому что брат королевы, последний из Стюартов, находится в изгнании[15] и может вернуться в Англию только на основании парламентского билля.[16] А для того чтобы билль прошел, нужна поддержка большинства опять же партии Мальборо. Герцогиня обещала королеве вернуть брата; поэтому все склоняются перед ее влиянием. Первая статс-дама королевы, она приказывает, распоряжается, назначает на все дворцовые должности, и выбор, сделанный без ее согласия, возбудит подозрение герцогини, вызовет ее ревность и, быть может, отказ. Вот почему, друзья мои, мне кажется, что королева поступила несколько смело и назначение Абигайль еще весьма сомнительно.
Абигайль. О, если так… если все зависит только от герцогини, то успокойтесь… у меня есть некоторая надежда.
Мешем. Какая?
Абигайль. Я с ней немного в родстве.
Болингброк. Вы, Абигайль?
Абигайль. Да… благодаря неравному браку… Один ее кузен, Черчилль, поссорился со своей аристократической семьей, женившись на моей матери.
Мешем. Возможно ли? Вы – родственница герцогини!..
Абигайль. О, очень отдаленная родственница… Я никогда у нее не была, потому что в свое время она отказалась принять и признать мою мать… Но меня… бедную девушку!.. Ведь Я'попрошу ее только о том, чтобы она мне не вредила, чтобы она не противилась доброй воле королевы.
Болингброк. Это еще не основание… вы ее не знаете… Однако теперь я, кажется, смогу помочь вам. И я это сделаю… даже с риском навлечь на себя ненависть герцогини.
Абигайль. Как вы добры!
Мешем. Как отблагодарить вас?
Болингброк. Своей дружбой!
Абигайль. Это так мало…
Болингброк. Это много… Особенно для меня, государственного человека… который не верит в дружбу… (Спохватившись.) Но в вашу я верю и рассчитываю на нее. (Беря их за руки.) Итак, мы заключаем оборонительный и наступательный союз!
Абигайль (улыбаясь). Страшный союз!
Болингброк. Более страшный, чем вы думаете. Благодарение небу… день будет жаркий… Нам надо одержать две победы. Место для Абигайль… и еще одну победу… ее я принимаю особенно близко к сердцу… речь идет о письме, которое мне необходимо вручить сегодня утром королеве… во что бы то ни стало!.. Я жду лишь случая, ищу средства… Вот если бы Абигайль получила назначение, если бы она была принята в число придворных дам, мои послания доходили бы до ее величества вопреки герцогине.
Mешем (живо). Только это?… Я могу помочь вам.
Болингброк. Возможно ли?
Mешем. Каждое утро в десять часов… а уже скоро десять… я приношу ее величеству к завтраку (берет со стола газету) «Элегантный мир». Ее величество пробегает газету во время чая, рассматривает иллюстрации, иногда даже заставляет меня прочитать ей статейки о балах и раутах.
Болингброк. Чудесно!.. Какое счастье, что королева читает «Элегантный мир»… Впрочем, это единственная газета, которую ей позволяют читать. (Вкладывая письмо в газету.) Письмо маркиза среди фижм и оборочек!.. И так как мы уже вступили на этот путь… (Вытаскивает из своего кармана газету.)
Абигайль. Что вы делаете?
Болингброк. Вкладываю сюда же номер газеты «Экзаминейтер». Ее величество узнает, как честят герцога и герцогиню Мальборо… О, разумеется, она и двор будут возмущены… Но все-таки это доставит ей несколько радостных минут, а их так мало у нашей королевы! Десять часов!.. Пора, Мешем, пора!
Mешем (уходя через дверь направо). Рассчитывайте на меня.
Абигайль, Болингброк.
Болингброк. Вот видите: договор о тройственном союзе начинает давать результаты; на этот раз нам покровительствует и помогает Мешем.
Абигайль. Он… быть может… Но я в этом союзе такая маленькая величина.
Болингброк. Никогда не надо пренебрегать маленькими величинами, потому что через них мы приходим к большим. Вы полагаете, вероятно, как, впрочем, и большинство людей, что политические катастрофы, революции, падения империй вызываются серьезными, глубокими и важными причинами… Ошибка! Герои, великие люди покоряют государства и руководят ими; но сами они, эти великие люди, находятся во власти своих страстей, своих прихотей, своего тщеславия, то есть самых мелких и самых жалких человеческих чувств. Известно ли вам, что из-за одного окна в замке Трианон,[17] которое не нравилось Людовику Четырнадцатому и нравилось Лувуа,[18] вспыхнула война, и в ее пламени доныне корчится Европа. Французское государство обязано постигшими его бедствиями оскорбленному тщеславию фаворита и, может быть, будет обязано своим спасением еще более мелкой причине. Да зачем ходить так далеко: знаете ли вы, как лично я, Генри Сент-Джон, которого до двадцати шести лет все считали пустым фатом, вертопрахом и лентяем, стал государственным человеком, членом парламента и министром?
Абигайль. Право, не знаю.
Болингброк. Так вот, друг мой, я стал министром потому, что умел хорошо танцевать сарабанду,[19] и перестал им быть потому, что схватил насморк.
Абигайль. Неужели?!.
Болингброк (смотрит в сторону апартаментов королевы). Я расскажу вам это в другой раз, когда у нас будет больше времени. А пока, не теряя присутствия духа, я храбро дерусь на своем посту в рядах побежденных. Абигайль. Что же вам остается?
Болингброк. Надеяться и ждать.
Абигайль. Какой-нибудь великой революции?
Болингброк. Нет… случая… каприза судьбы… песчинки, которая перевернет колесницу победителя.
Абигайль. А вы можете создать эту песчинку?
Болингброк. Нет, но если я найду ее, то подброшу под колесо… Талант вовсе не в том, чтобы соперничать с провидением и выдумывать события, а в том, чтобы уметь ими пользоваться. Чем ничтожнее они, тем, на мой взгляд, они важнее. Великие следствия малых причин!.. Вот моя система!.. Я верю в нее и скоро дам вам доказательства ее правильности.
Абигайль (увидев открывшуюся дверь). Мешем возвращается!
Болингброк. Нет… и это, пожалуй, еще лучше, – победоносная и гордая герцогиня.
Абигайль, Болингброк, герцогиня.
Абигайль (вполголоса, посматривая в сторону галереи направо, из которой сейчас выйдет герцогиня). Как, это герцогиня Мальборо?!
Болингброк (вполголоса). Ваша кузина… только и всего…
Абигайль. Но я видела ее уже… в магазине. (Глядя на приближающуюся герцогиню, в сторону.) Ну конечно, это та знатная дама, которая купила у нас недавно бриллиантовые наконечники к аксельбантам.
Герцогиня (приближается, читая газету; оторвавшись от нее, она замечает Болингброка и кланяется ему). Сэр Сент-Джон.
Болингброк. Он самый, герцогиня! Я только что говорил о вас.
Герцогиня. Вы часто оказываете мне эту честь, и ваши постоянные выпады…
Болингброк. У меня нет другой возможности напомнить вам о моем существовании…
