Нелькин. Ну как же? Нынче, слава богу, пытки нет.
Иван Сидоров. Ан вот есть. Ведь яд-то какой! А потому принять, говорит, все меры к открытию истины…
Нелькин. Пожалуй.
Иван Сидоров (продолжает и тычет пальцем)… и если, говорит, обстоятельства потребуют, то пригласить врачебную управу к медицинскому освидетельствованию.
Атуева (вместе). Боже мой!!..
Муромский, Нелькин. Что, что такое? Я не понимаю!!.
Иван Сидоров. Да Лидию Петровну в управе хотят свидетельствовать!
Нелькин (у него вырывается крик). Ах!!. Так это целый ад!!. Петр Константинович (махнув руками), отдавайте все!..
Иван Сидоров. Позвольте, государи, – что за попыхи. По-моему, они этого сделать не могут. Закона нет.
Нелькин. Ха-ха-ха, – закона… О чем стал говорить – о какой гили… (Муромскому .) Вам больше делать нечего: отдавайте!!. Что вы боретесь, – отдавайте все!..
Лидочка (подходит к ним). Что же это значит? Скажите мне?
Муромский (в затруднении). Да вот, друг мой…
Нелькин (перебивая его). Стойте!.. и ни шагу! (Лидочке .) Здесь никто… никто вам этого сказать не может.
Лидочка. Мы вот сейчас говорили…
Нелькин (в самом расстроенном виде). Не-е-ет, теперь не то!.. Теперь… лопнули все границы, заглохнула совесть, ослеп разум; вы в лесу!.. На вас напали воры, – над вами держат нож – о нет!.. (Закрывая лицо руками .) Сто ножей!!! Отдавайте, Петр Константинович, отдавайте все; – до рубашки, до нитки, догола!!.
Муромский (вынимает из бюро деньги). Да вот оне… (Кладет их на стол .) Пропадай оне – чертово семя!..
Нелькин (Сидорову). Сколько назначили?
Иван Сидоров. Тридцать тысяч.
Атуева. Как тридцать – говорили ведь двадцать.
Иван Сидоров (пожав плечами). Хлопнул кулаком по столу: жизнь и смерть… Подавай, говорит, тридцать тысяч как один рубль!
Нелькин. Когда везти?
Иван Сидоров. В четыре часа чтоб были…
Нелькин (Муромскому). Сколько тут?
Муромский. Двадцать.
Нелькин (ощупывая карманы). Что делать? Что делать?
Муромский (расставя руки). Я не знаю.
Общее молчание.
Лидочка. Владимир Дмитрич, у меня там есть бриллианты… тысячи на три.
Нелькин. Давайте!
Лидочка выходит.
Атуева. Постойте, постойте – у меня тоже есть вещи… Постойте. (Скоро выходит.)
Лидочка (приносит несколько экранов и кладет их на стол). Вот они… только, пожалуйста, тут маменькино кольцо – я его не отдам.
Муромский (отыскивает кольцо и отдает его дочери). Вот оно! – Это я ей, покойнице, подарил… когда она… тебя мне (рыдает) подарила…
Лидочка бросается к отцу на шею. Оба плачут.
Атуева (приносит также вещи и экраны и кладет их в кучу). Вот… все… Бог с ними… ведь для нее же берегла.
Все толпятся около стола, суматоха, разбирают вещи.
Муромский. Да что… много ли тут?.. Как набрать такую сумму?.. Вот тут двадцать; да тех хоть три, двадцать три; да вот у сестрицы на две – двадцать пять; ну вот, стало, пяти тысяч все нет.
Молчание.
Нелькин (шарит по карманам). О боже мой!.. Как нарочно весь истратился… У кого занять? (Думает.) Кто меня здесь знает?.. Меня никто не знает!..
Иван Сидоров (в продолжение этого разговора отходит в сторону, вытягивает из-за пазухи ладонку, достает из нее билеты и подходит к Муромскому). Сколько вы, батюшко, нехватки-то сказали?
Муромский (расставя руки). Пять тысяч!..
Иван Сидоров (подает ему билеты). Так вот, сударь, теперь, должно быть, с залишком будет.
Муромский. Что это? – Ломбардные билеты! Какие же это билеты?
Иван Сидоров. По душе, батюшко Петр Константинович, по душе.
Муромский (рассматривая билеты). Неизвестные…
Иван Сидоров. Неизвестные, сударь, – все равно что наличность; еще лучше, в кармане-то не ершатся.
Муромский. Стало, братец, это твои деньги.
Все обращаются к Ивану Сидорову.
Иван Сидоров. Так точно. Что же, батюшка, мы люди простые; коли уж пошло на складчину – ну и даешь, сколько сердце подымет. Мое вот все подняло; что было, то и подняло.
Муромский (тронутый). Добрый же ты человек… хороший человек.
Лидочка (быстро подходит к Ивану Сидорову). Иван Сидоров!.. Обними меня!..
Иван Сидоров (обнимает ее). Добрая наша… честная наша… барышня…
Лидочка (тихо, Муромскому). Ему надо расписку дать.
Муромский. Да, мой друг, да.
Лидочка садится и пишет; Муромский,
Иван Сидоров и Атуева считают деньги.
Нелькин (оставшись один посреди комнаты). Боже мой! – А я-то?.. у меня ничего нет… мне не за что и руку пожать!
Лидочка. Владимир Дмитрич! Вам грешно так говорить.
Иван Сидоров (продолжая считать деньги). Ничего, сударь; – вы после отдадите.
Нелькин. Когда же я отдам?.. Кому?!
Иван Сидоров. Поживете – так случится. Вы тогда за меня отдайте; а теперь я за вас.
Нелькин (с увлечением). Дай руку, Сидорыч, – отдам, братец, – отдам. (Жмет ему руку .)
Иван Сидоров (тихо, Лидочке). Сударыня, не надо… не надо.
Лидочка. Что не надо, Сидорыч?
Иван Сидоров. А бумажку-то, что пишете.
Лидочка. Да это расписка.
Иван Сидоров. Знаю, сударыня, что бумагу-то марать; Христос с нею, с распискою.
Лидочка. Так порядок требует.
Иван Сидоров. Ну нет, сударыня, порядок так не требует. Когда б вы их у меня просили – ну точно, оно было бы порядок; а ведь вы их, матушка, не просили; так что же вам? – дал я грош, дал я тысячу – это все единственно. Раздерите ее, сударыня, право, раздерите, а то обидно будет.
Лидочка рвет расписку.
Вот так; а по-нашему сказать надо: бог дал, бог и взял – буди имя господне благословенно… (Обращаясь к Муромскому .) Ну вот, батюшка, и слово благое на ум взошло. С ним да и в путь! (Помогает Муромскому собирать деньги и вещи .)
Муромский (собирается слабо и рассеянно). Господи… господи… Твоя воля…
Иван Сидоров. Не тужи, мой отец, – не тужи…. посмотри, господь все вернет – вот помяни ты мои слова, что все вернет.
Муромский. Да ведь, Иванушка… не грабленые…
Иван Сидоров. Знаю, мой отец, знаю… Вернет – ты только веруй…
Муромский. Да ты смотри, свои-то деньги в Стрешневе получи… слышишь…
Иван Сидоров. Слушаю, батюшка, получу.
Муромский. Лес, что ли, Бельковский продай.
Иван Сидоров. Там, сударь, видно будет; – а теперь мне надо к Кандиду Касторычу добежать да известить, что вы в четыре часа будете.
Муромский. Хорошо, хорошо… (Завернув вещи, показывает на них .) Как же это, братец? – вот бриллианты-то ведь ему же… тово… их не везти так?
Иван Сидоров. Как можно. А вы вот заедете к ювелиру да ему и отдадите. Ведь копеек десять, больше не скинет.
Муромский. Так ты сперва со мною ступай, – а то я, брат, плохо… ви-и-и-жу… да и на уме-то у меня что-то темно стало… (Трет себе голову .)
Лидочка (взявши его за руку). Папенька! Что с вами?.. Папенька!..
Муромский. Нет, ничего, мой друг… я ничего… (Сбирается .)
Лидочка. Голубчик вы мой… (помогает ему) не беспокойте себя… ради бога, не беспокойте… ну для меня. (Обнимает его .) Иван Сидоров, ты, смотри, с нами.
Муромский. Да, брат, с нами… с нами…
Иван Сидоров. Слушаю, матушка, с вами. (Берет вещи, шапку и отворяет им двери. Лидочка ведет отца под руку. Атуева поддерживает его с другой стороны. Уходят.)
ЯВЛЕНИЕ III
Нелькин (один). (Смотрит им вслед и закрывает себе лицо; потом быстро выходит на авансцену). Боже мой!.. (Ударив себя в грудь .) Сердце пустое – зачем ты бьешься?!. Что от тебя толку, праздный маятник? – колотишься ты без пользы, без цели? (Показывает на место, где стоял Иван Сидоров .) Простой мужик и полезен и высок – а я?! Месть! Великую месть всякой обиде, всякому беззаконию затаю я в сердце!.. Нет, не затаю – а выскажу ее всему православному миру! – На ее угольях накалю я клеймо и влеплю его прямо в лоб беззаконию!!. (Хочет идти .)
ЯВЛЕНИЕ IV
Нелькин. Лидочка вбегает.
Лидочка. Владимир Дмитрич… Владимир Дмитрич, вы здесь?
Нелькин (бросаясь к ней). Здесь! Здесь! – Что вы?
Лидочка. Дайте мне гофманские капли…
Нелькин. А что? – Что случилось?!! (Ищет капли .)
Лидочка. Нет, нет, ничего не случилось – а я боюсь только! – он очень слаб.
Нелькин (подает ей). Вот они! – Это ничего; бог даст, ничего.
Лидочка (уходя). Вы не уходите, пожалуйста! – Вы нас не оставляйте…
Нелькин. Господь с вами!.. Я ли вас оставлю?.. Да что я могу для вас? Видите, какое я создание – какая судьба! – Вот и теперь, ну на что я вам годен?
