Владимир Высоцкий - Собрание сочинений в одном томе

На судне бунт, над нами чайки реют!
Вчера из-за дублонов золотых
Двух негодяев вздернули на рею, —
Но мало — нужно было четверых.

Ловите ветер всеми парусами!
К чему гадать, любой корабль — враг!
Удача — миф, но эту веру сами
Мы создали, поднявши черный флаг!

Катился ком по кораблю от бака,
Забыто все — и честь, и кутежи, —
И, подвывая, может быть от страха,
Они достали длинные ножи.

Ловите ветер всеми парусами!
К чему гадать, любой корабль — враг!
Удача — миф, но эту веру сами
Мы создали, поднявши черный флаг!

Вот двое в капитана пальцем тычут:
Достать его — и им не страшен черт!
Но капитан вчерашнюю добычу
При всей команде выбросил за борт.

Ловите ветер всеми парусами!
К чему гадать, любой корабль — враг!
Удача — миф, но эту веру сами
Мы создали, поднявши черный флаг!

И вот волна, подобная надгробью,
Все смыла, с горла сброшена рука…
Бросайте ж за борт всё, что пахнет кровью, —
Поверьте, что цена невысока!

Ловите ветер всеми парусами!
К чему гадать, любой корабль — враг!
Удача — здесь, и эту веру сами
Мы создали, поднявши черный флаг!

Долго же шел ты в конверте, листок, —
Вышли последние сроки!
Но потому он и Дальний Восток,
Что — далеко на востоке…

Ждешь с нетерпеньем ответ ты —
Весточку в несколько слов…
Мы здесь встречаем рассветы
Раньше на восемь часов.

Здесь до утра пароходы ревут
Средь океанской шумихи —
Не потому его Тихим зовут,
Что он действительно тихий.

Ждешь с нетерпеньем ответ ты —
Весточку в несколько слов…
Мы здесь встречаем рассветы
Раньше на восемь часов.

Ты не пугайся рассказов о том,
Будто здесь самый край света, —
Сзади еще Сахалин, а потом —
Круглая наша планета.

Ждешь с нетерпеньем ответ ты —
Весточку в несколько слов…
Мы здесь встречаем рассветы
Раньше на восемь часов.

Что говорить — здесь, конечно, не рай,
Но невмоготу переписка, —
Знаешь что, милая, ты приезжай:
Дальний Восток — это близко!

Скоро получишь ответ ты —
Весточку в несколько слов!
Вместе бы встретить рассветы —
Раньше на восемь часов!

Пословица звучит витиевато:
Не восхищайся прошлогодним небом, —
Не возвращайся — где был рай когда-то,
И брось дурить — иди туда, где не был!

Там что творит одна природа с нами!
Туда добраться трудно и молве.
Там каждый встречный — что ему цунами! —
Со штормами в душе и в голове!

Покой здесь, правда, ни за что не купишь —
Но ты вернешься, говорят ребята,
Наперекор пословице поступишь —
Придешь туда, где встретил их когда-то!

Здесь что творит одна природа с нами!
Сюда добраться трудно и молве.
Здесь иногда рождаются цунами
И рушат всё в душе и в голове!

На море штиль, но в мире нет покоя —
Локатор ищет цель за облаками.
Тревога — если что-нибудь такое —
Или сигнал: внимание — цунами!

Я нынче поднимаю тост с друзьями!
Цунами — равнодушная волна.
Бывают беды пострашней цунами
И — радости сильнее, чем она!

Теперь я буду сохнуть от тоски
И сожалеть, проглатывая слюни,
Что недоел в Батуми шашлыки
И глупо отказался от сулгуни.

Пусть много говорил белиберды
Наш тамада — вы тамаду не троньте, —
За Родину был тост алаверды,
За Сталина, — я думал — я на фронте.

И вот уж за столом никто не ест
И тамада над всем царит шерифом, —
Как будто бы двадцатый с чем-то съезд
Другой — двадцатый — объявляет мифом.

Пил тамада за город, за аул
И всех подряд хвалил с остервененьем, —
При этом он ни разу не икнул —
И я к нему проникся уваженьем.

Правда, был у тамады
Длинный тост алаверды
За него — вождя народов,
И за все его труды.

Мне тамада сказал, что я — родной,
Что, если плохо мне — ему не спится, —
Потом спросил меня: «Ты кто такой?»
А я сказал: «Бандит и кровопийца».

В умах царил шашлык и алкоголь, —
Вот кто-то крикнул, что не любит прозы,
Что в море не поваренная соль —
Что в море человеческие слезы.

Но вот конец — уже из рога пьют,
Уже едят инжир и мандаринки,
Которые здесь запросто растут,
Точь-точь как те, которые на рынке.

Обхвалены все гости, и пока
Они не окончательно уснули —
Хозяина привычная рука
Толкает вверх бокал «Киндзмараули»…

О как мне жаль, что я и сам такой:
Пусть я молчал, но я ведь пил — не реже, —
Что не могу я моря взять с собой
И захватить все солнце побережья.

Нет меня — я покинул Расею, —
Мои девочки ходят в соплях!
Я теперь свои семечки сею
На чужих Елисейских полях.

Кто-то вякнул в трамвае на Пресне:
«Нет его — умотал наконец!
Вот и пусть свои чуждые песни
Пишет там про Версальский дворец».

Слышу сзади — обмен новостями:
«Да не тот! Тот уехал — спроси!»
«Ах не тот?!» — и толкают локтями,
И сидят на коленях в такси.

Тот, с которым сидел в Магадане,
Мой дружок по гражданской войне —
Говорит, что пишу ему: «Ваня!
Скушно, Ваня, — давай, брат, ко мне!»

Я уже попросился обратно —
Унижался, юлил, умолял…
Ерунда! Не вернусь, вероятно, —
Потому что я не уезжал!

Кто поверил — тому по подарку, —
Чтоб хороший конец, как в кино:
Забирай Триумфальную арку,
Налетай на заводы Рено!

Я смеюсь, умираю от смеха:
Как поверили этому бреду?! —
Не волнуйтесь — я не уехал,
И не надейтесь — я не уеду!

Едешь ли в поезде, в автомобиле
Или гуляешь, хлебнувши винца, —
При современном машинном обилье
Трудно по жизни пройти до конца.

Вот вам авария: в Замоскворечье
Трое везли хоронить одного, —
Все, и шофер, получили увечья,
Только который в гробу — ничего.

Бабы по найму рыдали сквозь зубы,
Дьякон — и тот верхней ноты не брал,
Громко фальшивили медные трубы, —
Только который в гробу — не соврал.

Бывший начальник — и тайный разбойник —
В лоб лобызал и брезгливо плевал,
Все приложились, — а скромный покойник
Так никого и не поцеловал.

Но грянул гром — ничего не попишешь,
Силам природы на речи плевать, —
Все разбежались под плиты и крыши, —
Только покойник не стал убегать.

Что ему дождь — от него не убудет, —
Вот у живущих — закалка не та.
Ну а покойники, бывшие люди, —
Смелые люди и нам не чета.

Как ни спеши, тебя опережает
Клейкий ярлык, как отметка на лбу, —
А ничего тебе не угрожает,
Только когда ты в дубовом гробу.

Можно в отдельный, а можно и в общий —
Мертвых квартирный вопрос не берет, —
Вот молодец этот самый — усопший —
Вовсе не требует лишних хлопот.

В царстве теней — в этом обществе строгом —
Нет ни опасностей, нет ни тревог, —
Ну а у нас — все мы ходим под Богом,
Только которым в гробу — ничего.

Слышу упрек: «Он покойников славит!»
Нет, — я в обиде на злую судьбу:
Всех нас когда-нибудь ктой-то задавит, —
За исключением тех, кто в гробу.