Шумов. Варвара, не оскорбляй друга. Это современные романсы, сочиняемые как протест против официальных виршей.
Эдуард. Они всем надоели... Бр-р-р...
Недосекин. Какие это песни надоели?
Эдуард (передразнивая). «В бой за Родину»...
Варвара. Эдуард, ты не в кабаке!
Эдуард. Извиняюсь... Пардон.
Шумов. Нынешнее поколение не все понимает в прошлом и настоящем. Задача старших объяснить ошибки прошлых поколений.
Столетов. Какие ошибки?
Шумов. Все, что натворили во время войны, до нее и после.
Недосекин. Что это мы еще натворили? Мы вам жизнь отвоевали.
Эдуард. Чихали мы на такую жизнь!
Недосекин. Ах ты сукин сын!
Шумов. Прошу, прошу, тестюшка, без солдатских выражений. У нас конфликт между отцами и сыновьями!
Недосекин. Именно, конфликт между отцами и сукиными сынами.
Эдуард. Костя, куда ты нас привел? Я вижу перед собой пенсионеров с приличными пенсиями. Мне для того, чтобы получить двести кусков, надо вкалывать месяц, высунувши язык... А эти седые товарищи? Триста рублей! За что? Хочешь — гуляй с болонкой! Хочешь — канареек разводи! Блеск и нищета куртизанок!
Василий (поднявшись). А ты все-таки негодяй, Эдуард!
Шумов. Тихо, Вася!
Василий. Я удивляюсь, Костя! В доме твоих родителей...
Шумов. Поправка: родителей моей жены...
Василий. Все равно! Я не знал, что ты такой, Эдуард! Я думал, ты только циник и все... А ты... Ты... действительно сукин сын.
Эдуард. Пошли они...
Недосекин. Это вы пошли — и подальше!.. За порог нашего дома!
Эдуард. Пойду, пойду!
Шумов. Павел Николаевич, извините.
Василий (Недосекину, взволнованно). Мне очень жаль, что вы стали свидетелями безобразия. Костя мой друг... И я удивлен поэтому еще больше. Как он мог позволить такое... (Шумову.) Костя, ты в каком доме живешь? Ты понимаешь это?
Шумов. Хватит, Вася, выпил и хватит!
Василий. Это тебе хватит, а мне еще нет!
Эдуард (поднимаясь, ко всем). Я что-то сказал такое, что вам пришлось не по душе? Значит, вы против искренности? А вы хотите, чтоб я врал перед вами?
Варвара (Эдуарду). Слушай, ты, клоун, тебе пора убраться из нашего дома!
Шумов. Варя!
Варвара. И ты, если ничего не понимаешь!
Шумов. Ты меня прогоняешь?
Варвара. Пока я хочу, чтобы ты убрал своего дружка.
Василий (подходит к Эдуарду). Тебе лучше уйти.
Эдуард. Ах Костя, Костя! А я, кажется, был тебе зачем-то нужен! Как ты без меня обойдешься! Адью, пенсионеры! (Уходит.)
Шумов (Варваре). Я сейчас вернусь. (Уходит.)
Василий. Извините. (Уходит.)
Столетов (Недосекину). Это что, дружок твоего зятя?
Недосекин. К сожалению.
Картузов. Какой негодяй... Не расстраивайся, Павел... На войне было тяжелее...
Недосекин. Это еще неизвестно.
Столетов (Картузову). Пойдем, Михаил Семенович. Пора нам.
Картузов. Да, пора.
Недосекина. Вы уж извините. Проводим, Паша.
Все, кроме Варвары, уходят. Варвара убирает со стола посуду. Входит Шумов.
Шумов. Варенька, я так обозлился на Эдьку...
Варвара. А чем ты от него отличаешься?
Шумов. Ну что ты, Варюшка? Подпили немного... Эти старики всегда заведут такое, что невольно молодые лезут в драки... Конечно, Эдьке не следовало...
Варвара. Почему ты появился в сопровождении? Они что, встречали тебя на вокзале?
Шумов. Да, конечно!
Варвара. А почему ты не сообщил мне о своем приезде?
Шумов. Я позвонил на студию, сказал Эдьке, а тот захватил Василия.
Варвара. Но Василий был трезв, а ты с Эдуардом появились пьяными?
Шумов. Ты же знаешь Ваську, он потомственный фарисей... А я с дороги... Подустал малость. Варенька, что ты на меня как тигрица смотришь?
Варвара. Мне надоела твоя ложь!
Шумов. Варюха, я же обещал, — все кончено, завязано и перевязано!
Варвара. Опять врешь.
Шумов. Клянусь.
Варвара. Все ложь! Покажи командировочное удостоверение.
Шумов. Да ты что, ты что?! Чтоб я еще перед тобой отчитывался?! Ну знаешь, ты далеко пойдешь!
Варвара. Куда я пойду, я тебе скажу позже... А сейчас требую — покажи командировочное удостоверение...
Шумов. Отстань. До чего дошла! Это же унизительно. Сплетни собирать!
Варвара. Может, у тебя счет остался?
Шумов. Ты что мелешь, какой счет?
Варвара. Счет ресторана.
Шумов. Какого еще ресторана?
Варвара. «Арбат».
Шумов. Ты что? Ха-ха! Фантазия на вольные темы в исполнении Варвары Шумовой.
Варвара. А если я тебе скажу, сколько вас было вчера в «Арбате»?
Шумов. Да брось ты, Варя, брось!
Варвара. Четверо было... Ушли после одиннадцати часов. Попробуй откажись?!
Шумов. А если откажусь?
Варвара. У меня есть свидетель.
Шумов. Ты меня берешь, миленькая моя женушка, на пушку! Зачем тебе это надо?
Варвара. Где ты ночевал?
Шумов. Ты что, это все всерьез?
Варвара. Да, всерьез.
Шумов. Может быть, ты сама выслеживаешь?
Варвара. Тебя видела Тереза.
Шумов. Ах эта... Обиделась, что я пренебрег ею.
Варвара. Ты был вчера в ресторане «Арбат»?
Шумов. Ну был.
Варвара. Когда же ты ездил в Ярославль?
Шумов. Ну, если хочешь серьезно, — не ездил.
Варвара. Значит, снова за старое?
Шумов. Что ты хочешь?
Варвара. Ты умолял меня, чтобы я осталась, когда я узнала, что у тебя появился ребенок. Но ты клялся, что это случайность... Что любишь только меня...
Шумов. Но я на самом деле очень люблю тебя.
Варвара. Это ты называешь любовью — таскание с девками? Постоянный обман? Все это грязь, Костя.
Шумов. Прости... Я виноват перед тобой.
Варвара. То, что ты виноват, не подлежит сомнению. Я не могу больше так. Я не верю тебе. Я устала от постоянной лжи. И я решила, Костя, уйти от тебя.
Шумов. У тебя кто-нибудь есть?
Варвара. У меня есть сын... И пока больше никого. Из-за Саши я терпела. Но есть предел. Пройдет месяц-два, у тебя появится еще, если уже не появилась, новая дама сердца, вероятно, моложе меня...
Шумов. Значит, у тебя уже кто-то есть, если ты так смело идешь на разрыв со мной? Если ты разрушаешь семью?
Варвара. Семья наша давно разрушена. Осталась только видимость семьи. Внешняя оболочка. И только я ее держу... Кое-как. Мне стыдно смотреть в глаза отцу и матери... И я решила, Костя...
Шумов. Что ты решила? Тебе тридцать пять, а ты все еще за папу с мамой держишься.
Варвара. Я не держусь за них, но мне совестно перед ними за твое поведение, за твое отношение к ним. Они все сделали для нас. Когда мы учились, кто нас кормил? Кто воспитывал Сашу?
Шумов. Сашу? Они портят Сашу!
Варвара. Это как же портят?
Шумов. Твой папочка старый вымуштрованный солдафон, он хочет сделать из нашего сына человека, живущего по уставу.
Варвара. Отец хочет, чтобы у Саши была вера, мечта, были идеалы, чтобы Саша любил свою Родину и свой народ и не потешался над тем, что свято для каждого советского человека.
Шумов. Ого, куда ты заехала. Это тебе не педсовет!
Варвара. Ты, к сожалению, перестал это понимать. Но я, видишь ли, все-таки дочь своего отца.
Шумов. Но ты и моя жена.
Варвара. Отец мой военный. Солдат... И, кстати, боевой генерал... Последнее ранение он получил второго мая в Берлине. То, чему посвятил свою жизнь мой отец, дорого мне. И мне стыдно, когда пьяные дружки потешаются по этому поводу... А ты молчишь, да еще пытаешься защитить их.
Шумов. Может, ты мне все-таки объяснишь, из-за чего ты решила расстаться со мной: из-за отца или из-за какой-то ерунды и бабских сплетен?
Варвара. Мне надоела, Костя, такая жизнь. Ты же сам видишь, все разрушено. Ну скажи по-честному, неужели ты не видишь этого? Скажи!
Шумов. Что я должен сказать?
Варвара. Тогда я скажу тебе. Скажу все, что думаю последнее время. Ты знаешь основной рефрен твоей жизни?
Шумов. Мало ли у меня рефренов?
Варвара. Основной. «Я, я. Я!» Во всех вариациях. Ты терпишь только подобострастие и полную подчиненность тебе. Ты уверен, что все, что ты имеешь, — на веки вечные твое и никуда не денется. Сколько раз я слышала от тебя: «Кому ты нужна?» А мне хотелось, чтобы я тебе была нужна. А если все не так, я нужна себе. Да, нужна себе. У тебя поразительная способность все забывать, а у меня отвратительная способность все помнить.
