Он ( неприятно удивленный). Что Вы тут делаете?
Она (растерявшись). Я? А-а-а...
Он. Что Вы делаете в моем... закутке?
Она (оправившись, гордо). Это - не закуток. Это веранда. Моя веранда.
Он (взглянув на рюкзак). Что Вы делаете в моем рюкзаке?!
Она. Я?! В рюкзаке?! Боже!
Он (подходит к своему рюкзаку, вынося окончательный вердикт). Вы трогали мои вещи.
Она, растерявшись, раскрывает рот и сразу не находит, что сказать.
Он (с трудом сдерживаясь от нелюбезностей.) Больше мои вещи не трогайте.
Она (взрываясь). Да что он себе позволяет?! Нет, это возмутительно! Мне нужны ваши вещи?!
Он. Они Вам не нужны, но Вы их трогали.
Она. Да я... у меня... (как чрезвычайно весомый аргумент.) сын в Америке! понимаете... уровень?! Я зав. отделением... работала. Я... А Вы... Вы... Простите, Вы - бомж!
Он. А я бомж. И Вы трогали мои вещи.
Она. Нет, это что-то из ряда вон. Еще скажите, я у Вас что-то украла.
Он. Не думаю. Вы любопытствовали.
Она. Ну знаете! (Хлопнув дверью, удаляется.)
В праведном гневе она некоторое время сидит в своей комнате, резко встает.
Она (распахнув дверь на веранду, обличительно). Мне некогда искать другого сторожа! А Вы этим пользуетесь! Не сегодня- завтра я уезжаю к сыну, в Америку...
Он (перебивая, раздраженно). Все это я уже слышал. (сквозь зубы.) Есть какие-то дополнения?
Она (не сразу). Есть. (С большим достоинством.) Я собиралась заплатить Вам... аванс. Так сказать, пойти навстречу...
Он. Не надо идти мне навстречу!
Она. Я и не иду Вам навстречу!
Он. И не идите! Лучше вообще... (соответствующий жест рукой.) идите.
Она (ахнув). Вы не просто бомж. Вы... психованный кр!.. (сдерживается на полуслове, уточняет.) Психика у Вас "неустойчивая". (победно взирает на него.)
Он (с искренним удивлением). У меня? ( секунду стоит, словно приросший к месту, - то ли оторопевший, то ли раздумывая. Неожиданно делает легкий разворот корпусом, несвойственной ему припрыгивающей походкой подходит к окну.)
Он (глядя в окно, словно продолжая какой-то начатый разговор, ей). Не пройти. (смотрит на нее.)
Она (сбитая с толку). Что не пройти?
Он. Грязь. Разве что в обход. Да, в обход. Магазин желтый на углу. - Оттуда.
Она. Что оттуда?
Он. Оттуда три дома направо. А отсюда всего пять минут.
Она. Что пять минут?
Он. Как что? (сделав чуть заметную паузу.) Для Вас компания! Три бабуси и скамейка! Для Вас и для таких как Вы компания!
Она (онемев от возмущения, хлопая глазами). Вы... меня оскорбляете.
Он. Нет, я сторожу Ваш дом, а Вы мне мешаете! Одного типа я обезвредил, так дайте мне отдохнуть в конце концов! (спокойнее, недоброжелательно взглянув на нее.) Я собираюсь есть.
Она (с трудом приходя в себя). Есть он... собирается. (с запозданием воспринимая смысл его последних слов.) Какого это типа вы обезвредили?
Он (открывая банку консервов). Который лез сюда, разумеется.
Она. Лез сюда? (глуповато смеется.) Лез сюда! (Без смеха.) И думаете, я Вам поверила?
Он (готовясь к трапезе). Это Ваше дело. Мое дело сторожить. И я сторожу.
Она. Как он выглядел? Какой он?
Он. Рябой и гнусавый. Всё? (Явно намекая ей на выход.) Я собираюсь есть.
Она (дрогнув). А роста?.. Какого роста?..
Он (не сразу.) Мелкого.
Она (сильно дрогнув). Очень мелкого?
Он. Знаете, все эти ваши вопросы адресуйте милиции. А мне дайте поесть. Не люблю , когда... в рот.
Она. Милиции? А-а... причем тут милиция? Причем тут... (оседая на стул.) Что Вы с ним сделали?
Он. Разумеется, сдал. А что я должен был сделать по-вашему с человеком, который лез в чужой дом, который я сторожу?
Она (с подобием стона). Кто Вас просил? Ну кто Вас просил? (обреченно -печально.) Его опять посадят. Опять.
Он (искоса взглянув на нее, невозмутимо). Наверно. (поглощая консервы.) "Вор должен сидеть в тюрьме."
Она. Вы - кусок дерева. Бедный Паша! Бедный, бедный Паша. Какая несправедливая, какая неблагосклонная судьба!
Он (поморщившись). Охайте, пожалуйста, там, - в своих комнатах.
Она (пропуская его слова мимо ушей). Постойте. Он лез в мой дом. Это же мой дом! (с вопросом смотрит на него.) Мой дом, а значит... Так, быстро, быстро говорите - в какой он милиции?
Он. Я откуда знаю? Увезли и увезли.
Она (соображает). Ага... Подождите... (с возрастающим подозрением.) Вам поверили. А с чего это Вам вдруг поверили? Вы здесь никто и с чего это Вам...
Он (отправляя в рот содержимое из банки). В розыске не я, а он.
Она (упавше). В розыске? А. (медленно.) Бедный, бедный Павлик. (вставая, с высокой скорбью.) В любом случае, я должна попытаться облегчить его участь. (надевает верхнюю одежду.)
Он. Ваш отпрыск?
В ответ тяжелый вздох.
Он. В милицию?
Она (с укоризной.) Вы даже не могли спросить, в какое отделение его повезли. (тяжело вздохнув, идет к выходу.)
Он. Да не сидит он нигде. Этот Ваш Павлик.
Она мгновенно останавливается.
Он. Выставил его взашей. Он даже не сопротивлялся.
Она (с просветленным облегчением). Да? Это правда? (глупо хихикнув.) Значит, он может опять забраться и опять обокрасть меня?
Он (хмыкнув). Минуту назад вы сокрушались, - это было естественнее. По крайней мере, выглядело. (не без сарказма.) Я сторожу Ваш дом от вашего собственного отпрыска. Черт знает, насколько мило!
Она (в сердцах, расслабленно опустившись на стул). Да что Вы понимаете?! Вы меня сторожите, меня! Думаете, каково одной, на краю поселка в этом ужасном доме? (махнув рукой.) А. (после мизерной паузы.) Павлик, Павлик! (натолкнувшись на заинтересованный взгляд И.Л.) Не сын мне Павлик. Вернее - сын. Приемный. Нет, и не приемный. Это сын только Эдуарда. Но он привязался ко мне. По-своему. А как он мог еще привязаться , ведь его самого по-настоящему никто не любил. (вновь мизерная пауза.) Как сейчас помню, как увидела его первый раз. Сбежал от своей матери. Она - несчастный человек, пила. Мальчишке четырнадцать лет, а выглядел... на все двенадцать. Худущий, щуплый. А как огрызался! Но как затравленно он огрызался. Как он любил своего отца! Как он любил Эдуарда! А Эдуард... (неожиданно тихо.) У меня ведь на душе грех.
Он. Грех?
Она (почти шепотом, с широко раскрытыми глазами, быстро.) Я предала Павлика. Я боялась за Вольдемара. Боялась, что Павлик будет плохо влиять. Его посадили в колонию, я его не спасала, я ничего для него не сделала! Я боялась. (Пауза.) А когда он вышел из колонии... Он был все такой же... нет, другой. Эдуард уже... (запнувшись.) умер. А Павлик... Павлик вышел, опять обокрал нас... Вынес... чего только не вынес. Скрылся, потом опять появился - извинялся, плакал, опять обокрал... он несчастный человек и где-то неплохой. Наркотики. Последний раз его посадили на семь лет. А ведь прошло только пять. Когда в тот день он заглянул в окно, вы подскочили, - я не поверила, я не хотела верить... Значит, сбежал.
