Патрисия. (растерянно, Бертильону). Мсье, вы?!
Бертильон. Я, мадам?! Да мне вообще все до фени!..
Андре. (отводя Патрисию в сторону, чуть понижая голос). Видишь ли, мама, вся беда в том, что без личного присутствия мадам Дюран тело нашей трепетной Катрин вообще не может быть предано земле. Брачный контракт, да! Там прямо так и зафиксировано: без мадам Дюран — ни-ни, даже не думайте. Псаломщики, священник, взрыхлить могилу — это пожалуйста, ради Бога. Но хоронить — нет. Нельзя.
Патрисия. Но почему? Кто она такая, эта… Она что, душеприказчица мсье Бертильона?
Андре. Хуже.
Патрисия. Его кредитор?
Андре. Хуже, мама, хуже.
Патрисия. Хуже кредитора?! Жена?!. Но ведь он… Подлец! Так он многоженец! Бедная моя девочка, она попала в лапы аспида…
Андре. Мама, у аспида не бывает лап. Он ползает.
Патрисия. Все равно. Я убью его! Через платок!
Андре (удерживая Патрисию за плечи). Ну почему же обязательно через платок?
Патрисия. Как он мог!
Андре. Мама, он не виноват. Он сам жертва.
Патрисия. Позволь, я его по крайней мере ударю.
Андре. Мама, бить толстых лысых мужчин…
Патрисия. Ну хотя бы перчатку (с пафосом) швырнуть ему в лицо!..
Бертильон. (встав из-за стола, приблизившись к говорящим). Пожалуй, пойду, потороплю с ужином. У нас если с ужином не поторопить, так и к завтраку не поспевают.
Андре. Я слышал, индейка.
Бертильон. Да, мсье. (Иронично.) Вдова Макиавелли.
У Андре озадаченное лицо. Патрисия поднимает
вытянутую руку — в ней перчатка. Выдержав
красноречивую паузу, разжимает ладонь. Перчатка
шлепается на пол. Патрисия победоносно смотрит на
Бертильона.
Бертильон (проводив перчатку взглядом, Патрисии) Уронили?
Патрисия царственно поводит головой. Бертильон, с
расстановкой, как если бы объяснял иностранке.
Мусорить нехорошо. Экология. (Тыча в себя пальцами.) Член Гринписа. Лично восстановил популяцию белых макак. Подберите! (Андре.) Проследите!
Уходит.
Патрисия. Это правда?
Андре. Да! Об этом много писали, кажется, в " Фигаро"… Это белое стадо, оно так разрослось…
Патрисия. Болван! Это правда, что он не виновен?
Андре. (почесав кончик носа). А, ну… Сущая! Его обвели вокруг пальца. Мадам Дюран, на которую он возлагал столько надежд…
Патрисия. Надежд?
Андре. Да, он надеялся, что она умрет сразу после того, как даст ему развод. А она, пренебрегнув пунктуальностью, приставилась до того.
Патрисия. Так она умерла?
Андре. По слухам. Только по слухам. Ибо когда мсье Бертильон получил поздравительную открытку к Рождеству - там был изображен ягненок, столб света и пара каких-то бородатых мужиков, вероятно, волхвы, у одного на носу была…
Патрисия. Открытку? От мадам Дюран?
Андре. Нет, нет, что ты!.. Она… нет… От ее молодого любовника, из России. Кажется, его тоже звали Мишель.
Патрисия. Тоже как кого?
Андре. Тоже как… Ну, можно и без тоже. Он из простых, титулов не признает… Природа здесь, писал он, просто изумительная. Леса такие густые, что охотники с опушки стараются туда не стрелять, чтоб ненароком не отлетело обратно. Медведей так много, что их приходится пасти. Снега такие глубокие…
Патрисия. Андре, нельзя ли покороче? Ближе к делу…
Андре. Про снега, мама, я все-таки договорю. Они такие глубокие!..
Пауза.
Все, договорил.
Патрисия. Ну, а о мадам Дюран? Он что-нибудь писал, этот… Мишель?
Андре. Ну а как же! Икра, блины, водка — это все о ней. Особенно — водка. О, мама, я сам однажды пробовал этот национальный напиток русских и должен тебе сказать…
Патрисия. (мрачновато). Я помню. Это был единственный раз, когда ты не почистил на ночь зубы.
Андре. Мама, мама… Стоит ли сейчас о таких пустяках? Ну да, не почистил. Должно быть, я просто не имел тогда расположения. Право же…
Патрисия. Ты не имел зубов! Тебе их кто-то вышиб. Но ты мне сказал, что суаре удалось. А наутро запросил пива. Продолжая настаивать на том, что накануне был занят собиранием славянского фольклора. А когда я потребовала доказательств, ты, порывшись в карманах, предъявил мне измятую бумажку, на которой было написано: " Водка без пива — деньги на ветер". Причем на двух языках!
Андре. Лингвистика, мама, мое давнее увлечение. Русские, кстати, читали мне какого-то Пушкина, поэта.
Патрисия. Оставим поэтов, Андре, и вернемся к любовникам.
Андре. Да это практически одно и то же. Короче, в России мадам Дюран веселилась напропалую. Участвовала в перетягивании каната, карабкалась на обледенелые столбы за (произносит с акцентом) черевичками. Это такая национальная русская забава. Каталась на тройке, пела с цыганами.
Пауза, берет со стола какую-то книгу.
И вот дальше мсье Мишель, положа руку на Библию (иллюстрирует), колеблется. То ли она утонула, купаясь в проруби…
Патрисия. Еще одна национальная забава?
Андре. То ли подалась в табор. Сам мсье Мишель больше склоняется ко второй версии. Он так и написал (по мере "цитирования" письма перелистывает книгу, будто страницы послания): " Желая вам, мсье Бертильон, здоровья и процветания, больше питаю слабость, — написал, — к цыганам. Веселое, — написал, — племя. Цвет нации. Они да евреи. А в остальном — Боже, как грустна Россия! Вор на воре. Меня, мсье Бертильон, — написал, — обокрали дважды. Первый раз на границе. Говорят, это такая русская традиция. И теперь все, что у меня есть, мсье Бертильон, это выловленный из проруби кокошник мадам Дюран. Поэтому, умоляю, вышлите мне хотя бы толику средств, которые будут употреблены исключительно на поиски пропащей." Подпись: " Искренне ваш, любовник вашей жены, мсье Мишель". И постскриптум: " Цыгане уже прокололи мне ухо и вставили серьгу". (Заглянув в книгу и прочитав несколько строк.) О, Господи!..
Патрисия. И мсье Бертильон выслал?
Андре. Разумеется. Отказывать жене, клянчащей на булавки, — это еще куда ни шло. Но экономить на ее любовнике!.. Порядочный человек на такое просто не способен. Порядочный человек, мама, умеет ценить чужой труд. Особенно физический и неквалифицированный.
Патрисия. И что было дальше?
Андре. От мсье Мишеля пришел единственный лапидарный ответ (якобы читает по книге, уже не листая): " Деньги получил. Точка. Пропили всем табором. Точка. Дочь барона мила. Точка. Поиски продолжаю."
Патрисия. И все?
Андре. Все!
Патрисия. Но, Андре, не может же быть, чтобы он совсем пропал, мсье Мишель?..
Андре. О чем ты говоришь, мама! Вот (стучит по раскрытой книге), Германия, Равенсбург, пятнадцатый век. Почтенные люди пишут, инквизиторы: " Юноша чародейственым образом потерял мужской член, так что не мог видеть его и чувствовал лишь гладкое тело." Так то Германия! Страна относительно небольшая. А то (широко разводя руки, с восторженной улыбкой) Россия! Там таких Германий…
Пауза.
Патрисия. И как же мне ее играть, эту… алкоголичку?
Андре. Элементарно, мама. Становишься на колени, перед крестом и дурным голосом: " Доченька, доченька, на кого ты меня покинула? Горе мне, горе! Не жить мне без тебя, не жить!.."
Патрисия. " Доченька, доченька"? Но ведь это получается, что мадам Дюран — мать нашей несчастной Катрин!
Андре. Ну уж и несчастной! Две матери — это, знаешь… это, знаешь… это… Да, многовато. Две матери — многовато. (После паузы, воодушевленно) Но она не мать - мадам Дюран! Просто в роду мсье Бертильона было принято, чтобы старшая жена обращалась к младшей ласково - "доченька". Не правда ли, трогательно? Вон оно, кстати, распятие.
Патрисия (поворачиваясь в указанном направлении и натыкаясь взглядом на маски). Эти морды… Я их боюсь… Кто это вообще?
Андре. Родственники мсье Бертильона по линии Колумба.
Патрисия. Такие черные…
Андре. Это от скорби, мама. Ну, репетируем?
Патрисия (делая зверское лицо, опускаясь на колени и сжимая кулаки). Доченька, доченька!.. Вот уж покинула так покинула! Вот уж горе так горе! Вот уж не жить так не жить!..
Андре. Браво, мама!
В дверях появляется Катрин — стройная декольтированная
брюнетка с заторможенным взглядом.
Катрин. Она так кричит…
Патрисия. Надежды нет! О, дайте мне кинжал!
Катрин. Такие причитания! Бедняжка!.. (Подходя к Андре.) Мсье, мсье…
Патрисия. Или косу! (Заметив Катрин.) Добрый день, мадам.
Катрин. З-здравствуйте. (Андре.) Мсье, что, кто-то умер?
Андре. (скурпулезно оценивая внешние данные вошедшей). К несчастью, да, мадам.
Патрисия. (по-прежнему коленопреклоненно). Андре, так достаточно убедительно? Может, подпустить слезу? Я бы могла еще спеть. (Катрин.) Мадам, помните такую песенку? Ее поют в пансионах…
Катрин (рассеянно). Да-да, да-да… Я не училась в пансионе. (Андре.) Мсье, кто умер?
Андре. Одна дама.
Катрин. Знатная?
Андре. Да, вполне.
Патрисия. Не может быть, мадам, чтобы вы не помнили. (Встает, отряхивает колени, с блаженной улыбкой.) Вы ведь увлекались Ронсаром, правда?
