Журавлев. Почему вы сказали: анютины? Как это понять?
Врач. Не обращайте внимания, я неудачно пошутил, хотел вас немножечко развеселить…
Журавлев. Анюта – моя жена.
Врач. Я скаламбурил, не более. И что же случилось потом?
Журавлев. Потом… со мной стали происходить странные вещи… Мой…
Врач. Продолжайте… Ваш?..
Журавлев. Мой детородный орган…
Врач. Ваш детородный орган… и?.. и?.. что же стало с вашим детородным органом?
Журавлев. Он стал…
Врач. Стал преображаться?..
Журавлев. В то самое… в то, что я там увидел…
Врач. В палец Морщиненко?
Журавлев. Да, доктор. В мизинец.
Врач. Отлично. Я имею в виду, для науки ваш феномен представляет огромную ценность. Но почему же вы обратились ко мне? Я ведь все-таки хирург, а не сексопатолог. Хотя, признаюсь, из меня бы получился отличный сексопатолог.
Журавлев. Доктор, наш районный экстрасенс рекомендовал мне ответить Морщиненко тем же… послать ему мой мизинец, мы будем квиты, и все исправится.
Врач. Возможно. Если вы, конечно, знаете адрес…
Журавлев. Могу узнать… Он живет где-то рядом, он переехал в наш город.
Врач. Возможно, возможно… Да, но чем я буду полезен?
Журавлев. Мне самому никак… Вы… хирург… Отрежьте, пожалуйста.
Врач. С удовольствием.
Журавлев. С удовольствием? Вы разве садист?
Врач. Я имел в виду, с удовольствием окажу вам любую помощь.
Журавлев. Спасибо, доктор.
Врач. Хотя, справедливости ради, должен заметить, что Морщиненко отрубил себе мизинец сам, в то время как вы обращаетесь к посторонней помощи.
Журавлев. Доктор, а где лишились мизинца вы?
Врач. Я? Я – на фронте.
Журавлев. Вам не мешает его отсутствие?
Врач. В смысле, выполнять свои профессиональные обязанности? О нет, нисколько. Прошу вас, пройдите в ту комнату, я приготовлюсь к операции.
Журавлев. Как?.. Уже?.. Прямо сейчас?..
Врач. Не будем тянуть кота за хвост. Зачем терять время?
Журавлев. Сколько это будет стоить, доктор?
Врач. Для вас бесплатно.
* * *
Врач. Анна, здравствуй!
Анна. З-дравствуйте…
Врач. Не узнаешь? Я Морщиненко.
Анна. Ах!.. Морщиненко, ты откуда?
Врач. Из клиники. Анна, возьми коробочку.
Анна. Знаю твои коробочки! Не возьму!
Врач. Я оперировал твоего мужа. К сожалению, он не перенес операции. Сердце его не выдержало. Прими мои соболезнования.
Анна. Что ты сказал? Повтори…
Врач. Анна, все эти годы я жил одной лишь мыслью о тебе!
Анна. Что ты сказал про моего мужа?
Врач. Ничего. Пустяки. Я возвращаюсь в Новые Скуделицы. Прощай, Анна. И помни обо мне.
Анна. Морщиненко, ты стал мясником…
Врач. Время меняет людей. (Уходит.)
* * *
Восьмая.
Дура, дура! Боюсь изменить мужу!.. Ну что тут такого? Все изменяют!.. Да и кому было бы!.. Ему?.. Этому?.. А я боюсь.
Иногда задушить готова. А изменить боюсь. Что-то сидит во мне, предохранитель какой-то…
Вот тебе и курортный роман… Какой курортный?! Я как девственница!
Ладно бы изменить… Влюбиться боюсь!.. Фобия, у меня, понимаешь? Влюбиться боюсь!.. Идиотка!..
Девятый.
Что касается Чикатило, то тут не так просто все. Я часто думаю об этом феномене. Пытаюсь понять.
Все-таки страсть, как не вертите, а ведь это страсть!.. Жуткая страсть… Кромешная страсть… Неутолимая…
И все ему мало… Еще! Еще! Еще!
Это же Дон Жуан какой-то!.. Вот! Предельный случай Дон Жуана.
* * *
Муж в пижаме сидит на кровати. Рядом стоит жена.
Муж. А все-таки это был успех. Скажи, правда, успех?
Жена. Ну конечно, успех. Еще какой!
Муж. Ты меня перестала хвалить. А так иногда нужна бывает поддержка.
Жена. Нет, ты не прав. Я тебе больше скажу, это был не успех, а триумф!
Муж. Помнишь, когда дирижер показал на меня палочкой, весь зал встал, как один. И аплодировал стоя.
Жена. Ты не просто первая скрипка в оркестре, ты виртуоз.
Муж. Я счастливый человек. Я даже во сне играю на скрипке. Каждую ночь.
Жена. Ну так не тяни время, ложись, ложись, я накрою тебя одеялом.
Муж. А ты?
Жена. Мне еще надо погладить твой фрак. Ну, закрывай же глаза. Я скоро.
Муж. Заботливая ты моя… Солнце мое, ты так со мной устаешь… У тебя синяки под глазами…
Жена. Просто я не высыпаюсь последнее время…
Муж. Что же тебе мешает?..
Жена. Закрой глаза. Не разговаривай. Спи. У тебя завтра концерт.
Муж (засыпая). Ах… мне опять приснится… музыка… (Что-то невнятно еще бормочет. Замолк.)
Жена выжидательно смотрит на мужа. Некоторое время муж лежит молча. Потом начинает причмокивать губами. Потом похрапывать.
Жена (не сводя глаз со спящего). Ку-ку. (Ждет реакции.)
Муж храпит.
Ку-ку, дорогой?
Муж отвечает раскатами храпа. Жена выходит за дверь и скоро возвращается вместе с врачом.
Вот.
Врач. Вижу, слышу.
Жена (тихо). Простите, доктор, вы ждали на лестнице.
Врач. Пустяки. Такая у меня работа.
Жена. Но он ни в какую… Лежит и резину жует. А я уговариваю.
Врач. Спели бы колыбельную… Шучу. Дайте послушаю.
Подходит к спящему. Тот самозабвенно храпит. Врач внимательно слушает.
Жена. Ну как?
Врач. Секундочку, секундочку… Нет, какой экземпляр!
Жена. Доктор, и так каждую ночь…
Врач. Подумать только!.. Четвертая степень!..
Жена. Как вы сказали?
Врач. Будем взрыхлять. Пожалуйста, оставьте нас одних.
Жена. Вы хотите прямо сейчас?
Врач. Пожалуйста, выйдете… пока я в ударе.
Жена. Доктор, он очень впечатлительный. Если проснется и увидит вас… я даже боюсь представить…
Врач. Давайте, давайте, выходите. Он не проснется.
Жена. А что вы будете делать, доктор?
Врач. Да уйдете вы или нет?
Жена. Доктор, я бы хотела знать…
Врач. Уйдите, вам говорят! (Выпроваживает за дверь. Быстро подходит к лежащему на кровати, наклоняется над ним, вслушивается в храп. Как бы подражая спящему, начинает сам похрапывать – негромко, осторожно, сосредоточенно.)
Внезапно муж прекращает храпеть. Несколько секунд оба молчат. И вдруг, словно желая наверстать упущенное, муж издает отчаянный, неистовый храп. В ответ ему врач храпит плотоядно и угнетающе, то хрюкая, то подвывая. Они как будто спорят друг с другом.
Жена (появляясь в дверях). Доктор… что вы делаете?
Врач (зло, сквозь храп). Уйди… Выдь… выдь…
Жена. Доктор… у вас лицо…
Врач. Выдь, тебе говорю… (Встает на четвереньки.) Пшла прочь, зараза!..
Жена прячется за дверью. Врач на четвереньках ползает по кровати. Рычит, хрипит, стонет. Чавкая, кусает одеяло. Муж замолкает. Врач в измождении падает рядом с ним и засыпает. Жена на цыпочках входит в комнату.
Муж (едва живой). Это ты, солнышко мое ненаглядное?..
Жена. Я, заинька, это я…
Муж. Ты уже погладила мой фрак?
Жена. Н-нет, еще не успела…
Муж. Грудь сдавило… не могу пошевелиться…
Жена. Погода, наверное… Ты спи, зачем проснулся?
Муж. У стены… кто-то есть?
Жена. Н-нет… Никого нет… А что?..
Муж. Будто бы пригласил Ростропович… И я играю Чайковского… И чувствую… чувствую, растут опята…
Жена. Какие опята, заинька?
Муж. На скрипке… опята растут… и на смычке… и на пальцах… и на лице… и во рту… (Откашливается. Выплюнул.) Опенок…
Жена. Ой.
Муж. Солнышко, позови доктора.
Жена. Он… здесь… Он рядом с тобой.
Муж. Рядом?.. Ну тогда хорошо… Иди, иди, гладь. А то будет помятым.
Жена уходит. Муж засыпает – беззвучно.
* * *
Десятая.
Ему снятся, представьте, собственные тексты – не написанные рассказы, какой-то роман – будто он их читает – во сне. И будто бы эти тексты до невозможности гениальные. А по мере осознания гениальности текстов он начинает глупеть, терять связь между фразами, забывает значение простых слов, вроде «ящерица» и «случайность». Он боится забыть буквы – что они значат, и в итоге все забывает.
