Из-под арки выходит губернатор, на нем кандалы, лицо его посерело, его ведут два солдата, вооруженные до зубов.
Навсегда, господин! Изволь же не горбиться!
Из дворца твоего глядят на тебя враги!
Никаких тебе зодчих не нужно, нужен могильщик.
Переедешь не в новый дворец, а в продолговатую узкую яму.
Оглянись же напоследок, слепец!
Арестованный оглядывается.
Нравятся ли тебе владенья твои? Между заутреней и обедом
Ты уходишь туда, откуда никто не вернулся.
Его уводят. Дворцовая стража присоединяется к солдатам. Слышно, как горнист трубит тревогу. Шум за аркой.
Когда великого рушится дом,
Под обломками малые гибнут.
Кто счастья властителя не разделял,
Тот с ним нередко несчастье делит.
Коляска в пропасть летит и с собой
Взмыленных лошадей увлекает.
Из-под арки в панике выбегают слуги.
Слуги (наперебой). Корзины! Скорее все на третий двор!
— Запас на пять дней!
— Ее милость в обмороке.
— Надо ее вынести, нельзя ей здесь оставаться.
— А мы?
— Нас перережут как кур, это уж известно.
— Боже, что с нами будет?
— Говорят, в городе уже течет кровь.
— Глупости, ничего подобного, губернатора просто вежливо попросили явиться на сборище князей, все уладят полюбовно, я узнал из первых рук.
Оба врача также выбегают во двор.
Первый врач (пытаясь задержать второго). Нико Микадзе, ваш долг врача оказать помощь Нателле Абашвили.
Второй врач. Мой долг? Как бы не так! Это ваш долг.
Первый врач. Кто сегодня наблюдает за ребенком, Нико Микадзе, вы или я?
Второй врач. Неужели вы серьезно думаете, Миха Лоладзе, что из-за какого-то мальчишки я хотя бы на минуту задержусь в этом зачумленном доме?
Между ними завязывается драка. Слышны только возгласы: «Вы изменяете своему долгу!» и «Какой там долг!»
(Наконец ударом сшибает с ног первого.) А ну тебя. (Убегает.)
Слуги. У нас есть время до вечера, раньше солдаты не напьются.
— А может, они еще не взбунтовались?
— Дворцовая стража ускакала.
— Неужели никто не знает, что случилось?
Груше. Рыбак Мелива говорит, что в столице видели на небе комету с красным хвостом. Это к несчастью.
Слуги. Говорят, вчера в столице объявили, что персидская война проиграна.
— Князья восстали. Говорят, великий князь уже удрал. Всех его губернаторов казнят.
— Маленьких людей они не тронут. У меня брат — латник.
Входит солдат Симон Хахава. Он ищет в сутолоке Груше.
Адъютант (появляется в арке). Все на третий двор! Помогите уложить вещи! (Прогоняет челядь.)
Симон (находит наконец Груше). Вот ты где, Груше. Что собираешься делать?
Груше. Ничего. На худой конец у меня в горах есть брат, а у брата хозяйство. А что с тобой будет?
Симон. А со мной ничего не будет. (Снова чинно.) Груше Вахнадзе, твой вопрос насчет моих планов радует мое сердце. Меня назначили сопровождать и охранять жену губернатора, Нателлу Абашвили.
Груше. Разве дворцовая стража не взбунтовалась?
Симон (серьезно). Взбунтовалась.
Груше. Не опасно ли сопровождать жену губернатора?
Симон. В Мцхети так говорят: разве для ножа опасно колоть?
Груше. Но ты же не нож, а человек, Симон Хахава. Какое тебе дело до этой женщины?
Симон. До нее мне нет никакого дела, но меня назначили, и я еду.
Груше. В таком случае господин солдат — недалекий человек: ни за что ни про что подвергает себя опасности.
Ее зовут из дворца.
Я спешу на третий двор, мне некогда.
Симон. Если некогда, то нам незачем спорить, для хорошего спора нужно время. Можно осведомиться, есть ли у барышни родители?
Груше. Нет. Только брат.
Симон. Поскольку времени у нас в обрез, второй вопрос будет такой: как барышня насчет здоровья?
Груше. Разве только иногда кольнет в правом плече, а вообще-то хватит сил на любую работу, покамест никто не жаловался.
Симон. Это уже известно. Если в пасхальное воскресенье кому-то нужно пойти за гусем, то посылают ее. Вопрос номер три: барышня терпелива или нет? Скажем так — нужны ей вишни среди зимы?
Груше. Не то чтобы нетерпелива, но если человек ни с того ни сего уходит на войну и потом от него нет известий, то это, конечно, плохо.
Симон. Известия будут.
Из дворца снова зовут Груше.
И наконец, главный вопрос...
Груше. Симон Хахава, так как я должна идти на третий двор и мне некогда, то я сразу отвечаю «да».
Симон (очень смущенно). Есть поговорка: «поспешность — это ветер на строительных лесах». Но есть и другая поговорка: «богатые не торопятся». Я родом из...
Груше. Из Цхалаури.
Симон. Барышня, значит, уже навела справки? Я здоров, заботиться мне не о ком, получаю в месяц десять пиастров[1], а если назначат казначеем, то и двадцать. Покорнейше прошу вашей руки.
Груше. Симон Хахава, я согласна.
Симон (снимая с шеи цепочку с крестиком). Это крестик моей матери, Груше Вахнадзе, цепочка серебряная. Прошу ее носить.
Груше. Спасибо, Симон.
Симон (надевает на нее цепочку). Лучше будет, если барышня отправится на третий двор, а то как бы чего не вышло. Кроме того, мне нужно запрячь лошадей, это ведь барышне ясно.
Груше. Да, Симон.
Они стоят в нерешительности.
Симон. Я только доставлю губернаторскую жену туда, где войска не перешли на сторону мятежников. Когда война кончится, я вернусь. Недели через две или три. Надеюсь, что моя невеста не будет скучать в мое отсутствие.
Груше.
Симон Хахава, я буду ждать тебя.
Иди спокойно на войну, солдат.
Кровавая война, жестокая война,
Не каждому дано прийти с войны домой.
Когда ты вернешься, я буду здесь,
Я буду ждать тебя под вязом под зеленым,
Я буду ждать тебя под голым, зимним вязом,
Я буду ждать, пока не явится последний.
И после того.
А когда ты придешь с войны,
Ты у двери не увидишь сапог,
И подушка будет рядом со мною пуста,
И никто целовать меня не будет.
Ах, когда ты придешь, ах, когда ты придешь,
Ты увидишь, что все как прежде.
Симон. Благодарю тебя, Груше Вахнадзе. И до свиданья! (Низко кланяется ей.)
Так же низко кланяется ему она. Потом она убегает, не оглядываясь. Из-под арки выходит адъютант.
Адъютант (грубо). Запрягай лошадей в большую повозку, шевелись, болван!
Симон Хахава вытягивается, затем уходит. Из-под арки, согнувшись под тяжестью огромных сундуков, выходят двое слуг. За ними, поддерживаемая служанками, следует Нателла Абашвили. Позади — служанка с ребенком.
Жена губернатора. Никому опять до меня нет дела. Я совсем голову потеряла. Где Михаил? Как ты неловко его держишь! Сундуки на повозку! Известно ли что-нибудь о губернаторе, Гоги?
Адъютант (качает головой). Вы должны немедленно уехать.
Жена губернатора. Есть ли сведения из города?
Адъютант. Нет, покамест все спокойно, но нельзя терять ни минуты. Сундуки не поместятся на повозке. Выберите, что вам нужно. (Быстро уходит.)
Жена губернатора. Только самое необходимое! Живо откройте сундуки, я скажу, что захватить.
Слуги ставят сундуки на землю и открывают их.
(Указывая на парчовые платья.) Конечно, зеленое и вот это, с мехом! Где врачи? У меня опять разыгрывается ужасная мигрень, всегда начинается с висков. И вот это, с жемчужными пуговками...
Вбегает Груше.
Ты, я вижу, не торопишься. Сейчас же принеси грелки.
Груше убегает, затем возвращается с грелками.
(Молча, взглядом и жестами, дает ей одно приказание за другим.) Смотри не порви рукав.
Молодая служанка. Ваша милость, поглядите, с платьем ничего не случилось.
Жена губернатора. Потому что я тебя схватила за руку. Я уже давно за тобой слежу. Тебе только бы строить глазки адъютанту! Я тебя убью, сука. (Бьет ее.)
Адъютант (возвращается). Прошу вас, поторопитесь, Нателла Абашвили. В городе уже стреляют. (Уходит.)
