— Знавал я этих серьезных людей, — кивнул Эраст Петрович. — Левончик с Грачевки, Сухаревский Циркач. Что-то давно про них не слышно.
— Потому и не слышно. Прошлой весной Левончик вернулся к себе в Баку. На инвалидном кресле. Представьте, случайно выпал из окна и сломал хребет. А Циркач объявил, что удаляется от дел. Как раз перед тем у него сгорел дом и куда-то пропали двое ближайших помощников.
— Прошлой весной? Я был в Карибском море. П-пропустил. — Фандорин покачал головой. — Ай да Мистер Свист. И никаких полицейских неприятностей?
— Ноль. Мои рапорты не в счет. Официально постановлено оставить без последствий. А в доверительном разговоре сказано: «Будем благодарны Августу Ивановичу, что выполняет нашу работу, очищает город от фартовых». Еще ведь вот что, Эраст Петрович. Липков очень популярен среди городской полиции, особенно околоточных надзирателей. Можно сказать, их герой и кумир. Раз в год, в свои именины, он устраивает званый вечер в Театре-Буфф для бывших коллег — так и называется: «Бал околоточных». Об этом празднестве потом по всем полицейским участкам год вспоминают. Еще бы! Превосходный концерт с куплетистами, канканом и клоунами, шикарное угощение, общество веселых барышень. С одной стороны, Мистер Свист красуется перед прежними товарищами — вот, мол, какой я стал богатый да могущественный. А с другой, поддерживает полезные связи. Проводить облавы на барышников бесполезно. Дружки из полиции всегда предупреждают Свиста заранее. Когда я подбирался к Царю, думал произвести налет на его так называемую Контору, чтоб добыть улики и доказательства преступной деятельности. Но был вынужден от этой затеи отказаться. Мои же помощники первые известили бы Свиста об операции, и Контора мигом сменила бы адрес. Она и так все время переезжает с места на место.
— З-зачем? Ведь Царь полиции не опасается?
— Зато опасается фартовых, те на него зуб точат. Кроме того, Август Иванович маниакально осторожен. Неделя, другая — больше нигде не задерживается. Вроде бы заметный господин, его автомобили и экипажи можно встретить у любого театра, а поинтересуйтесь узнать, где он в настоящий момент проживает — никто не ведает.
Эраст Петрович поднялся, слегка покачался на каблуках, что-то обдумывая.
— М-м-м, а что за улики рассчитывали вы добыть в его Конторе?
— Царь ведет скрупулезную бухгалтерию по американской системе делопроизводства. Для этой цели он выписал из Чикаго два больших шкафа на колесиках. Там и картотека, и отчетность, и всё на свете. Уважает Август Иванович порядок, а обыска не боится. Плюс вооруженная охрана, которая оберегает и бумаги, и их владельца. Царь всегда квартирует там же, где Контора. И Мистер Свист с ним. Они неразлучны, как Сатана с хвостом.
Следователь, вдавливая в переносицу очки, недоверчиво смотрел на Фандорина:
— Неужто вы задумали?.. Бросьте. Рискованное дело. Тем более в одиночку. На полицию не рассчитывайте. Мои люди вам только помешают, я объяснял. Я в частном порядке, конечно, мог бы, но…
— Нет-нет, я не хочу вас к-компрометировать перед начальством. Раз уж оно специально предупреждало вас не докучать господину Царькову. Но, может быть, вы хотя бы знаете, где располагается пресловутая Контора в настоящее время?
Сергей Никифорович развел руками:
— Увы…
— Ничего. Это т-трудность небольшая.
ПРИЯТНО ТРЯХНУТЬ СТАРИНОЙ
Фандорин думал, что установит нынешнее местоположение Конторы господина Царькова элементарным способом: проследит за Мистером Свистом. Но всё оказалось не так просто.
Дело было хорошо знакомое, небесприятное. Эраст Петрович по праву считал себя мастером выслеживания. В последние годы ему самому редко доводилось исполнять роль «хвоста». Тем охотнее тряхнул он стариной.
Удобная штука автомобиль — можно взять с собой и несколько нарядов, и гримерные принадлежности, и необходимые инструменты, и даже чай в термосе. В девятнадцатом веке приходилось вести слежку в менее комфортных условиях.
На Театральной площади Эраст Петрович объекта не обнаружил, поэтому перебрался в Камергерский проезд и увидел начальника барышников у подъезда Художественного театра. Липков, как обычно, стоял вроде бы без дела, насвистывал, иногда к нему подходили люди — наверняка «жучки» или «пинчеры», а может быть, «информанты». Разговор всякий раз был недлинный. Иногда Свист открывал свой зеленый портфель и что-то доставал или, наоборот, прятал. В общем, трудился в поте лица, не отходил от рабочего места.
Машину Фандорин поставил в полусотне шагов, возле магазина дамского платья, где были тарированы несколько экипажей и авто. Наблюдение вел при помощи отличной немецкой новинки: фотобинокля, который давал возможность делать моментальные снимки. На всякий случай Эраст Петрович фотографировал всех, с кем беседовал Мистер Свист — не столько для практической пользы, сколько для проверки аппарата.
В половине третьего объект двинулся с места — пешком, из чего следовало, что идет он недалеко. Сначала Фандорин хотел проследовать за ним прямо в авто, благо движение в Камергерском было оживленное и пешеходов хватало, однако вовремя заметил, что Свиста сопровождают: по обеим сторонам улицы, отстав на 15–20 шагов, шли двое молодых людей крепкого сложения. Обоих Эраст Петрович некоторое время назад запечатлел на камеру. Очевидно, это были «пинчеры», исполняющие при своем начальнике функцию телохранителей.
Пришлось расстаться с «изоттой-фраскини». Одет Фандорин был в неприметную тужурку-реверси (с одной стороны она была серой, а вывернешь наизнанку — коричневой). В заплечной сумке, с какими ходят коммивояжеры, имелся запасной наряд, еще одна двухсторонняя куртка. Накладная бородка на клею собственного рецепта снималась одним движением; очки в роговой оправе делали лицо почти неузнаваемым.
Объект проследовал по Кузнецкому Мосту, свернул направо и занял позицию у крайней колонны Большого театра. Там всё повторилось: Свист щелкал замком портфеля, обменивался несколькими словами с суетливыми людишками.
Пожалуй, можно отлучиться за автомобилем, рассудил Фандорин. Уже понятно, что от Большого объект переберется к «Ноеву ковчегу» — очевидно, это его привычный маршрут.
Десять минут спустя «изотта-фраскини» стояла между двумя театрами, откуда удобно было вести наблюдение в обе стороны.
Мистер Свист переместился к кассам «Ковчега» ровно в четыре. «Жучки» тут были иные, чем у Художественного и Большого, а «пинчеры» те же самые. Они прикрывали своего предводителя справа и слева, но близко не подходили.
Недалеко от служебного входа торчал еще какой-то человек в надвинутой на глаза шляпе и легком пальто из чесучи. Фандорин обратил на него внимание, потому что человек этот вел себя странно: всякий раз, когда дверь открывалась, прятался за обклеенную афишами тумбу. Пришлось выйти из машины и разглядеть интригующего господина поближе. Он был черняв, с большим кавказским носом и сросшимися на переносице бровями. Судя по выправке, из военных. Эраст Петрович его сфотографировал — не биноклем, конечно. Для незаметной съемки на близком расстоянии имелась у него детективная камера Штирна: плоская коробочка, закрепляемая под одеждой, с мощным светосильным объективом, который был замаскирован под пуговицу. Неудобство чудесного изобретения заключалось в одном: оно было однозарядное, и вскоре Фандорин убедился, что потратил кадр впустую. К Мистеру Свисту кавказец не проявлял ни малейшего интереса и в контакт с ним не вступал. В начале шестого, после окончания репетиции, из подъезда начали выходить актеры. Когда появилась Элиза в сопровождении Простакова и Клубникиной, подозрительный тип спрятался.
Фандорин жадно припал к биноклю. Женщина, лишившая его гармонии, сегодня была бледна и грустна, но все равно невыразимо прекрасна. Она махнула рукой — отпустила автомобиль. Вместе с двумя остальными пошла в сторону Охотного Ряда. Должно быть, решили прогуляться до гостиницы пешком.
Мужчина в чесучовом пальто двинулся вслед за актерами, и Эраст Петрович понял, что это всего лишь очередной воздыхатель. Ждал появления красавицы, дождался, теперь будет красться за нею по пятам, млея от восторга.
Нет, подтанцовывать в этом мимансе я не стану, сердито подумал Фандорин и заставил себя перевести бинокль с изящного силуэта Элизы на опостылевшую глиняную физиономию Липкова.
«Пора бы тебе, дружок, домой. Что уж так на службе надрываться?» — прошептал Эраст Петрович.
Мистер Свист, будто услышав, махнул рукой — к театру подъехал черный закрытый «форд», прежде стоявший близ фонтана. «Пинчеры» кинулись к машине. Один распахнул дверцу, второй озирался по сторонам. Вот все трое уселись.
Фандорин включил двигатель, готовый следовать за «фордом». Подавил зевок. Дело шло к концу. Сейчас выясним, где у Царя лежбище.
