в столе и больше не трогал. Ящик был задвинут, бутылки были сложены в угол каморки, а ноги главного шахтёра побрели дальше по тоннелю, окутанному тьмой и сыростью в воздухе. С ярким факелом смотреть дальше, чем мог дотянуться палец, было очень удобно глазам и спокойно на душе. В этот момент Теньши проклинал того мужика, что направил его сюда. Смесь страха, изнеможения и дискомфорта маслом обливалось и впитывалось в грязное и подванивающее тело неудачника. Казалось ему постоянно не везло, от чего ранее сказанное прозвище имело место быть на бейджике.
Факел освещал уголки этой тёмной пещеры и повороты, которые таили в себе перекрёстные пути. Бродя по этому подземелью взору наконец встретился проблеск чего-то чёрного и бежево-серого поблизости. Пытаясь удержать в левой руке факел, а в правой кирку, лицо парня сблизилось со стеной. Вглядевшись лучше, Теньши положил факел на землю и начал бить инструментом по блестящим кускам. После усиленной долбёжки по одному месту, на пол падают заветные кусочки чего-то интересного. Как это было на первый взгляд… На деле, взяв в пальцы кусочки и осмотрев их, Теньши понял, что откопал уголь. В принципе, хоть какая-то да награда.
Прошло довольно много времени. Уже вспотевший парень набрал треть мешка, который держал в рюкзаке. Такое количество всяких подземных ресурсов должно было хватить, чтобы завершить рабочий день. На уме оставалось только одно: "Почему эта сияющая фиолетовым светом кирка так тяжело раскапывает камень? Неужели я взял какой-то тупой инструмент? Да нет, она была вполне заточена. И сияет отражающийся свет непонятно как возникает. Всё это вводит в ступор.". Парень слегка заблудился и ковылял по туннелям в поиске выхода. Спустя пять минут он вспомнил и нашёл путь, по которому шёл и направился на поверхность. На вагонетке он довольно далеко проехал, поэтому и взбираться приходилось оооочень долго. С каждым метром становилось всё тяжелее поднимать ногу. Размышления в голове привели к новым откровениям для себя:
— Хотя, может я это заслужил? Сколько раз я избегал проблем и сколько раз я просто уходил, чтобы не развивать разговоров о моём отношении к людям, не сосчитать. Я постоянно задаю себе вопросы, на которые даже я не могу дать ответ. Я кому-то нужен? Могу ли я жить в своё удовольствие, когда до меня докапываются люди со своим горем? Я эгоист? Я хороший человек? На всё это хочется ответить "нет", но ответ всегда подлежит собственным сомнениям. Единственное, что я хочу — это покоя.
И перестать болтать с самим собой!!!
Теньши с злобным криком пнул рельсу, возвышающуюся в верх. Металл издал скрип, эхом разносящийся по стенкам пещеры. Парень выдохся и присел на холодный каменный пол. Дыхание глубоко и громко голосило и отражалось об камень, создавая приглушённые звуки бьющихся барабанных перепонок в ушах. Короткий отдых был нужен ему как нельзя кстати. Нужно успокоиться, перевести дух. Шахты — не место неподготовленным смельчакам. Под ногами показалось что-то зелёное. Оно слегка сверкало от уже тусклого огня. Теньши поднял этот предмет и возрадовался — это изумруд! Диаметром в шесть сантиметров. Он был угловатым и небрежным, но очень сверкающим и красивым. Рядом с ним лежали ещё пару маленьких кусочков, что было невозможно увидеть издалека. Их всех Теньши собрал в руку и ссыпал в рюкзак.
Парень встал и продолжил свой путь. Минуты шли за минутами. И наконец он видит свет. Факел уже давно погас, поэтому взбираться по камням было гораздо удобнее с этим прилегающим светом. С кучей всяких руд можно было спокойно завершать этот рабочий день и отправляться в безопасную комнату. Свет бил в глаза. Лучи были окрашены в оранжевый закат. Приближался вечер. Глаза болели от резкого изменения яркости освещения. На выходе его никто не ждал — территория пустовала и единственное, сто на ней находилось это сарай и будка надсмотрщика с туалетом. Парень, весь измазанный в грязи и угольной саже, подошёл к будке и постучал в дверь.
— Да-да? — послышалось из-за досок.
— Принимать работу будете? — открывая дверь спрашивает Теньши.
— А? Ты выбрался? Я подумал ты сломал себе ноги, когда со всей дури запрыгнул и толкнул вагонетку вниз. Похоже тебя пронесло. Что-нибудь достал?
— Вот — Теньши снял и показал содержимое рюкзака.
— Не дурно, не дурно! Сбрось всё накопанное в наш перерабатывающий котёл за входом в шахту и я тебе выдам отметку за выполнение трудовой нормы.
Парень зашёл за каменную скалу и нашёл довольно большое здание с выходящей дымовой трубой. Рядом с входом располагалось хранилище, огороженное металлическими листами, скреплёнными в коробку. Там лежало всё без разбору. Он опустошил рюкзак и вернулся к надсмотрщику. В выдохе Теньши можно было услышать нотки удовлетворённости от возвращения на поверхность. Мужик держал лист, который парень ему давал несколько часов назад.
— Для чужака ты стойкий. Я даже чувствую признаки твоих…
— Можно я уже пойду?
— А… Ладно… Встретимся завтра, как я полагаю?
— Да, до завтра.
— Теньши?
— Да?
— Хорошего вечера. После работы все мои подопечные ходят в баню. Хорошо закаляет тело и отмывает душу. Или наоборот… Точно не помню как они говорили… В общем до завтра.
— Ага. — устало прощается парень и уходит с заветной бумагой.
Теперь можно было хорошенько выспаться… А хотя… Почему бы не сходить в баню? В воспоминаниях еле-еле всплыли значения этого слова и у Теньши словно щёлкнул переключатель. Баня — это же то что нужно для такого потного и воняющего тела. Парень отправился к этому уёбку, что направил его в шахту и вручил подписанный документ о проделанной работе. Рыцарь внимательно осматривал документ.
— Ну… Подделать ты бы её не смог. Хорошо, отмечен. И сделай себе и другим приятно — помойся! От тебя несёт как от дикой свиньи.
— Учту… — с пассивной агрессией ответил Теньши.
— Пока свободен. Вид у тебя как у полумёртвого. Могу дать день отсрочки.
— Угу…
Рыцарь сделал пометку пером в своём журнале и оставил чернила высыхать, пока он принялся за перечитывание других бумаг, что лежали на столе. Его глаза никак не поднимались, чтобы смотреть на Теньши дольше двух секунд. Служащего никак не волновало положение парня. На том программист и закончил, после чего ушёл восвояси.
«Баня»
День был невыносимым, а вечер только наступил. Единственное, на что Теньши оставил сил, так это на баню.
