Типунов. Вот наша речь: мы трое, здешние люди торгового сословия, желаем снять ваш лес, – вот мы все здесь – Мокей Зобнин, Иван Кичкин и я, Пётр Типунов…
Бубенгоф (изумлён). Што-о такой?
Зобнин (тихо). Трое? Ай да Петруха, а? Костя, а?
Кичкин (бормочет). Господи Исусе! Кум… и ты? Ах, собака!
Типунов (захлёбываясь). Мы весь лес ваш можем взять… мы весь его… мы бы, знаете…
Кичкин. Ну пёс! Эх, люди…
Костя (Бубенгофу). Вот – видите…
Бубенгоф (красный, надутый). Не хочу… не вижу! (Отходит в угол, сердито фыркая.)
Князь (увещевая). Послушайте, господа… Бубенгоф, что же вы? Объясните вы им, я совершенно потерялся… Послушайте, господа! Но лес, весь мой лес – запродан мной…
Кичкин. К-как же?.. Кому же?..
Зобнин. Запродан?
Типунов. Верно это, господин немец?
Бубенгоф (хлопая себя по боку). О, это – здесь! Лес? Нет – лес! Это – мой… который купил лес, это я! Всю его купил! Фертиг![10] Понимайт?
(Все убито смотрят на него и на князя. Молчание.)
Марья (тихо Косте). Ой, какие все вдруг глупые стали…
Костя (ворчит). Вот те и обгарнизовали промышленность туземного края!
Типунов. Э… из-за чего же мы старались?
Бубенгоф. Ню… кончилось? Кто имейт лёшади? (Зобнину.) Ви это?
Зобнин (уныло). А я на чём домой поеду?
Кичкин. Вот, Мокей… а?
Типунов. Да-а… как же это? Ничего не слыхать было…
(Все трое сошлись и совещаются о чём-то. Князь тихо разговаривает с Марьей. Костя старается подслушать. Татьяна увлечена игрой с Евстигнейкой.)
Пассажир (входит, очень обрадован, Бубенгофу). Вы… мейн герр, что ли? Шпрехен зи дейч?[11]
Бубенгоф (гордо). Jawohl! Naturlich![12]
Пассажир (тыкая его пальцем в живот). Пруссия! Уважаю! А поезд мой – ушёл! Хотел я записать об этом в жалобную книгу, да у жены начальника станции зубы болят… жалко его!
Бубенгоф. Што ви хотит от мене?
Пассажир (удивлённо). Второй раз, брат, не попадаю я в поезд! А ехать мне ещё вёрст триста… каково, а?
Бубенгоф. Но што ви желайт?..
Пассажир. Выпить желаю… Идём нах буфет! (Бубенгоф идёт охотно.) Да познакомь меня с этим… князь он, что ли…
Бубенгоф (наливая водки). О нет…
Пассажир. От… почему? (Пьёт.)
Татьяна (смеётся). Ой, господи…
Пассажир. Прекрасная буфетчица – отпочему вы смеётесь?
Татьяна. Да нет же такого слова!
Пассажир. Отпочему нет? Выпьемте, дорогая, за здоровье моей тётки, ей-богу… Умирает она… а я еду к ней… я – наследник! Ура!
Татьяна. Ну какой же вы смешной…
(Дверь из уборной широко распахнулась – вылетел Евстигнейка, упал перед князем на колени. Князь отскочил, Марья взвизгнула, Татьяна хохочет. Бубенгоф схватил Евстигнейку за плечи, все остальные – удивлены, но охвачены любопытством, ожидают скандала. Пассажир садится рядом с Татьяной, приветливо улыбаясь ей, и тоже начинает смеяться пьяным смехом.)
Бубенгоф. Што такой, эй…
Евстигнейка (бьётся). Подь ты к чёрту, рыжий! Ваше сиятельство, дозвольте отечеству пользу принести! Семь годов работал, разорился…
Князь. Что с вами? Кто вы?
Евстигнейка. Тутошний слесарь… все знают… всеми осмеян… для пользы родины, ей-богу! Даром отдам, только бы работала она…
Князь. Кто-о? (Ко всем.) Господа – что это? Что за человек?
Костя (передёрнув плечами). Просто – машину выдумал…
Пассажир (засыпает). Сосед… разбудите меня…
Евстигнейка. Ваше сиятельство! Перепетум состроил я…
Бубенгоф. Што он говорит?
Типунов. Не знаю! Это немцы всё знают, а мы… куда нам!
Евстигнейка (со слезами). Перепетум, барин, ей-богу! Вся надежда на вас… последняя!.. А то – пропал я! Очень уж просто: вроде станка она, в каком лошадей куют…
Князь. Что ему нужно?
Кичкин (угрюмо). Вот и догадайся…
Евстигнейка (воодушевлённо). А в серёдке – колесо с ковшами, вроде мельничного. Ежели теперь наверху станка поставить человека, чтобы он в ковши эти гири али булыжники бросал, – колесо вертится, ей-богу! Без останову будет вертеться, весь век, только тяжести давай ему…
Бубенгоф (догадался). О, это перпетуум… ф-фа! (Хохочет.) Перпетуум!
Князь (расстроен). Нет, я не могу… я – извиняюсь… Я пойду просить… тут должны быть лошади!
Бубенгоф (Кичкину). Где ваши лёшади?
Кичкин (усмехаясь). А тебе на что? Ты конокрад али кто?
Бубенгоф. Ми… нужно ехать!
Типунов (вежливо). С богом! Мы середь дороги вашей не стоим!
Бубенгоф (Зобнину). Лёшади?
Зобнин. Костя, чего он ко мне лезет?
Князь (ко всем). Господа… вы, кажется, обиделись… но лес запродан давно уже… Слушайте, Бубенгоф… надо спросить начальника станции… он устроит лошадей… (Идёт к двери, прикрываясь Бубенгофом, и бормочет.) Я очень благодарен за честь… ваше простодушие… до свиданья…
Марья (Татьяне). Фи, какой невежа! (Татьяна расспрашивает её о чём-то.)
Евстигнейка (вставая на ноги). Что же, понял он али нет?
Типунов. Поймут они, дожидайся!
Зобнин. Больно нужны мы им!
Евстигнейка (бросаясь к двери). Эх, пойду я…
Костя (хватая его). К-куда?
Евстигнейка. Он не понял… пусти!
Костя. Хошь – поднесу?
Евстигнейка (отчаянно). Давай… для храбрости! Пропало моё дело! (Костя поит его из всех бутылок по очереди.)
Зобнин. Что, брат, Иван Иваныч?
Кичкин. Н-да-а! Ведь вот, глядите-ка, человек эдакой обходительный, ласковый… а продать – успел!
Типунов. Продавать они навострились!
Зобнин. Пропали все наши труды… (Выглядывая за дверь.) Старуха его сцапала-таки…
Кичкин. Мастера они продавать…
(Все, грустно вздыхая, молчат. Костя занят с Евстигнейкой, в углу храпит пассажир.)
Марья (вполголоса). Я даже думаю, что он не понимает французского языка…
Татьяна. Видит – дама стоит пред ним с подносом, руки у неё дрожат, и хоть бы спасибо сказал…
Марья. Очень невежлив с женщинами…
Татьяна. Другой бы… (Шепчет.)
Марья. Конечно!
Типунов. Эх, братья! Выпьем, что ли?
Зобнин. Не домой же везти всю эту провизию… Татьяна, наливай-ка!
Татьяна (Зобнину). А он вовсе не глухой…
Кичкин. Какое нам от этого удовольствие?
Типунов (указывая на пассажира). Вот ещё горемыка…
Зобнин. Он чего тут?
Типунов. От поезда остался!
(Все пьют.)
Костя. Разбудить надо этого…
Евстигнейка (пьяный). Уши ему тереть надо… дайте я его сейчас…
Зобнин. Он и так воспрянет… Костя, поднеси ему к носу рюмку!
Костя (поднося). Путешествующий! Москва близко!
Типунов (толкнул Костю под локоть). Эко!
(Костя облил пассажира вином – все хохочут.)
Кичкин (добродушно). Вот, Мокей, спорили мы с тобой, спорили…
Зобнин (так же). А ничего и не вышло… Прямо сказать – зря мешали друг другу!
Кичкин. Уж больно ты ловок!
Зобнин. А ты – жаден! И отчего ты так жаден?
Кичкин. Али заметно?
Зобнин. Страсть! Прямо – зверь… А куда тебе? Помрёшь скоро…
Кичкин. Это верно! Жить мне мало осталось… Так это я, по привычке…
Зобнин. Ну, давай, ещё хватим!
Кичкин. Да и тебе хочется помешать… уж больно ты ловок… забегаешь больно…
(В углу занимаются с пассажиром.)
Типунов (озабоченно). Нет ли табаку нюхального где? Табаку бы ему в нос насыпать…
Костя. Стой… Проснулся…
Пассажир (испуганно). Какая… какая станция?
Типунов. Та же!
(Дамы смеются. Костя делает страшное лицо, наклоняясь к пассажиру.)
Пассажир. Позволь… опять вы?
