Рыцарь оглядывается, привстав на стременах.
Ищет подвигов.
А Санчо занят совсем другим делом. Он считает что-то про себя на пальцах, шевеля губами, наморщив лоб, подымая глаза к небу. На повороте дороги оглядывается Дон-Кихот на своего спутника и замечает его старания:
– Что ты там бормочешь?
– Я считаю, сколько мы с вами в пути, сеньор.
– Ну и сколько выходит?
– Если по колотушкам считать, да по синякам, да по ушибам, да по всяким злоключениям, то двадцать лет, никак не менее.
– Рыцари не считают ран!
– А если считать по-христиански, от воскресения до воскресения, то все равно получится достаточно долго. Где же, сеньор, простите меня, дерзкого, тот остров, где я стану губернатором? Все деремся мы да сражаемся, а награды и не видать.
– Чем я виноват, что искалечил Фрестон души человеческие и омрачил их разум куда страшнее, чем полагал я, сидя дома…
Рыцарь вздрагивает и обрывает свою речь.
Берет копье наперевес.
Поправляет бритвенный тазик на своих седых волосах.
Звон цепей раздается впереди на дороге.
Из-за холма выходят люди числом около дюжины, нанизанные, словно четки, на длинную железную цепь. Конвойные сопровождают скованных — двое верховых с мушкетами и двое пеших со шпагами и пиками.
Дон-Кихот ставит коня поперек дороги, загораживая путь всему шествию.
Дон-Кихот. Кто эти несчастные?
Конвойный. Это каторжники, принадлежащие его величеству королю. Ведем мы их на галеры.
Дон-Кихот. За что?
Конвойный. Расспросите их сами, пока мы напоим коней. Для этих господчиков главное удовольствие — распространяться о своих мерзостях.
Конвойные направляют своих коней к каменной колоде, вделанной в землю невдалеке от обочины дороги.
Каторжники весело рассматривают Дон-Кихота. Посмеиваются. Он подъезжает к первому из них.
Дон-Кихот. За какие грехи попали вы в такую беду, бедняга?
1-й каторжник(громко и торжественно). Меня погубила любовь (тихо) к корзине с бельем. (Громко.) Я прижал ее, мою любимую, к сердцу. (Тихо.) А хозяйка корзины подняла вой. (Громко.) И злодеи разлучили нас.
Дон-Кихот. Проклятие! А вас что привело на галеры? Неужели тоже любовь?
2-й каторжник. Нет. Всего только нежность!
Дон-Кихот. Нежность?
2-й каторжник. Да. Я неженка. Я не мог вынести пытки и сказал вместо «нет» — «да». И это коротенькое словечко принесло мне шесть лет каторги.
Дон-Кихот. А вы за что взяты, сеньор?!
3-й каторжник. За то, что у меня в кошельке не нашлось десяти золотых дукатов. Найдись они вовремя — я оживил бы мозги адвоката и смягчил бы сердце судьи.
4-й каторжник. И на этом остановимся, сеньор. Вы повеселились, мы повеселились — и хватит.
Дон-Кихот. Сеньоры конвойные! Я расспросил этих людей. Им не следует идти на галеры. Если бы у этих бедных были сильные покровители, судьи отпустили бы любого из них на свободу.
Каторжники шумят одобрительно.
– Правильно, как в Писании! Все понимает — уж не из каторжников ли он? Не найдется ли у вашей милости покровителей для нас?
Дон-Кихот. Найдется!
Каторжники замолкают.
Дон-Кихот. Я странствующий рыцарь. Я дал обет, что буду защищать обездоленных и угнетенных. Сеньоры конвойные! Я приказываю вам: отпустите несчастных!
Конвойный. Поправьте-ка тазик на своей голове, пока она цела, да ступайте ко всем чертям.
Дон-Кихот. Сеньор, вы скотина!
И с этими словами Дон-Кихот бросается на конвойного.
Стремительность нападения приводит к тому, что враг валится на землю и остается лежать ошеломленный.
Поднимается облако пыли, скрывающее дальнейшие события. Слышен только рев каторжников, звон цепей. То здесь, то там в облаке появится на мгновение высокая фигура Дон-Кихота, размахивающего мечом, и исчезает.
Выстрел.
С дороги в поле из пыльного облака вылетают конвойные. Мчатся без оглядки с поля боя.
Каторжники появляются у каменной колоды, разбивают свои цепи булыжниками, подобранными на земле. Распалась цепь, связывавшая их.
Каторжники ликуют, вопят, рычат, как дикие звери, прыгают, звеня цепями.
И тут к ним вдруг во весь опор подлетает Дон-Кихот.
Каторжники и не глядят на него. Обнимаются и тут же награждают друг друга тумаками. Они опьянели от неожиданности пришедшей к ним свободы.
Дон-Кихот. Друзья мои, погодите, послушайте меня.
1-й каторжник. Выкладывай.
Дон-Кихот. Друзья мои, отправляйтесь немедленно туда, куда я вам укажу.
Каторжники успокаиваются сразу.
4-й каторжник. Там спрячут нас?
Дон-Кихот. Нет! Я посылаю вас к даме моего сердца. Вы расскажете ей о подвиге, который я совершил в ее честь.
Каторжники разражаются хохотом.
3-й каторжник. Не дразни, укусим!
Дон-Кихот. Друзья мои, я дал вам свободу, неужели вы так неблагодарны, что откажете мне!
4-й каторжник. Сеньор, вы знаете, что такое братство Санта Эрмандад? Они схватят нас!
Дон-Кихот. Благодарность сильнее страха.
6-й каторжник. Благодарность, благодарность! Освободи ты одного меня — я бы поблагодарил. А ты — всех разом!
7-й каторжник. Устраиваешь побег, а правил не знаешь.
8-й каторжник. Уже небось во всех церквах бьют в набат…
9-й каторжник. Что у тебя под бритвенным тазиком? Голова или тыква?
Дон-Кихот. Я заставлю вас быть благодарными!
4-й каторжник. Сеньор, полегче! Мы — народ битый!
Дон-Кихот. Я для вашей пользы…
10-й каторжник(великан звероподобного вида). Бей его, он сыщик!
Швыряет в Дон-Кихота камнем, сбивает с него тазик.
Санчо. Опомнись! Какой же он сыщик — он освободил вас!
10-й каторжник. Так когда это было? С тех пор продался. Бей его!
Камни летят в Дон-Кихота градом.
Темнеет.
По дороге двигается шажком Росинант. Дон-Кихот с перевязанной головой старается усидеть, держится прямо на своем высоком седле.
Санчо плетется следом.
Далеко-далеко впереди, за деревьями, показываются стены и крыши.
Санчо. Сеньор! Скоро доплетемся мы с вами до постоялого двора. Об одном прошу я вашу милость — не признавайтесь ни хозяину, ни постояльцам, что мы пострадали от побоев. Почему? А потому что люди, как увидят побитого, норовят подбавить еще. Был бы калека, а обидчики найдутся. Кто убог, того и валят с ног. Кто слаб и болен, тем и заяц недоволен. Вы поняли меня, сеньор?
Дон-Кихот. Я слышу тебя словно бы издали — так у меня звенит в ушах.
Санчо взглядывает на хозяина и вдруг вскрикивает во весь голос.
Дон-Кихот. Что с тобой?
Санчо. Взглянул я на вас, какой вы бледный да жалостливый, и пришла мне мысль в голову. И я даже закричал от удивления и печали. Мне в голову пришла мысль совсем рыцарская, ваша милость. Вот где чудо. Ах ты… Ох ты… Подумайте! Ах-ах-ах! Мысль!
Дон-Кихот. Говори какая!
Санчо. А такая, что следует вам к вашему славному имени Дон-Кихот Ламанчский прибавить прозвище: Рыцарь Печального Образа.
И Дон-Кихот отвечает запинаясь, очень тихо:
– Хорошо, братец… Да будет так. Рыцари былых времен… носили прозвища. Кто звался Рыцарем Пламенного Меча. А кто — Рыцарем Дев. Был Рыцарь Смерти. А я буду Рыцарем Печального Образа. Мне чудится, что мудрец, который напишет когда-нибудь историю моих подвигов, вложил эту мысль… в твою голову, потому что… моя… очень уж шумит. Вот и замок.
Санчо. Что вы, сеньор! Это постоялый двор.
Дон-Кихот. А я ручаюсь тебе, что это заколдованный замок.
Санчо. Пусть мой Серенький пропадет навеки, если это не постоялый двор!
Дон-Кихот. Замок!
Санчо. Двор!
Дон-Кихот. Замок!
Санчо. Сеньор! Нас поколотили сегодня мастера своего дела, вот и чудится вам невесть что!
Шум, обрывки веселой музыки, песен, стук копыт по настилу конюшни.
У ворот постоялого двора две девицы весьма легкомысленного вида вглядываются пристально в приближающихся путников.
1-я девица. Если и эти гости не захотят иметь с нами дела — мы пропали.
2-я девица. Неужели дойдем мы до такого срама, что, как старухи, будем расплачиваться за ужин и ночлег своими денежками?
Дон-Кихот, стараясь держаться прямо на своем высоком седле, приближается к воротам постоялого двора.
Санчо следует за рыцарем.
