Бетси. У Вово сидит. Вот увидите.
Марья Константиновна. А вдруг не он?
Мужики и артельщик кланяются.
Бетси (к артельщику). А, вы от Бурдье, с платьем?
Артельщик. Так точно. Прикажите отпустить.
Бетси. Да я не знаю. Это мама.
Артельщик. Не могу знать кому. Нам приказано снести и деньги получить.
Бетси. Ну так подождите.
Марья Константиновна. Это все тот же костюм для шарады?
Бетси. Да, прелестный костюм. А мама не берет и не хочет платить.
Марья Константиновна. Отчего же?
Бетси. А вот спросите у мама. Для Вово за собак заплатить пятьсот рублей не дорого, а платье сто рублей дорого. А не могу же я играть чучелой! (На мужиков.) А это кто такие?
Григорий. Мужики, землю покупают какую-то.
Бетси. А я думала, охотники. Вы не охотники?
1-й мужик. Никак нет-с, госпожа. Мы насчет свершения продажи акта земли, к Леониду Федоровичу.
Бетси. Как же, к Вово должны были прийти охотники? Да вы наверное не охотники?
Мужики молчат.
Какие глупые! (Подходит к двери.) Вово! (Хохочет.)
Марья Константиновна. Да ведь мы его встретили сейчас.
Бетси. Охота вам помнить!.. Вово, ты здесь?
Явление тридцать четвертое
Те же и Петрищев.
Петрищев. Вово нет, но я готов исполнить за него все, что потребуется. Здравствуйте! Здравствуйте, Марья Константиновна! (Трясет руку сильно и долго Бетси, а потом Марье Константиновне.)
2-й мужик. Вишь, ровно воду накачивает.
Бетси. Заменить не можете, но все-таки лучше, чем ничего. (Хохочет.) Какие это у вас дела с Вово?
Петрищев. Дела? Дела финансовые, то есть они, дела наши – фи! и вместе с тем нансовые, и кроме еще финансовые.
Бетси. Что же значит нансовые?
Петрищев. Вот вопрос! В том-то и штука, что ничего не значит!
Бетси. Ну, это не вышло, совсем не вышло! (Хохочет.)
Петрищев. Нельзя ведь, чтобы всякий раз выходило. Это вроде аллегри. Аллегри, аллегри, а потом и выигрыш.
Федор Иваныч уходит в кабинет Леонида Федоровича.
Те же, без Федора Иваныча.
Бетси. Ну, это не вышло; а скажите, вы вчера были у Мергасовых?
Петрищев. Не столько у mère Gassof, сколько у père Gassof, и даже не père Gassof, a y fils Gassof [3].
Бетси. Не можете без jeu de mots? [4] Это болезнь. И цыгане были? (Смеется.)
Петрищев (поет). На фартучках петушки, золотые гребешки!..
Бетси. Экие счастливые! А мы скучали у Фофо.
Петрищев (продолжая напевать). И божилась, и клялась – побывать ко мне... Как дальше? Марья Константиновна, как дальше?
Марья Константиновна. Ко мне на час...
Петрищев. Как? Как, Марья Константиновна? (Хохочет.)
Бетси. Cessez, vous devenez impossible! [5]
Петрищев. J'ai cessé, j'ai bébé, j'ai dédé... [6]
Бетси. Я вижу одно средство избавиться от ваших острот – это заставить вас петь. Пойдемте к Вово в комнату, у него и гитара есть. Пойдемте, Марья Константиновна, пойдемте!
Бетси, Марья Константиновна и Петрищев уходят в комнату Василия Леонидыча.
Григорий, три мужика и артельщик.
1-й мужик. Это чьи же?
Григорий. Одна – барышня, а другая – мамзель, музыки учит.
1-й мужик. В науку производит, значит. А как аккуратна. Настоящий патрет.
2-й мужик. Что же замуж не выдают? Года-то уж небось вышли?
Григорий. Разве как у вас, пятнадцати лет?
1-й мужик. А мужчинка-то тот, примерно, из музыканщиков?
Григорий (передразнивая). Из музыканщиков!.. Ничего-то вы не понимаете!
1-й мужик. Это, двистительно, глупость наша, значит, необразованность.
3-й мужик. О господи!
Слышно пение цыганских песен с гитарой из комнаты Василия Леонидыча.
Григорий, три мужика, артельщик, входит Семен и вслед за ним Таня. Таня наблюдает за встречей отца с сыном.
Григорий (к Семену). Ты чего?
Семен. К господину Капчичу посылали.
Григорий. Ну, что?
Семен. На словах приказали сказать, нынче никак быть не могут.
Григорий. Хорошо, я доложу. (Уходит.)
Те же, без Григория.
Семен (отцу). Здорово, батюшка! Дяде Ефиму, дяде Митрию – почтение! Дома здоровы ли?
2-й мужик. Здорово, Семен.
1-й мужик. Здорово, братец.
3-й мужик. Здорово, малый. Жив ли?
Семен (улыбаясь). Что ж, батюшка, пойдем, что ль, чайку попить?
2-й мужик. Погоди, отделаемся, – разве не видишь, недосуг таперь?
Семен. Ну, ладно, я у крыльца ждать буду. (Уходит.)
Таня (бежит за ним). Ты что ж ничего не сказал?
Семен. Как же теперь говорить при народе? Дай срок, пойдем чай пить, я и скажу. (Уходит.)
Те же, без Семена. Федор Иваныч выходит и садится к окну с газетой.
1-й мужик. Ну что ж, почтенный, как дело наше происходит?
Федор Иваныч. Погодите, сейчас выйдет, кончает.
Таня (к Федору Иванычу). А вы почем, Федор Иваныч, знаете, что кончает?
Федор Иваныч. А я знаю, когда он вопросы окончит, то он вслух перечитывает вопрос и ответ.
Таня. Неужели ж правда, что блюдечком можно разговаривать с духами?
Федор Иваныч. Стало быть, можно.
Таня. Ну что ж, они ему скажут подписать – он и подпишет?
Федор Иваныч. А то как же?
Таня. Да ведь они словами не говорят?
Федор Иваныч. Азбукой. Против какой буквы остановится, он и замечает.
Таня. Ну, а если в сиансе?..
Те же и Леонид Федорович.
Леонид Федорович. Ну, друзья мои, не могу. Очень бы желал, но никак не могу. Если все деньги, то другое дело.
1-й мужик. Это, двистительно, чего б лучше. Да маломочен народ, никак невозможно.
Леонид Федорович. Не могу, не могу никак. Вот и бумага ваша. Не могу подписать.
3-й мужик. А ты пожалей, отец, помилосердствуй!
2-й мужик. Что ж так делать? Обида это.
Леонид Федорович. Обиды, братцы, нету. Я вам тогда летом говорил: коли хотите, делайте. Вы не захотели, а теперь мне нельзя.
3-й мужик. Отец! смилосердуйся. Как жить таперича? Земля малая, не то что скотину – курицу, скажем, и ту выпустить некуда.
Леонид Федорович идет и останавливается в дверях.
Те же, барыня и доктор сходят сверху. За ними Василий Леонидыч, в веселом и игривом настроении духа, укладывает деньги в бумажник.
Барыня (затянутая, в шляпке). Так принять?
Доктор. Коли повторные явления будут, непременно принять. А главное – ведите себя лучше. А то как же вы хотите, чтобы густой сироп прошел через тоненькую волосяную трубочку, когда еще мы эту трубочку зажмем? Нельзя? Так и желчепровод. Все ведь это очень просто.
Барыня. Ну, хорошо, хорошо.
Доктор. То-то хорошо, а все по-старому; а так, барыня, нельзя, нельзя. Ну прощайте!
Барыня. Не прощайте, а до свиданья. Вечером я вас все-таки жду; без вас я не решусь.
Доктор. Ладно, ладно. Коли время будет, заверну. (Уходит.)
Те же, без доктора.
Барыня (увидав мужиков). Это что? Что это? Что это за люди?
Мужики кланяются.
Федор Иваныч. Это крестьяне из Курской о покупке земли к Леониду Федоровичу.
Барыня. Я вижу, что крестьяне, да кто их пустил?
Федор Иваныч. Леонид Федорович приказали. Они с ними сейчас говорили о продаже земли.
Барыня. И какая продажа? Совсем не нужно продавать. А главное – как же пускать людей с улицы в дом! Как пускать людей с улицы! Нельзя пускать в дом людей, которые ночевали бог знает где... (Разгорячается все более и более.) В одеждах, я думаю, всякая складка полна микроб: микробы скарлатины, микробы оспы, микробы дифтерита! Да ведь они из Курской, из Курской губернии, где повальный дифтерит!.. Доктор, доктор! Воротите доктора!
