В этом Шекспир — человек и мыслитель — черпал надежду, что зло можно преодолеть. Мыслями об этом наполнены последние пьесы Шекспира, где реализм уступает место сказочности, утопическому решению жизненных противоречий, с которыми сталкиваются герои. «Цимбелин», «Зимняя сказка» и особенно «Буря» выражают веру Шекспира в конечное торжество лучших начал жизни.
В Шекспире сочетались два великих дара: способность необыкновенно живо воспроизводить драматизм жизни и умение облечь свое видение жизни в неповторимую прекрасную поэтическую форму. Без действенности нет драм Шекспира, но их нет и без его поэзии.
В пьесах это сочетание драматичного и поэтического органично. Но Шекспир пробовал свои силы и в лирике. Он оставил замечательный цикл «Сонетов», в которых особенности его поэтического мастерства вырисовываются особенно наглядно.
«Сонеты» представляют двоякий интерес. В этих стихотворениях намеками отражена сложная история дружбы и любви поэта. Неизвестны имена ни юноши, который вызывал такое восхищение поэта, ни той смуглой красавицы, которая истерзала его душу своей изменой. По-видимому, во всей этой истории есть значительная доля личного, пережитого самим Шекспиром.
Но известно, что между биографиями поэтов и их стихами прямого соответствия нет. Обобщая свой жизненный опыт, поэт в своих творениях что-то усиливает, что-то ослабляет, и в качестве биографических документов поэтические творения весьма неточны.
Сила лирики не в ее автобиографичности, по большей части сомнительной и относительной, а в поэтическом выражении душевных возможностей человека, далеко не всегда практически осуществляемых поэтом в его реальной жизни. Эти душевные способности Шекспира в «Сонетах» выражены с огромной поэтической силой.
Лирика Шекспира не была просто непосредственным излиянием чувств поэта. «Сонеты» — образцы искусства, культивировавшегося в европейской литературе в течение нескольких веков, начиная с провансальских трубадуров XII века. Сонет имеет жесткую форму: в нем всегда четырнадцать строк с определенной системой рифм, которая, впрочем, иногда варьировалась. Шекспир придерживался такого чередования рифмованных строк: abab cdcd efef gg. Тематика и техника сонета были разработаны многими поколениями поэтов — итальянцами Данте и Петраркой, французом Ронсаром, англичанами Уайетом, Сарри, Сидни и Спенсером.
Создавая свои «Сонеты», Шекспир вступал в соперничество с великими мастерами лирики. Он стремился не столько сравняться с ними, сколько отличиться от них новизной и оригинальностью ситуаций и образов. Шекспир усилил драматизм сонетной поэзии и больше своих предшественников приблизил лирику к реальным чувствам людей.
Написанные на протяжении ряда лет, по-видимому, между двадцатью восемью и тридцатью четырьмя годами, «Сонеты» неоднородны. Многие из них, особенно начальные, посвященные другу, несут печать явной идеализации, тогда как более поздние поражают той же силой психологической правды, какая свойственна лучшим драмам Шекспира.
По при всех внутренних различиях между отдельными группами сонетов, объединяет их общность поэтического принципа. «Сонеты» Шекспира от начала и до конца метафоричны. Они наполнены сравнениями, уподоблениями, и никакое явление жизни не представлено к них в плоском отражении. Красочность образов Шекспира поразительна. Он следует в ранних сонетах условным поэтическим образам других сонетистов, но, обретя полное владение формой этих маленьких лирических стихотворений, смело вводит в них образы и сравнения, почерпнутые из всех сфер жизни, включая и прозаическую повседневность.
Мастерское владение поэтическим словом, сила образности проявились и в драматургии Шекспира. Чувства и мысли героев выражены их речами, которые подобны маленьким поэмам. Молодой Шекспир увлекался поэтизацией речи героев иногда даже в ущерб действию пьес. Зрелость его гения проявилась в том органическом сочетании драматизма и поэтичности, которая характерна для комических и трагических шедевров Шекспира. Особенно наглядна эволюция поэтической речи Шекспира при сопоставлении таких произведений, как «Ромео и Джульетта» и «Антоний и Клеопатра». В ранней трагедии чуть ли не каждый монолог юных героев подобен небольшому лирическому стихотворению. В поздней трагедии лиризм скрыт, растворен в действии, поступках, скупее выражен в словах, но драматическая сила страсти героев выражена здесь с огромной мощью.
Шекспир всегда любил расцвечивать мысли своих героев поэтическими образами. Монологи Гамлета, Отелло, Лира, Макбета производят такое впечатление потому, что драматизм ситуации получает равноценное выражение в речах огромной поэтической выразительности.
Поэтическим словом Шекспир не только восполнял бедность убранства своей сцены. Она, кстати сказать, была менее бедна, чем кажется нам, привыкшим к декорациям. Театр того времени обладал своими приемами для создания необходимой иллюзии реальности. Поэзия служила Шекспиру вернейшим средством преодолеть в зрителе поверхностное любопытство к тому, что произойдет в пьесе, и, проникнув в его душу, возбудить ту силу воображения, которая помогает человеку увидеть мир лучше, чем тогда, когда он смотрит на него только с трезво практическими целями.
Это свойство Шекспира сохраняется поныне. Читаем ли мы его пьесы, смотрим ли их на сцене, наше восприятие их не ограничивается знакомством с событиями и героями. В нас возникает необъяснимое ощущение всей полноты жизни, мы как бы поднимаемся на высоту, с которой видится то, что в повседневности от нас скрыто.
Наше воображение возбуждается не столько внешним действием, сколько поэзией Шекспира, связанной с этим внешним действием. Отсюда очевидно то значение, какое имеет перевод для тех, кто не может знакомиться с произведениями Шекспира в подлиннике.
Русские читатели, к счастью, находятся в выгодном положении. У нас имеется более чем полуторавековая традиция перевода произведений английского драматурга. Здесь не место излагать ее историю и оценивать отдельные переводы. Ограничимся лишь характеристикой переводов, включенных в эту книгу.
Она является избранной в двух отношениях. Само творчество Шекспира здесь нельзя было представить во всем его объеме. Можно было, правда, дать мозаику разных переводческих манер. Предпочтение было отдано относительному единству. Произведения Шекспира представлены здесь в переводах двух выдающихся современных русских поэтов.
Именно потому, что Шекспир был великим поэтом, очень важно, чтобы для читателя это утверждение не осталось отвлеченным понятием. Но поэзия не стоит на месте. За века, прошедшие со времени Шекспира, многое в ней изменилось. К тому же у каждого народа поэзия имеет свои неповторимые особенности. Все это очень усложняет задачу перевода и превращает ее в труднорешимую проблему.
Истории поэзии показывает, что никогда ни один поэт не мог создать перевода большого произведения, который полностью, вплоть до мельчайших деталей, воспроизводил бы подлинник. Всякий перевод по-своему ограничен, даже при максимальной добросовестности переводчика.
Более того, эта ограниченность состоит не в отсутствии точности в мелочах, а в том, что каждая эпоха по-своему воспринимает поэзию прошлых веков. В XIX веке были созданы прекрасные переводы произведений Шекспира, соответствовавшие духу русской поэзии того времени. Они и сейчас читаются с пользой и удовольствием.
Наш век создал свою поэзию. Русскому читателю нашего времени посчастливилось: два больших поэта перевели некоторые из лучших творении Шекспира, окрылив русский текст силой своего поэтического дарования. Эти переводы не зачеркивают других работ, имеющихся на русском языке. С. Маршак и Б. Пастернак обладали поэтической индивидуальностью, которая наложила печать на их переводы. При желании можно найти в их переводах частные отклонения oт деталей подлинника. Но перевод не буквальная копия, а творческое воспроизведение. Творческое начало, несомненно, присутствует в переводах С. Маршака и Б. Пастернака. В этом их достоинство, а не недостаток, и это делает их переводы не рядовым явлением в нашей переводческой литературе, а выдающимся фактом. Переводы С. Маршака и Б. Пастернака сами по себе принадлежат к большой литературе. Они внесли вклад в русскую поэзию и уже приобрели значение классических творений.
Шекспир шире и глубже, чем он представлен в этой книге, но и в ней столько богатств, что читатели найдут в ней много прекрасного. Тем, кто встречается с Шекспиром впервые, этот том пусть послужит введением в мир его поэтических образов. Тем, кто знает и любит его, несомненно, будет радостна еще одна встреча с гением, чьи произведения богаты и неисчерпаемы, как жизнь.
А. Аникст
