БУСЫГИН. Да?
САРАФАНОВ. А что такое? Ей и не могло быть больше. Но она серьезная. Она очень серьезная. Я даже думаю, что нельзя быть такой серьезной. Конечно, ей доставалось. Она была тут хозяйка, работала – она портниха – да еще готовилась в институт. Нет, она просто молодец.
БУСЫГИН. Так… А почему же она не возьмет тебя с собой?
САРАФАНОВ. Нет-нет, здесь, в этом городе, у меня все, я здесь родился и… Нет, зачем мне им мешать? Вот уже три месяца, как она встречается со своим будущим мужем, на днях они уезжают, а я его, представь, еще в глаза не видел. Каково это? Но что это я – все жалуюсь, хватит. Уже утро, тебе надо поспать. Ложись, сынок. Ничего, если ненадолго ты устроишься здесь, рядом с товарищем?
БУСЫГИН. Отлично.
САРАФАНОВ. А потом, когда они поднимутся…
БУСЫГИН (перебивает). Ты не беспокойся.
САРАФАНОВ. Ну, приятного тебе сна. (Снова целует Бусыгина в лоб.) Не сердись, сынок, я слишком взволнован… Спи.
Сарафанов уходит в другую комнату. Бусыгин бросается к Сильве, расталкивает его. Сильва мычит и отбивается.
БУСЫГИН. Вставай, Сильва! Вставай, тебе говорят.
СИЛЬВА (просыпаясь). Ну и жизнь…
БУСЫГИН. Вставай!
СИЛЬВА. Я целый месяц не высыпаюсь! Один только день и есть, чтобы поспать, воскресенье – и вот, пожалуйста. Слушай, а сестричка твоя ничего себе, а? Я бы не стал сопротивляться.
БУСЫГИН. Вставай, не разговаривай. (Бросает Сильве рубаху.) Пошевеливайся!..
Сильва поднимается.
Ты дрыхнул, а мы всю ночь играли друг у друга на нервах.
СИЛЬВА. Что?.. Они нас уже поняли?.. Нет? (Быстро одевается.) Все равно. Смех смехом, а дело такое. Подсудное. (Сунул ноги в ботинки.) Помчались!
Бусыгин стоит в задумчивости.
Ну что ты?
БУСЫГИН. Этот папаша – святой человек.
СИЛЬВА. Да, здорово ты его напаял. Просто красиво.
БУСЫГИН. Нет уж, не дай-то бог обманывать того, кто верит каждому твоему слову. Идем.
Бусыгин и Сильва направляются к дверям. В это время из другой комнаты с подушкой в руках выходит Сарафанов.
САРАФАНОВ. Сынок!
Бусыгин замирает на месте. Сильва останавливается на пороге.
Куда ты, сынок?
БУСЫГИН (оборачивается к Сарафанову). Я… собственно, мы… Нам пора…
СИЛЬВА. Да-да, надо ехать. У нас ведь там эта… сессия на носу.
БУСЫГИН. Да… к сожалению…
САРАФАНОВ. Как? Ты хочешь уехать?.. Прямо сегодня? Сейчас?
БУСЫГИН. Да, папа. Мы и так задержались. Пропустили много занятий, и вообще…
Сарафанов выронил из рук подушку.
(Поднимает ее.) Но ты не думай, закончится сессия – и я сразу же приеду…
САРАФАНОВ (опустившись на стул). Нет-нет, я понимаю… Конечно… С какой стати? Чего я еще должен был ждать?.. Встретились, поговорили, чего еще?
БУСЫГИН. Я приеду… В конце июня я приеду… Ты слышишь?
Сарафанов молчит.
Ты что, не веришь?
САРАФАНОВ. Почему? Я тебе верю, но… Неужели ты мог уехать не попрощавшись?
БУСЫГИН. Я, собственно… Я не хотел тебя будить. И, если откровенно, мне трудно с тобой прощаться. Я хотел без этого…
САРАФАНОВ. Это правда?
СИЛЬВА. Что вы, он так нервничал.
САРАФАНОВ (приободрившись). В самом деле?.. (Поднимается.) Ну что ж. Раз надо ехать, значит, что ж… Так, выходит, в конце июня?
БУСЫГИН. Да…
САРАФАНОВ. Так это пустяки. Всего полтора месяца… А сейчас… Вам сейчас надо уходить? Сию минуту?
СИЛЬВА. Да, наш поезд уходит что-то около десяти.
САРАФАНОВ. Ну что ж… (Подает Сильве руку.) До свидания. Рад был с вами познакомиться. В июне приезжайте вместе.
СИЛЬВА. Обязательно.
САРАФАНОВ. Ну, сынок… Ничего не поделаешь, институт – дело серьезное… Жаль, конечно, но все же… Главное, встретились… (Вдруг.) Подожди. Я должен подарить тебе одну вещицу.
БУСЫГИН. Какую вещицу? Что ты, папа…
САРАФАНОВ. Нет-нет! Это непременно! Это так себе, пустячок, но ты обязан его принять. Сейчас! (Быстро идет в другую комнату; на пороге.) Васенька! (Уходит.)
Небольшая пауза.
СИЛЬВА. Ну?.. Чего ты ждешь?
БУСЫГИН. Иди… Я уйду позже…
СИЛЬВА. Слушай! Напаяли мужика – хватит. Идем отсюда…
БУСЫГИН. Иди, я тебя не держу.
СИЛЬВА. А что ты хочешь?.. Что ты задумал, объясни. Может, я тоже рискну.
БУСЫГИН. Нет, иди лучше.
СИЛЬВА. А что такое?.. Если воровство, то я, конечно, пас. Воровство – это не мой жанр.
БУСЫГИН. Дубина. Он сейчас войдет, а нас нет. Можешь ты это себе представить?
СИЛЬВА. Ну, представил. Ну и что?
БУСЫГИН. Ты как знаешь, а я пока останусь. Ненадолго.
СИЛЬВА. Зачем?
Бусыгин молчит.
Смотри, старичок, задымишь ты на этом деле. Говорю тебе по-дружески, предупреждаю: рвем когти, пока не поздно.
Из соседней комнаты выходит Нина. Она в халате и с полотенцем на плече.
НИНА (Сильве). Доброе утро… (Бусыгину.) Ну, здравствуй… братец…
Бусыгин и Сильва здороваются.
Как спалось?
СИЛЬВА. Спасибо, хорошо.
НИНА. А что это вы у дверей стоите?
СИЛЬВА. Мы?.. Да так, дышим тут, прохлаждаемся…
НИНА. А вы откройте окно. Если не боитесь простудиться. (Уходит.)
СИЛЬВА. А?.. Видал? Глаза, волосы? А нога как сделана? Слушай! У нее же все есть.
БУСЫГИН. Есть, да не про твою честь.
СИЛЬВА. Может, ты из-за нее остаешься, а? Решил заняться?.. Учти, ты ей брат. Тебе нельзя. Вот мне – другое дело. Мне можно.
Входит Сарафанов. В руке у него табакерка.
САРАФАНОВ. Вот, сынок. Это пустячок, серебряная табакерка, но дело в том, что в нашей семье она всегда принадлежала старшему сыну. Еще прадед передал ее моему деду, а ко мне она попала от твоего деда – моего отца. Теперь она твоя.
Небольшая пауза.
БУСЫГИН (в замешательстве берет табакерку, кладет ее на стол). Спасибо, папа… Ты знаешь, я решил задержаться. На денек. А завтра улечу самолетом.
САРАФАНОВ. А это возможно?
БУСЫГИН. А почему нет?
САРАФАНОВ. Прекрасная мысль! Мы проведем вместе целый день… Сегодня воскресенье?.. Ах, беда! К семи мне придется съездить в филармонию, но это ненадолго. Я там в первом отделении, это час, ну полтора, не больше. Да, великое дело авиация, незаменимая вещь!.. (Сильве.) А вы, Семен? Надеюсь, вы тоже остаетесь?
СИЛЬВА. Вы меня спрашиваете?.. Я, знаете ли…
Появляется Нина и проходит в другую комнату. Сильва провожает ее выразительным взглядом. Бусыгин тоже смотрит на нее.
Конечно! Куда он, туда и я. Мы с ним неразлучные.
САРАФАНОВ. Вот и прекрасно. Я вижу, вы настоящие товарищи.
Из другой комнаты выходит Васенька. Он морщится, волосы у него всклокочены.
(Весело.) Ага… Сарафанов-младший. Состояние плачевное.
БУСЫГИН. Первое похмелье.
Сарафанов и Бусыгин смеются.
ВАСЕНЬКА. Вы уверены, что первое? (Садится на диван, сидит, опустив голову.)
САРАФАНОВ. Выпей воды.
СИЛЬВА. Молока.
БУСЫГИН. Горячего чая.
САРАФАНОВ. Хорошо еще, что ему сегодня не надо в школу.
ВАСЕНЬКА. А я туда вообще больше не пойду.
САРАФАНОВ. Опять ты за свое?
ВАСЕНЬКА. Что – опять? Я сказал, что уеду, и уеду.
БУСЫГИН. На твоем месте я бы сначала доучился. В тайгу ты всегда успеешь. В это заведение прием идет круглый год.
САРАФАНОВ. Насколько я понимаю, там нужны плотники и лесорубы.
ВАСЕНЬКА. Ну и что? Преодолею трудности, буду стараться, старшие товарищи мне помогут.
Входит Нина.
Да вообще, не всем же учиться, кому-то и работать надо.
НИНА. Куда он собирается?
ВАСЕНЬКА. Не твое дело.
САРАФАНОВ. Ну-ну! Тебе полезно знать мнение сестры. Она тебя в десять раз серьезнее.
ВАСЕНЬКА. Папа, я – серость, это давно известно. Зато у тебя есть дочь. Она серьезная, умная, красивая…
СИЛЬВА. Это – без смеха.
ВАСЕНЬКА. Кроме того, у тебя появился еще один сын, так что вы могли бы оставить меня в покое. Не мешайте мне быть серым.
САРАФАНОВ. Вот и поговори с ним, попробуй.
НИНА (Бусыгину). Поздравляю тебя, ты попал в сумасшедший дом.
БУСЫГИН (Васеньке). На твоем месте на этот раз я бы все-таки послушался отца. И сестренку.
ВАСЕНЬКА. Ты вовремя нашелся. Будешь слушаться их вместо меня.
БУСЫГИН Я уезжаю. К сожалению.
НИНА. Уезжаешь?.. Когда?
БУСЫГИН. Завтра.
СИЛЬВА. Нас ждет институт, как это ни печально.
НИНА. Да?.. А я-то думала…
ВАСЕНЬКА. Она думала, он останется с папой. Нашла козла отпущения.
САРАФАНОВ. Васенька, не устраивай скандала… А что касается Володи – летом он приедет меня навестить.
НИНА. Выходит, ты здесь так, мимоходом…
БУСЫГИН. А ты, выходит, перед отъездом?
СИЛЬВА. Перед каким отъездом?
ВАСЕНЬКА. У меня идея.
САРАФАНОВ. Так. У моего младшего сына шевельнулся рассудок.
ВАСЕНЬКА. Папе нужно жениться.
САРАФАНОВ. Что ты сказал?
ВАСЕНЬКА. Тебе надо жениться.
Нина смеется.
САРАФАНОВ (Нине). Прекрати. Он просто грубиян. Что в этом смешного?
