груди.
— Привет, — уронила робко. — Думала ты не придёшь.
— Ты — моя жена, и вернуть тебя домой — моя обязанность, — отчеканил муж. — Что бы не крутилось в твоей голове.
— Прости меня, — жалобно склонила голову.
— Не извиняйся, — здесь взял за руку. — Я, кажется, понял тебя. Поэтому с сегодняшнего дня всё изменится…
До конца смысл этих слов я поняла ночью. Покоясь в объятиях любимого мужчины, услышала то, что посильней любых признаний:
— Ты родишь нам сына?
Задохнулась от шока и безграничного счастья.
— Да, — кивнула я, закусив губу, чтобы опять не разреветься.
Гера ласково улыбнулся и накрыл мои губы поцелуем, завернув в свою нежность.
ЛИКА
В тихой панике доходила до происходящего. Неужели, это конец?! Нет, нет… Эта деревенщина не могла его покорить. Чем? Обезьяну хоть в золото наряди, но она останется обезьяной. Однако, Герман всегда стремился к холопам и находил с ними общий язык, и его семья, похоже, постепенно заразилась тем же самым. Даже Элина теперь нехотя общается со мной. Лишь Марат с удовольствием продолжает тереться яйцами возле меня и отчего в голове созревали на него определённые планы.
— Я?! Соблазнить Вику?! — он откровенно заржал и встал изо стола. Говорить с ним на подобные темы, можно только в его кабинете. — Твоя головка прямо штампует восхитительные идеи. Как ты себе это представляешь? Эта тортоделка молиться на моего брата, а меня презирает ещё со дня рождения папы.
— Как ты окажешься в её постели? Предоставь это мне. Твоя задача — вернуть доверие Геры и чаще появляться в его доме. Там, в конце концов, твой отец лежит — неплохой предлог. Твоя мать и сестрица, скорей всего, оттаяли к новоиспечённой родственнице, вот и ты сделай вид, что потянулся к семейной идиллии.
— Я с братом в вечных в контрах, так что тебе это будет дорого стоить, — оскалился мужчина и, подступив ко мне, скользнул рукой по спине. Грубая ладонь ухватила за ягодицу и рывком прижала всем телом к себе.
Недурён, определил мой похабный мозг. Бёдра зажгло. Вторая ладонь залезла под юбку и накрыла лоно. Пальцы завальсировали на главной эрогенной точке, прямо поверх всех преград. Возбуждение накрыло сразу же, и я томно выдохнула мужчине в лицо. Рот впился в мой настойчивым поцелуем. Рука ушла с попы и, слегка сжав горло, потянула вверх, веля сесть на рабочий стол. Оказался между ног, целиком и полностью унося мой мозг и тело в круговорот страсти и наслаждения…
— На этой неделе Герман устраивает своей жёнушке второй день рождения, — одеваясь, поделился информацией мужчина. — Приглашены вся родня и друзья.
— Неплохой повод заявиться к ним в дом и попытаться втереться в доверие, — улыбнулась я, поднимая с пола платье. — Включай любящего и одумавшегося братика.
— Как велит моя госпожа, — пропел Марат и укусил хищно за шею, вновь прижав к себе…
Герман не появлялся на работе, взяв больничный по уходу за женой. Пф! Брехня! Эта дрянь давным-давно здорова как лошадь. Судя по докладу моей подкупленной шпионки, она нежиться в постели с моим Герой и периодически выезжает на новый объект, где решаются вопросы по её чёртовой кондитерской.
Сука! Он хоть и купил то заведение для неё, но всем нутром чуяла, что скоро оба покинут отель-ресторан. Герман готовил на своё место Филиппа, а место Вики собирался занять, похоже, Савва. Это нужно притормозить. Любой ценой.
— Пап, — обвила шею любимого родителя и чмокнула в щёку. — Ты обещал сорвать открытие кондитерской.
— Я натравил на них Роспотреб, — довольно отчитывался он. — Пока эта Викуля не сдаст все СанПины, они с неё не слезут, а это не менее полгода.
— Папуля, ты — лучший, — благодарно расцеловала отца под его довольный смех.
В случае с Герой, решила поменять тактику. Пустила слух о больных почках, благодаря чему реже появлялась на работе и привлекла наконец слабое, но внимание со стороны Беспалова-младшего. Прислал корзину с цветами и фруктами. Только открытка убила во мне всё, вплоть до человечности.
"С наилучшими пожеланиями и поддержкой! Беспаловы Герман и Виктория!"
Убью! Вырву ей волосы с корнем! Исполосую её сердце чем-нибудь острым, как она сейчас полосует моё. Дрянь! Мелкая шавка! В ярости разорвала послание и швырнула подарочную корзинку в окно.
Ну ничего. И на моей улице будет праздник. Рано или поздно! Будет!
Ком черной злобы и ненависти рос в груди, перевоплощаясь в навязчивые мысли. Герман будет моим! Во что бы то ни стало! Даже если придётся идти на крайние меры. Я не имею права сдаться перед этой дешёвой девкой.
ВИКА
Вернувшись домой, первым делом решила встретиться с матерью. Нам необходимо закончить тот разговор, который тогда прервала я.
За эту неделю мама сильно сдала. Осунувшееся лицо, дикий и испуганный взгляд, но, увидев в дверях меня, женщина заплакала.
— Вика… Доченька…
Мне было тяжело смотреть ей в глаза, но жалость и сочувствие, всё же брали верх. Мать есть мать и то, что существует сейчас в моей жизни, так же и её заслуга.
— Я прощаю тебя, мам, — проговорила, дрожащим голосом. — И мне бы хотелось, чтобы тот день похоронил нас обоих. Ты — моя мать. Я всё равно люблю тебя, и ты нужна мне, несмотря ни на что. Пожалуйста, начни эту новую жизнь со мной. Заново, без лжи и обид.
Женщина зарыдала уже навзрыд, бросившись ко мне на шею.
— Прости меня, родная… Прости. Мне никогда не оправдаться перед тобой и не искупить вины. Как же я виновата…
— Мам, не надо, — взяла её лицо в ладони, погладила. — Не продолжай. Я понимаю. Прошу, давай забудем. Давай сначала?
Робкий, благодарный кивок и пожилая женщина притянула меня к себе.
Половину этого дня решила провести с ней. Мама, впервые слушала, даже хвалила Германа, вспоминая, как он несколько дней упорно искал меня, подняв на уши всю полицию. Сама же я гордо делилась с ней о том, что всецело занялась своей будущей кондитерской и жду не дождусь, когда муж уладит все юридические дела и мы сможем официально открыться.
Мы говорили с ней так долго и о многом, словно я росла где-то в другой стране и, спустя много лет, вернулась. Мы всё это время были чужими, но сейчас изо всех сил и с удовольствием пытались наверстать упущенное.
— Мне бы хотелось, чтобы ты переехала в наш дом, мам. — О плохом тоже придётся вспоминать. — Тот человек на свободе, а ты здесь абсолютно одна.
— Моё присутствие
