Михаил Загоскин - Урок холостым, или наследники

Да, это решено: женюсь я непременно!
Но, впрочем, вам, друзья, признаюсь откровенно,
Что выбор мой не вас, а, может быть, других
Немного удивит, — да что смотреть на них!
Лишь был бы счастлив я, живя спокойно дома...

Но кто ж особа та?

                                 Она вам всем знакома.

Особенно тебе. И вот ее портрет:
Как ангел хороша, семнадцать только лет.
Бедна, — зато добра, тиха, неприхотлива,
Все горести сносить привыкла терпеливо,
И сверх того во всем послушна так уму,
Что упрекнуть ее не можно никому
И в самом мелочном, незначащем капризе:
Теперь вы знаете, что я женюсь на Лизе.

Что слышу я?

                         Ай, ай!

                                        Возможно ль, чтоб она...

Чему ж дивишься ты? Ведь Лизанька бедна.
Смеяться надо мной, конечно, все свободны;
Но признаюсь, — хотя летами мы не сходны,
А я смешного тут не вижу ничего.
Я стар, зато богат, — и, право, оттого
Племянница твоя несчастнее не будет,
Что бедность прежнюю, живя со мной, забудет.
Я всё ей поручу: хозяйство и дела,
И даже, наконец, чтоб Лиза не могла
Иметь в любви моей ни малого сомненья, —
При жизни укреплю ей всё мое именье.

Как, дядюшка!

                        Да, да! поверьте, не шучу!
Всё это выполнить решительно хочу.
Но с благодарностью приму и все советы, —
Ошибки свойственны во всякие нам леты.
И вас покорнейше прошу, без дальних слов,
Всю правду мне сказать: я слушать вас готов,
Хотя бы вы со мной заспорили о вздоре.
Итак, останьтесь здесь подумать на просторе,
А я меж тем пойду с Крючковым толковать.

Что это, Ванечка?

                             Кто мог бы ожидать?

Очнуться не могу!

                             И этот век прошедший
Жениться захотел!

                               Он вовсе сумасшедший!

Именье всё отдать!

                               Наследников забыть!

Да дело не о том, — как горю пособить?

Досаду на меня оставь свою покуда!
Ты видишь, мой отец, нам всем приходит худа;
Что мы бранилися, об этом позабудь.
Скажи-ка лучше мне: нельзя ли как-нибудь
За слабоумием отдать его в опеку?

Но как?..

                  И, батюшка! Ну трудно ль человеку
Разумному подвесть какой-нибудь указ?

Никак нельзя.

                       Нельзя! когда он грабит нас!
Так дело заведем.

                                 И этого не можно.

Несносный человек! Да что ж нам делать должно?

Ума не приложу!

                             Ну, так! Пришлось одной
Мне думать обо всем! А кто всему виной!
Когда б не ты с твоим дурацким предложеньем,
То верно б, сжалившись над Лизиным мученьем
И сына моего от всей души любя, —
Давно б женила их.

                                  Всё это от тебя.

Что ж делать? — я влюблен.

                                              Твоей ли, сударь, роже
Влюбиться в девочку!

                                     На дело не похоже!

Так что ж? Попробуем! — меж им и мной решит
Пусть Лизанька сама.

                                    Да черт ли ей велит? —
Он старее тебя, а все-таки сноснее.

И, сверх того, умрет, конечно уж, скорее.

Для бедной девочки старик богатый — клад.

Вот то-то и беда, что больно он богат!
Ну, так и быть — решусь! — еще я средство знаю...
Пожертвую собой!.. пускай один страдаю, —
Скажите, что ваш сын не только что влюблен,
Но даже с Лизою давно уж обручен.

Чтоб я!..

                 Одно из двух: вам должно согласиться
Сейчас помолвить их.

                                  Сейчас!

                                                 Не то лишиться
Наследства навсегда.

                                   Решись, мой друг, скорей!

Ведь мне, невестушка, и вашего тошней, —
Да делать нечего.

                              А если не поможет
И это нам, — так что ж тогда?..

                                                   О, быть не может!

Уж как ни думайте — всё надо их женить:
Решитесь, матушка!

                                 Согласна! — так и быть;
А признаюсь, и мысль мне эта нестерпима!

Да делать нечего!

                                 Пошли ко мне Любима.

И Лизу позови!

                            Смотрите же, при ней
О дядюшке ни слова — молчать всего верней.
Хоть, правда, у него неважная осанка,
А всё пять тысяч душ большая ведь приманка.

Вот это пустяки! ты знаешь, что она...

Ну да, в Любимушку смертельно влюблена;
Да пять-то тысяч душ...

                                        А что ж? и я согласен;
Недолго до греха...

                                    Поверьте — он опасен.

Сюда, мои друзья, — сюда! поближе к нам!

Какую объявить хотим мы радость вам!

И думать не могли об этом вы сюрпризе.

Позвольте нам узнать?