МАТЬ. Ѳедора я удалю подъ благовиднымъ предлогомъ черезъ мѣсяцъ или полтора. А сейчасъ покинуть домъ должна Клавдія.
ДРУГЪ ДОМА. Да, да. Именно. Прекрасно. Я такъ и думалъ. Именно Клавдія должна уѣхать.
МАТЬ. Въ этой маленькой головѣ есть немного такта?
ДРУГЪ ДОМА. Эта маленькая голова огромна, какъ вселенная.
МАТЬ. Покуда мы сплавимъ этого Ѳедора, Клавдія можетъ прожить нѣсколько недѣль… или мѣсяцевъ… у тети Розы, въ Псковской губерніи.
ДРУГЪ ДОМА. Это геніально. Именно въ Псковской. Псковская губернія создана для Клодины.
МАТЬ. Но — какъ я скажу ей? Конечно, я старшая сестра и хозяйка дома, но Клавдія — такая истеричка, а я не умѣю владѣть собою.
ДРУГЪ ДОМА. Прикажите мнѣ взять эти непріятные переговоры на себя.
МАТЬ. Она будетъ кричать… Я волнуюсь, когда на меня кричатъ!
ДРУГЪ ДОМА. Только не волнуйтесь! Ради Бога не волнуйтесь! Вы знаете, какъ я волнуюсь, когда вы волнуетесь.
МАТЬ. Милый!
ДРУГЪ ДОМА. Мадонна моя!
МАТЬ. Какъ мало надо словъ, чтобы любить другъ друга.
ДРУГЪ ДОМА. И быть счастливыми.
МАТЬ. Долго-долго.
ДРУГЪ ДОМА. Вѣчно.
МАТЬ. Почти двадцать лѣтъ.
ДРУГЪ ДОМА. Двадцать лѣтъ.
МАТЬ. Вѣрный! Прочный!
ДРУГЪ ДОМА. О, какъ бы я хотѣлъ сейчасъ поцѣловать уста твои!
МАТЬ. Тссъ… «ваши»! «ваши»!
ДРУГЪ ДОМА. Э! Мы одни!
МАТЬ. Все равно. Не слѣдуетъ привыкать.
ДРУГЪ ДОМА. Проклятыя цѣпи!
МАТЬ. Вы можете обмолвиться при мужѣ или дѣтяхъ.
ДРУГЪ ДОМА. Вы правы.
МАТЬ. Какъ всегда.
ДРУГЪ ДОМА. Иногда мнѣ кажется, что вашъ мужъ догадывается.
МАТЬ. Избави Богъ! Я умерла бы отъ стыда и страха.
ДРУГЪ ДОМА. Но почему? За что? Собственно говоря, намъ нечего скрывать.
МАТЬ. Да, наша любовь чиста.
ДРУГЪ ДОМА. Мы не дѣлаемъ ничего грязнаго.
МАТЬ. Двадцать лѣтъ!
ДРУГЪ ДОМА. Двадцать лѣтъ!
МАТЬ (оглядѣвшись). Какъ бы я хотѣла приласкать твою умную, умную, умную, милую голову!
ДРУГЪ ДОМА. Вы — лучъ. Да. Чѣмъ дольше я смотрю на васъ, тѣмъ больше убѣждаюсь. Вы — лучъ.
МАТЬ. Мягкій мой! Деликатный! Вѣдь вы сумѣете говорить такъ, чтобы не сдѣлать Клодинѣ больно?
ДРУГЪ ДОМА. Я буду говорить, какъ вы прикажете.
МАТЬ. Если мнѣ больно, я привыкла, это ничего. Но я такъ страдаю, когда другимъ дѣлаютъ больно…
ДРУГЪ ДОМА. Какъ вы прикажете. Все — какъ вы прикажете.
МАТЬ. Тише…
ДРУГЪ ДОМА. Это она.
МАТЬ. Другъ мой, я васъ оставлю… Не правда ли? (Въ дверяхъ, посылаетъ чуть замѣтный воздушный поцѣлуй, одними губами.) Милый!
ДРУГЪ ДОМА. Мадонна моя! (Одинъ.) Этотъ день… этотъ день… очень счастливый для меня день! (Прошелся козыремъ и — съ убѣжденіемъ, какъ бы самому себѣ нѣчто совершенно невѣроятное доказавъ.) Ей Богу, необычайно счастливый демь!
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ (входитъ). Пьеръ, я ищу васъ по всему дому… А гдѣ Лили?
ДРУГЪ ДОМА. Клодинъ, мы старые друзья. Не такъ ли? Мы поймемъ другъ друга съ полуслова. Прежде всего, Клодинъ: не надо отчаянія. Забудемъ это слово. Постараемся не отчаяваться?
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Вы уже знаете?
ДРУГЪ ДОМА. Все, Клодинъ.
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Воображаю, какъ вамъ тяжело говорить со мною!
ДРУГЪ ДОМА. Нѣтъ, Клодинъ. Сердце друга — очагъ всепрощенія.
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Страшно разочароваться послѣ двадцати лѣтъ неразрывности.
ДРУГЪ ДОМА. Все пройдетъ, мой другъ. Все простится. Все забудется. Время — великій цѣлитель.
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Пьеръ, вы святой! Если бы я смѣла, я поцѣловала бы вашу руку.
ДРУГЪ ДОМА. Нѣтъ, я поцѣлую вашу.
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Ахъ, стою ли я?
ДРУГЪ ДОМА. Несмотря ни на что, я продолжаю васъ уважать.
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Я такъ боялась, что вы перестанете бывать у насъ.
ДРУГЪ ДОМА. Могу ли я?
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Милый Пьеръ! Вѣрите мнѣ: я всю жизнь готова посвятить, чтобы излѣчить вашу сердечную рану.
ДРУГЪ ДОМА. Благодарю васъ, Клодинъ, но…
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Я утѣшу васъ! Я исцѣлю васъ! Я буду вашею сестрою милосердія, сидѣлкою, рабою! О, Пьеръ! (Бросается ему на шею.)
ДРУГЪ ДОМА. Клодинъ! Вы въ безуміи! Клодинъ! Помилосердуйте! Клодинъ! Вы внѣ себя!..
МАТЬ (входитъ). Мило!
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Пьеръ! Я дѣвушка и не обѣщаю вамъ пылкихъ страстей, которыми избаловали васъ разныя опытныя госпожи.
МАТЬ. Не потрудитесь ли вы мнѣ объяснить…
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Но за то мы, дѣвушки, цѣломудрены и чисты, Пьеръ. Мы чисты.
МАТЬ. Кстати сказано, милая сестрица!
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Да, именно сегодня кстати сказано.
МАТЬ. Вы еще имѣете смѣлость смотрѣть мнѣ въ глаза?
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Если вы не прячетесь отъ людей, то гдѣ же, послѣ того, стыдъ женскій?
ДРУГЪ ДОМА. Mesdames! mesdames!
МАТЬ. Вы потрудитесь немедленно оставить мой домъ. Вамъ не мѣсто въ порядочной семьѣ.
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Да, въ семьѣ такой женщины, какъ вы, порядочной дѣвушкѣ, конечно, не мѣсто.
ДРУГЪ ДОМА. Mesdames! mesdames!
МАТЬ. Оставьте, Пьеръ. Вы не сумѣли сдѣлать ничего, что я вамъ приказала. Вы глупы.
ДРУГЪ ДОМА. Только не волнуйтесь. Вы знаете, какъ я волнуюсь, когда вы волнуетесь.
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Не смѣете за нее волноваться. Я вамъ запрещаю. Это низко.
ДРУГЪ ДОМА. Помилуйте, Клодинъ, я двадцать лѣтъ за нее волнуюсь.
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Вы держали меня въ своихъ объятіяхъ. Я повѣрила вамъ, я поклялась въ любви на вѣкъ… Вы мой обольститель!
МАТЬ. Мило, monsieur Pierre! мило!
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. У меня есть отецъ… братъ… Они не позволятъ насмѣяться… Вы должны жениться на мнѣ! Вы!
МАТЬ. Прелестно! Безподобно! Поздравляю, monsieur Pierre! Совѣтъ вамъ и любовь, если… Ѳедоръ позволитъ.
ДРУГЪ ДОМА. Мадонна моя! Мадонна моя!
МАТЬ. Нѣтъ, милостивый государь, кончено. Теперь — туда! Туда!
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. И у васъ поворотился языкъ произнести это имя?
МАТЬ. Ха-ха-ха! Имя вашего любовника?
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Ахъ! Наглость! Напротивъ!
МАТЬ. Это уже всему дому извѣстно.
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Съ больной головы на здоровую. Вы — любовница! Вы! Вы, а не я!
МАТЬ. Ахъ! Лгунья! Истреблю.
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Стыдитесь! У васъ взрослыя дѣти!
МАТЬ. Да пустите же меня, Пьеръ! Что вы меня держите, дуракъ? Я ее истреблю.
ДРУГЪ ДОМА. Нѣтъ, извините. Эти слова ударили меня въ сердце. Извините. Надо разобрать.
МАТЬ. Сейчасъ же признавайся, тварь, откуда ты взяла эту подлость?
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Пожалуйста, не кричите! Не запугаете! Всѣ знаютъ. Папаша знаетъ. Поль знаетъ.
МАТЬ. Такъ я и знала, что этотъ негодяй Поль тутъ при чемъ-нибудь!
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Шила въ мѣшкѣ не утаишь.
ДРУГЪ ДОМА. Я раздавленъ… Елена Николаевна… я потрясенъ…
МАТЬ. Что? Что такое? Вы можете? Вы смѣете?
ДРУГЪ ДОМА. Но, Елена Николаевна, если вашъ родитель, ваша сестра, вашъ братъ…
МАТЬ. Ха-ха-ха! А гдѣ же ваши двадцать лѣтъ? Двадцать лѣтъ?
ЗОЯ (вбѣгаетъ). Мама! Мама! Ужасъ! Дѣдушка взбѣсился!
МАТЬ. Кто тебя звалъ сюда? Какъ ты смѣешь влетать, какъ бомба?
ЗОЯ. Дѣдушка взбѣсился и прибилъ бабушку млекопитающими!
БАБУШКА (вбѣгаетъ, воетъ). Разбойникъ! Варваръ! Ошалѣлъ на старости лѣтъ!
ДЯДЯ (стремительно вкатываетъ кресла съ бушующимъ дѣдушкою). Папаша! Невозможно! Въ двадцатомъ вѣкѣ живемъ!
ДѢДУШКА (размахиваетъ Брэмомъ). Стукнулъ! И стукнулъ! И еще стукну! Если у мужа ноги не ходятъ, такъ и — Нинонъ де-Ланкло? Дудки! Я за тобою съ Шамиля примѣчаю.
БАБУШКА. Сами-то вы сущій Шамиль и есть!
МАТЬ. Вы, милостивый государь, почтенный братецъ, на какомъ же это основаніи позволяете себѣ распускать гнусности обо мнѣ въ моемъ собственномъ домѣ?
НЕЗАМУЖНЯЯ ТЕТЯ. Поль! Поль! Заткни ей ротъ: она клевещетъ на меня, а Пьеръ вѣритъ и не хочетъ на мнѣ жениться.
ДРУГЪ ДОМА. Извините! Я отъ Поля и слышалъ.
ДЯДЯ. Что вы врете? Насчетъ Клодины вы изобрѣли.
