Анри. Что Шазьер продает трубочки с кремом. А тебе этот тип тоже заговаривал зубы?
Канорис. Еще бы. Он нагнулся и дышал мне прямо в лицо.
Жан (неожиданно). А что он говорил?
Все оборачиваются и с удивлением смотрят на него.
Анри. Ничего. Ерунду.
Жан. Я не смог бы этого вынести...
Анри. Почему? Это отвлекает.
Жан. Да? Конечно, я не ясно себе представляю.
Пауза.
Анри (повернувшись к Канорису). Как ты думаешь, чем они занимаются в мирное время?
Канорис. Толстый, который записывает, мог бы быть зубным врачом.
Анри. Недурно. Наше счастье, что он не захватил с собой бормашину.
Смеются.
Жан (гневно). Не смейтесь!
Они перестают смеяться и смотрят на Жана.
Я понимаю, что вы имеете право смеяться. Я не могу вам запретить. (Пауза.) Если бы раньше мне сказали, что наступит день, когда я буду вас стесняться... (Пауза.) Но как вы можете быть веселыми?
Анри. Приходится.
Жан. Конечно. Вы страдаете за наше дело. Поэтому у вас спокойная совесть. Я был женат; я вам об этом не говорил: при конспирации женитьбу тоже иногда приходится скрывать. Моя жена умерла от родов. В такой же летний день, как сегодня. Я ходил по вестибюлю клиники, зная, что жена умирает. Все так похоже, совершенно похоже! Я хотел ей помочь и не мог. Ходил взад и вперед, прислушивался, чтобы услышать ее крики. Но она не кричала. И мне казалось, что мне было бы легче на ее месте. И на вашем.
Анри. Мы не виноваты.
Жан. Я тоже. Я так хотел бы вам помочь.
Канорис. Ты не можешь.
Жан. Знаю. (Пауза.) Вот уже два часа, как они ее увели. Вас они не так долго держали.
Анри. Она — женщина. С женщинами они развлекаются.
Жан (гневно). Я вернусь. Через неделю, через месяц, но вернусь. Я прикажу моим людям оскопить их.
Анри. Твое счастье, что ты еще можешь их ненавидеть.
Жан. Разве это счастье? И потом, я их ненавижу, чтобы отвлечься.
(Снова ходит, затем, что-то вспомнив, тащит старую плиту
к слуховому окну.)
Канорис. Какой ты беспокойный. Что ты делаешь?
Жан. Хочу еще раз взглянуть на него, пока не стемнело.
Анри. На кого?
Жан. На Сорбье.
Анри (спокойно). A!
Жан (влезает на плиту и выглядывает в окно). Он все еще лежит. Они так и оставят его гнить. Хотите посмотреть? Я помогу вам.
Канорис. Зачем?
Жан. Зачем? Мертвых вы оставляете мне.
Франсуа. А я хочу посмотреть.
Анри. Не советую.
Франсуа (Жану). Помоги мне.
Жан помогает ему взобраться на плиту.
(Смотрит в окно.) У него... У него разбит череп. (Слезает и, дрожа, забивается в угол.)
Анри (Жану). Остроумно.
Жан. В чем дело? Вы так ожесточились: я думал, вы можете взглянуть на труп.
Анри. Я, конечно, но не малыш. (Франсуа.) Надгробные проповеди — это дело Жана. Тебе не надо переживать эту смерть. Он покончил с жизнью; не будем о нем говорить. А тебе еще надо пройти отрезок пути. Думай о себе.
Франсуа. У меня тоже будут такие глаза и разбитая голова...
Анри. Тебя это не касается: ты себя не увидишь.
Пауза.
Жан (продолжает ходить взад и вперед. Затем останавливается перед Канорисом и Анри.) Неужели для того, чтобы снова стать вашим товарищем, нужно, чтобы мне срывали ногти?
Канорис. Ты и сейчас наш товарищ.
Жан. Ты же знаешь, что нет. (Пауза.) Кто вам сказал, что я бы не выдержал? (Анри.) Может быть, даже удалось бы не кричать!
Анри. Ну и что?
Жан. Простите меня, ребята. Я знаю, что мне остается только молчать.
Анри. Жан, иди сядь с нами.
Жан колеблется, потом садится.
Ты был бы таким же, как мы, если бы оказался на нашем месте. Но теперь у нас разные заботы.
Жан резко встает.
Что с тобой?
Жан. Пока они ее не приведут обратно, я не могу сидеть на месте.
Анри. Вот видишь — ты двигаешься, ты волнуешься; ты слишком живой.
Жан. Я полгода не решался ей сказать, что люблю ее; ночью, когда она была в моих объятиях, я гасил свет. А сейчас она, обнаженная, там, среди них, и они касаются ее тела.
Анри. Какое это имеет теперь значение? Главное — выиграть.
Жан. Что выиграть?
Анри. Выиграть. Есть две команды: одна хочет заставить заговорить другую. (Смеется.) Идиотизм! Но это все, что нам осталось. Если мы заговорим, мы все проиграем. У них на счету несколько очков — я закричал, но в целом у нас не плохие шансы.
Жан. Выигрыш, проигрыш, какое это имеет значение! Слова! А она сейчас чувствует себя опозоренной по-настоящему, она страдает по-настоящему.
Анри. Ну и что? Мне тоже было стыдно, когда они заставили меня закричать. Но это же проходит. Если она выдержит, их руки не смогут ее загрязнить. Это, знаешь, жалкие типы.
Жан. Они мужчины, и она в их руках.
Анри. Это правда. Если хочешь знать, я ее тоже люблю.
Жан. Ты?
Анри. Почему ты удивляешься? И мне было совсем не весело по вечерам, когда вы вместе поднимались по лестнице; и я часто спрашивал себя, гасишь ли ты свет.
Жан. Ты говоришь, что любишь ее? И ты можешь сидеть спокойно?
Анри. Ее страдание нас сближает. Наслаждение, которое ты ей давал, нас разделяло. Сегодня я ей ближе, чем ты.
Жан. Неправда! Неправда! Она думает обо мне, когда они ее мучают. Она думает только обо мне. Она переносит позор и страдание, чтобы спасти меня.
Анри. Нет, чтобы нам выиграть,
Жан. Ты лжешь! (Пауза.) Она сказала: когда я вернусь, ты прочтешь в моих глазах одну любовь.
Шум шагов за дверью.
Анри. Она возвращается. Читай в ее глазах.
Дверь открывается; Анри встает.
Те же и Люси.
Жан и Анри молча смотрят на нее. Не глядя на них, прямая и строгая, она проходит мимо и садится на авансцене. Пауза.
Люси. Франсуа!
Франсуа подходит и садится у ее ног.
Не прикасайся ко мне. Дай мне плащ Сорбье.
Франсуа подает ей плащ.
Накинь мне его на плечи. (Плотно заворачивается в плащ.)
Франсуа. Тебе холодно?
Люси. Нет. (Пауза.) Что они делают? Они смотрят на меня? Почему они не разговаривают друг с другом?
Жан (подходит сзади). Люси!
Канорис. Оставь ее !
Жан. Люси!
Люси (тихо). Что тебе надо?
Жан. Ты говорила, что в твоих глазах будет только любовь.
Люси. Любовь? (Грустно пожимает плечами.)
Канорис (вставая). Оставь ее; ты потом с ней поговоришь.
Жан (яростно). Оставь меня в покое! Она моя. Вы отдалились от меня, вы все, и я ничего не могу сделать. Но ее вы у меня не отнимете. (Люси.) Скажи что-нибудь. Ты же не такая, как они? Почему ты мне не отвечаешь? Ты на меня сердишься?
Люси. Нет, не сержусь.
Жан. Моя нежная Люси.
Люси. Я никогда больше не буду нежной, Жан.
Жан. Ты меня больше не любишь?
Люси. Не знаю.
Жан хочет подойти к ней.
Прошу тебя, не прикасайся ко мне. (С усилием.) Я думаю, что я, должно быть, еще люблю тебя. Но я не чувствую больше своей любви. (Устало.) Я ничего больше не чувствую.
Канорис (Жану). Пойдем. (Отводит его в сторону и усаживает рядом.)
Люси (как будто про себя). Все это не имеет значения. (Франсуа.) Что они делают?
Франсуа. Они сели. К тебе спиной.
Люси. Хорошо. (Пауза.) Скажи им, что я молчала.
Канорис. Мы знаем это, Люси.
Люси. Хорошо.
Долгое молчание, шум шагов за дверью. Франсуа с криком вскакивает.
Что с тобой? Ах да! Твоя очередь. Держись изо всех сил. Им должно стать стыдно.
Шаги приближаются, потом снова удаляются.
Франсуа (падает на колени Люси). Я не могу больше! Я не могу больше!
Люси. Посмотри на меня! (Поднимает его голову.) Как ты боишься! Ты будешь молчать? Отвечай же!
Франсуа. Я не знаю. У меня еще оставалось немного мужества, но мне не надо было на тебя смотреть. Ты вернулась с растрепанными волосами, в разорванном платье, и я знаю, что ты была в их руках.
Люси (яростно). Они меня не касались. Никто ко мне не прикасался. Я была каменная, и я не чувствовала их рук. Я смотрела им прямо в лицо и думала: ничего не произошло, (страстно) ничего не произошло. Все поглотило мое молчание. В конце концов они начали меня бояться. (Пауза.) Если ты заговоришь, Франсуа, значит, они меня действительно изнасиловали. Они скажут: «Мы их все-таки добили!» Они будут смеяться, вспоминая об этом. Они скажут: «С парнишкой мы хорошо позабавились». Надо, чтобы им стало стыдно: если бы я не надеялась снова увидеть их, я бы немедленно повесилась на решетке этого окна. Ты будешь молчать?
