ЙЕН. Эти бедняжки идут туда понапрасну.
ЭВА. Никогда не называй женщин «бедняжками».
ЙЕН. О’кей.
ЭВА. Так в сценарии написано. Ну, этого фильма.
ЙЕН. О’кей.
ЭВА. Может быть, у меня даже будет свой трейлер.
ЙЕН жмет на кнопку лифта. Лифт трогается.
Не хочешь быть моим агентом?
ЙЕН. Я терпеть не могу кебаб.
ЭВА (обнимает его). Мне тебя не хватало.
ЙЕН. И мне тебя.
Звонок. Лифт останавливается.
ЭВА. Ты идешь со мной?
ЙЕН. Но это будет не порно, ведь нет?
ЭВА. Ты что?! Это же социальный сюжет. Почти документальный зонд в жизнь женщин.
ЙЕН. Где-то я уже это слышал.
Выходят из лифта. ЭВА куда-то бежит и кричит.
ЭВА. Hermann!!! Ich bin!
ЙЕН послушно следует за ней.
ЙЕН. Кебаб!
АННА в наушниках, как в студии дубляжа, смотрит на стену, где на большом экране воспроизводится видеофильм. На экране: КАРИН и ЙЕН ожесточенно ссорятся, швыряют друг в друга разные предметы, время от времени переходят к драке. Звуки ссоры не слышны. АННА «дублирует» обоих с интонациями любви и взаимопонимания, контрастирующими с безобразными кадрами на видео.
АННА (за Карин.) Это был тяжелый период, Йен, но давай забудем обо всем. (За Йена.) Я рад, что ты меня простила, Карин. (За Карин.) Это даже хорошо, что я не получила эту роль. Это паршивый фильм. (За Йена.) Ты права. «Нина» — паршивый фильм. (За Карин.) Мне совершенно ни к чему там играть. (За Йена.) Я уделял тебе мало внимания, дорогая, но теперь все изменится. Я буду намного больше заботиться о семье. (За Карин.) Знаешь, я пригласила маму. (За Йена.) Великолепная идея, мое сокровище! (За Карин.) Она будет жить у нас. (За Йена.) Какая ты внимательная! И почему мы не пригласили ее к нам раньше? (За Карин.) Она будет помогать мне с малышом. (За Йена.) А ты сможешь больше сниматься, звезда моя! Говорят, тебе звонил сам Форман? (За Карин.) Я хотела сделать тебе сюрприз. (За Йена.) Как это замечательно! Когда придет твоя мама, откроем по этому поводу бутылочку хорошего вина… но вот, кажется, она уже идет! (За Карин.) Мамочка!
На видео крупным планом злое лицо КАРИН. Она с ненавистью говорит что-то в камеру. АННА продолжает «дублировать» ласковым тоном.
(За Карин.) Я так рада, что ты пришла! Я хочу скрасить твои последние дни, мамочка! Мы так много должны сказать друг другу! Особенно теперь, когда я узнала, чем ты ради меня жертвовала. Дай мне руку.
АННА протягивает руку. Лицо КАРИН на видео искажено ненавистью и плачем.
Я люблю тебя, мамочка.
АННА тянет к КАРИН руку.
Я очень тебя люблю.
АННА делает себе инъекцию и уходит. Видео останавливается, входит КАРИН.
КАРИН в своей старой квартире, пакует вещи, кладет в чемодан игрушки сына.
КАРИН. Мой сын никогда не будет артистом. Он будет заниматься спортом. Просто так, для своего удовольствия. Я не буду его никуда проталкивать. Никаких соревнований! А если какой-нибудь тренер вздумает включить его в команду юниоров, я своими руками спущу этого типа с лестницы!
Звонит ее мобильник, КАРИН ждет, когда он умолкнет. Слушает запись на автоответчике. Сигнал.
ГОЛОС ЙЕНА (из мобильнка). Это Йен. Карин, пожалуйста… Не надо связываться со мной через адвокатов. Давай просто поговорим. В любое удобное для тебя время.
КАРИН (выключает мобильник. Продолжает паковать игрушки в чемодан). Куплю ему компьютер, пусть играет в эти игры. Там же не только стрелялки. Я видела один такой китайский лабиринт. В нем ходит девочка и собирает бриллианты. Совсем не вредно. Мой сын будет программистом. С компьютером он сможет заниматься наукой, бизнесом или дизайном. И при этом заниматься спортом.
Звонит мобильник, КАРИН ждет, когда он умолкнет. Слушает автоответчик. Сигнал.
ГОЛОС ЙЕНА (из мобильника) Проклятье! Что мне теперь, ритуально отрезать себе член?! Чего тебе, в конце концов, надо?! Ну, извини! Извини!
КАРИН (выключает мобильник). Никаких выступлений на выпускном вечере. Чтобы это ему, не дай бог, не понравилось. Дети любят выступать, а потом это может остаться у них на всю жизнь. Я видела, сколько талантливых детей угасло, и даже непонятно почему. Тяжело в тридцать лет понять, что выиграл кто-то другой.
Звонит мобильник. КАРИН ждет, когда он умолкнет и слушает автоответчик. Сигнал.
ГОЛОС ЙЕНА (из мобильника). Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини. Извини.
КАРИН (выключает мобильник). Я хочу уехать отсюда. Как можно дальше. Разведусь, продам дом, уеду. Три замечательных дела. Лучшее, что я когда-либо делала.
Звонит мобильник. КАРИН ждет, когда он умолкнет и слушает автоответчик. Сигнал.
ГОЛОС ЙЕНА (из мобильника). Я купил малышу тридцать машинок. Все такие синие, на какой я езжу. Ему они больше всего нравятся. Буду посылать их постепенно. Если не дашь ему одну, придет следующая. Какую-нибудь он однажды получит.
КАРИН (выключает мобильник). Все мне говорят, чтобы я осталась. Что незачем мне уезжать. Неужели я хочу, в моем возрасте, начать все сначала? Но ведь это нормально, начинать сначала. Ненормально всю жизнь сидеть как пень на одном месте, с одними и теми же людьми. Вот что ненормально! И кто тут из нас нормальный, не знаю…
Звонит мобильник. КАРИН ждет, когда он умолкнет и слушает автоответчик. Сигнал.
ГОЛОС ЙЕНА (из мобильника). Карин? Я записал на мобильник голос Петрика. Нажимаю ЗВУК, нажимаю НАСТРОЙКА ЗВУКА, нажимаю МОИ ЗВУКИ, нажимаю ПЕТРИК. И тебе никогда не отнять его у меня!
Из мобильника звучит детский смех. КАРИН слушает, потом выключает мобильник.
КАРИН. Если придется, я и на почте буду работать. Я смогу. Уверена, что у меня получится. Или в какой-нибудь фирме за компьютером. У меня с этим нет проблем. С почтой я справлюсь, мне даже как-то про это снилось. Я в сны верю, никаких шуток. У меня многое уже исполнилось из того, что приснилось. Но на всякий случай я уже полгода занимаюсь на компьютере, чтобы какая-нибудь двадцатилетняя соплячка не хихикала надо мной, потому что я не умею кликать мышью.
Звонит мобильник. КАРИН ждет, когда он умолкнет и слушает автоответчик. Сигнал.
ГОЛОС ЙЕНА (из мобильника). Карин, ты помнишь наше последнее Рождество? До того как заявилась твоя мамаша. Разве нам было плохо вместе? Я хочу все исправить. Подумай об этом.
КАРИН выключает мобильник. Роется в упакованной картонной коробке с видеокассетами, находит нужную и запускает ее. На экране видна рождественская идиллия — ЙЕН и КАРИН под елкой разворачивают подарки, рядом крутится их маленький сын. КАРИН садится и растроганно смотрит на эту сцену. Потом — затемнение, на кассете новая запись: Эва на берегу моря демонстрирует ЙЕНУ приватный стриптиз. Слышен голос ЙЕНА.
ГОЛОС ЙЕНА. Хорошо… давай… да… ты бесподобна…
КАРИН выключает кассету, берет мобильник и яростно набирает номер. Говорит в трубку.
Такси до аэропорта! Немедленно! (Уходит с чемоданами.)
Спустя мгновение — сигнал.
НЕЗНАКОМЫЙ ГОЛОС. Э-э-э… Это факультетская клиника. Мы нашли в мобильном ваш номер. Ваш муж попал в аварию. Можете с нами говорить?
ПЕТЕР отвечает на вопросы журналистов.
ПЕТЕР. Что я могу сказать о том, что моя дочь играет в фильме «Нина с трассы»? Она всегда была такой неуправляемой. Много крови нам с женой попортила. Что я думаю о кино вообще? Его слишком переоценивают. Сегодня каждый идиот выпускает собственный альбом, ведет ток-шоу и хочет сниматься в кино. Да я и не имею ничего против. Такое уж время. Кого не показывают по телевизору, того будто бы и нет. Не знаю, какая Эва на самом деле. Лет до семи я знал о ней все. А сейчас — ничего. Конечно, она совсем не типичная… эта, с трассы. Она подрабатывала там всего полгода. И заметьте, я тоже не скрываю, что служил в госбезопасности. Слежкой занимался. Такое уж было время. Раз как-то следил я за паном Гавелом, у них там намечалась секретная встреча в Татрах, вроде как на свежем воздухе, ага. Весь поезд был из наших! У нас были и проводники, и свои официанты в вагоне-ресторане. Мы все о них знали — кто что пьет, кто когда заказал яичницу. Потом он еще на станции дал мне прикурить, а спички назад не взял. Что-то будто мне подсказало: Петер, сбереги их! (Достает спичечный коробок.) Сейчас я рад тому, что у нас демократия. Что она дает шанс и гражданам второго сорта. Что я, бывший гэбист, даю интервью в престижный журнал. И что моя дочь, бывшая проститутка, сегодня артистка. Что возле того пламени, который разожгли тогда диссиденты, можем теперь согреваться и мы, побежденные и униженные. Что с нами опять считаются. Что нам снова подают руку. Что потихоньку приходит наше время.
